Через Баку в Азию: как Европа меняет маршрут без лишних слов АНАЛИЗ от Baku Network

На сайте Baku Network опубликована статья, посвященная предстоящему первому в истории саммиту Европейский союз - Центральная Азия

Day.Az представляет полный текст статьи:

3-4 апреля в Ташкенте состоится первый в истории саммит Европейский союз - Центральная Азия на уровне высших должностных лиц. Лидеры пяти постсоветских республик региона - Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана и Туркменистана - встретятся с президентом Европейского Совета Антониу Коштой и главой Европейской комиссии Урсулой фон дер Ляйен. Саммит, который откроет лично Шавкат Мирзиёев, должен стать символом нового этапа отношений между ЕС и Центральной Азией. Однако за дипломатическими формулировками о "стабильности, устойчивом развитии и соблюдении международного права" кроется гораздо более масштабная стратегическая игра.

Предстоящий саммит знаменует собой не просто череду дипломатических мероприятий, а потенциально важнейшую веху в трансформации геополитического ландшафта Евразии. Этот форум, впервые собравший внимание столь высокого уровня со стороны европейских структур к региону, долгие годы находившемуся в тени великодержавного влияния Москвы и Пекина, поднимает важный вопрос: зачем Европа столь настойчиво и методично присматривается к Центральной Азии?

Ответ лежит на стыке геополитики, энергетики, транспортной логистики и стратегических амбиций самого Евросоюза, стремящегося не только восполнить дефицит глобального влияния после Брекзита и ослабления трансатлантической связки с США, но и переформатировать архитектуру своего восточного вектора в условиях противостояния с Россией и растущей мощи Китая.

Центральная Азия: перекрёсток новых смыслов

Регион Центральной Азии, включающий Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Кыргызстан и Таджикистан, на протяжении трёх десятилетий после распада СССР оставался ареной конкуренции между двумя внешними центрами силы: Россией как бывшей метрополией и Китаем как набирающим темпы глобальным гегемоном. Европа, несмотря на немалые усилия по линии ОБСЕ, Совета Европы, проектов развития и поддержки реформ, оставалась статистом на этой площадке.

Однако после 2022 года многое изменилось. Санкционная конфронтация с Россией, поиск новых логистических маршрутов в обход территории РФ, энергетический переход и геополитическая необходимость диверсифицировать партнёрские форматы заставили Брюссель пересмотреть приоритеты.

Центральная Азия из "периферии постсоветского пространства" превратилась в потенциальный хаб глобального значения. Регион пересекают маршруты, соединяющие Китай с Ближним Востоком и Европой, а энергетические ресурсы Туркменистана и Казахстана стали рассматриваться как альтернатива поставкам из России. Центральная Азия, таким образом, стала не только пространством экономических возможностей, но и ареной геополитической конкуренции, в которой ЕС стремится не отстать.

Выбор Самарканда как места проведения саммита ЕС - Центральная Азия - шаг, пронизанный символизмом. Этот древний город, некогда столица Тамерлана, был важнейшей точкой Великого шелкового пути - исторического коридора, связывавшего Восток и Запад. Сегодня, когда Китай реализует проект "Один пояс - один путь", апеллируя к тому же символу, выбор Европы можно считать геополитическим вызовом Пекину.

Кроме того, именно в Самарканде в 2022 году прошёл саммит ШОС, где Китай и Россия подчеркнули важность региона для собственных стратегий. Европейский саммит в том же месте словно заявляет о готовности ЕС участвовать в новой "большой игре" - только уже в условиях постгегемонизма и многополярности.

Визит Каи Каллас в страны региона за несколько дней до саммита стал важным дипломатическим месседжем. Новый глава европейской дипломатии демонстративно посетила не только Казахстан и Узбекистан - страны, открытые к реформам и международному сотрудничеству, но и Туркменистан, считающийся одним из самых закрытых и авторитарных режимов в мире. Это показало, что Европа готова говорить с каждым, не навязывая жёсткие политические условия - в противовес классическому подходу, основанному на демократии и правах человека.

Подход "партнёрства без условий", который озвучила Каллас, призван противопоставить инициативу ЕС китайской модели "кредиты - ресурсы - инфраструктура", часто сопряжённой с долговой зависимостью, и российскому формату "интеграции через зависимость". Европейский союз предлагает технологии, цифровизацию, зелёную энергетику и устойчивое развитие, делая ставку на мягкую силу и институциональную модернизацию.

Битва за маршруты: логистика и контроль

Одним из ключевых пунктов обсуждений станет развитие Транскаспийского транспортного коридора (Middle Corridor), идущего из Китая через Казахстан, Каспийское море, Азербайджан, Грузию и далее - в Европу. Этот маршрут критически важен для ЕС как альтернатива северному коридору, проходящему через Россию.

Развитие инфраструктуры, портов, логистических узлов, железнодорожных переходов и цифровой синхронизации - всё это уже не вопрос будущего, а предмет текущей конкуренции. Китай активно инвестирует в хабы в Восточном Казахстане, Россия укрепляет экономическое присутствие через участие в нефтехимических активах, а Европа приходит с пакетом Global Gateway - инициативой, нацеленной на устойчивое и справедливое развитие, основанное на равноправии.

Однако Брюссель вступает в игру, где другие уже давно закрепились. Москва, несмотря на геополитическую изоляцию, сохраняет языковое, культурное, экономическое и военное влияние в регионе. Пекин - системный инвестор, предлагающий быстрые решения и доступ к рынкам. ЕС же должен доказывать конкурентоспособность не словами, а действиями.

Особое место в новой геополитической конфигурации занимает Казахстан. Президент Касым-Жомарт Токаев, дипломат по образованию, наглядно демонстрирует мастерство балансирования. Он укрепляет связи с Китаем через масштабные проекты, развивает энергетическую кооперацию с Россией, но одновременно поддерживает инициативы ЕС - от упрощения визового режима до обсуждения участия в цифровых и зелёных трансформациях.

Именно такие подходы - многовекторные, прагматичные, гибкие - становятся моделью для других стран региона, которые понимают: только при умении лавировать между интересами глобальных игроков можно сохранить субъектность, независимость и развивать внутренние реформы.

Для Брюсселя предстоящий саммит - это больше, чем церемония или декларация. Это момент истины: готов ли ЕС к долгосрочной игре в Центральной Азии? Готов ли он конкурировать не лозунгами, а инвестициями? И способен ли он предложить региону настоящую альтернативу?

Пока в этом направлении больше вопросов, чем ответов. Global Gateway пока уступает в объёмах китайским инвестициям. Институциональные предложения Евросоюза требуют времени и политической воли - чего нередко не хватает. А центральноазиатские элиты, традиционно осторожные, будут оценивать не только намерения, но и реальную отдачу.

Однако, если Евросоюз сможет закрепиться в регионе, он получит не только выход к новым рынкам и ресурсам, но и важный инструмент геополитического влияния в Евразии - в обход России, в конкуренции с Китаем и в кооперации с Турцией.

Для самих стран региона усиление европейского присутствия - это возможность. Возможность для дипломатического маневра, диверсификации партнёров, доступа к новым технологиям и знаниям. Европа не заменит собой ни Россию, ни Китай, но может стать третьим центром, с которым можно выстраивать отношения на более выгодных условиях.

Успех саммита в Самарканде будет зависеть от того, насколько лидеры ЕС готовы говорить не свысока, а на равных. Насколько они способны понять специфику региона, его политическую культуру, экономические особенности и потребности. И насколько быстро Брюссель сумеет превратить идеи в конкретные проекты.

Центральная Азия сегодня - это не постсоветская периферия, а центр новой глобальной конкуренции. И кто окажется в этом центре - зависит от того, кто будет уважать, инвестировать и предлагать будущее, а не только оценивать прошлое.

Самарканд может стать точкой отсчёта новой геополитики Евразии. Но только при условии, что Европа готова играть в долгую.

Геополитический поворот: ЕС ищет новые опоры

Причины резкого усиления интереса Брюсселя к Центральной Азии очевидны. После начала войны в Украине и последовавших антироссийских санкций Европа столкнулась с необходимостью перезагрузки своей восточной политики. Потеря прямого доступа к российским ресурсам, ограничение транспортных маршрутов через территорию РФ, политическая конфронтация с Кремлём - всё это заставило ЕС искать обходные пути. Центральная Азия стала естественным кандидатом на роль нового партнёра в Евразии.

Центральноазиатский регион с населением более 80 миллионов человек - это не только перспективный рынок сбыта для европейской промышленности, потерявшей выход к России и частично к Китаю. Это ещё и богатейшая кладовая сырья, включая критически важные редкоземельные металлы, а также ключевой элемент транспортных маршрутов между Востоком и Западом. Брюссель, запустив инициативу Global Gateway, явно рассчитывает превратить Центральную Азию в один из хабов "европейской стратегической автономии".

Один из скрытых, но крайне чувствительных факторов европейского интереса к региону - борьба за доступ к редкоземельным металлам. Для "зелёного перехода", цифровизации и высокотехнологичного производства ЕС жизненно необходимо сократить зависимость от Китая, контролирующего до 90% мировой добычи и переработки редкозёмов. Центральная Азия, по оценкам геологоразведки, обладает значительными залежами этих ресурсов, особенно в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане.

Подписание контракта между ЕС и Казахстаном на сумму 3 миллиона евро в марте 2025 года, направленного на развитие сотрудничества в сфере критически важного сырья, стало первым практическим шагом в этом направлении. Вопрос теперь заключается в том, удастся ли Европе быстро перейти от меморандумов к реальной разработке месторождений, учитывая инфраструктурные сложности и необходимость крупных инвестиций.

Внешне политика ЕС в регионе строится на концепции "партнёрства без давления": европейцы декларируют уважение к суверенитету, отказ от вмешательства во внутренние дела, акцент на экологических, образовательных и логистических проектах. Это выгодно отличает Брюссель от прежнего подхода, строившегося вокруг тем прав человека, реформ и демократии, что особенно раздражало авторитарные режимы региона.

Сегодня ЕС говорит языком прагматизма и инфраструктуры. Страны Центральной Азии получают доступ к финансированию, технологиям, логистике и цифровым проектам - без политического диктата. Это делает предложение Брюсселя особенно привлекательным для правящих элит, ищущих альтернативу давлению России и Китая.

Однако реальность остаётся сложной. Европа вступает в игру, где два других игрока - Россия и Китай - имеют многолетний фор и глубоко укоренённые позиции.

Китай: союзник или конкурент?

Китай, несмотря на формальное спокойствие, не может не отслеживать активизацию ЕС в регионе. Пекин вложил десятки миллиардов долларов в инфраструктурные проекты в рамках инициативы "Один пояс - один путь": железные дороги, тоннели, нефтепроводы, ЛЭП, логистические центры. Он контролирует значительную часть экспорта и импорта региона, участвует в кредитовании и даже в военном сотрудничестве.

Однако, в отличие от России, Китай пока не рассматривает ЕС как прямого конкурента. Брюссель, по мнению Пекина, не способен обеспечить столь же масштабные и быстрые проекты. К тому же ЕС не имеет ни военного, ни культурного влияния в регионе. Пока европейцы ограничиваются меморандумами и символическими жестами, Пекин продолжает строить аэродромы, туннели и экономические хабы.

Но ситуация может измениться, если ЕС сумеет наладить долговременные поставки редкоземельных металлов и начнёт конкурировать за контроль над ключевыми маршрутами, включая Транскаспийский коридор. Тогда конфигурация интересов может измениться, и Пекин будет вынужден скорректировать свою стратегию.

Россия: чувствительная потеря сфер влияния

Для Москвы усиление ЕС в Центральной Азии - куда более болезненный процесс. Регион долгое время воспринимался как "задний двор" России, зона её исторического, культурного, экономического и военного влияния. Образовательная, языковая и миграционная зависимость стран ЦА от России остаётся высокой. Однако после начала конфликта в Украине и тотальной санкционной изоляции российская позиция здесь начала пошатываться.

В экономике Россия всё ещё сохраняет прочные связи - особенно через ЕАЭС, валютную интеграцию и энергетические проекты. Однако политически Кремль теряет монополию на повестку. Центральноазиатские лидеры дистанцируются от военной авантюры России, не признают новые границы, и всё громче заявляют о многовекторности.

Ответ России на активность ЕС может быть непрямым, но ощутимым: через давление на диаспоры, ограничение трудовой миграции, энергетические рычаги или киберактивность. Москва не готова терять регион без борьбы и будет использовать весь спектр инструментов гибридного влияния.

Кто кого: чья будет Центральная Азия?

Всё больше стран претендуют на роль партнёра региона: Турция через тюркскую идентичность и военное сотрудничество, Китай - через инфраструктуру, Россия - через экономику и язык, ЕС - через технологии и "мягкую силу". США, несмотря на свою удалённость, тоже проявляют активность в сфере безопасности и разведки.

Центральная Азия становится полем многополярной конкуренции, где выигрывает тот, кто умеет слушать, инвестировать и соблюдать баланс интересов.

Ташкентский саммит должен показать, насколько ЕС готов не просто заявлять, а действовать. Речь идёт не о том, чтобы "отобрать регион у России", а о том, чтобы предложить качественную альтернативу, интересную не только элитам, но и обществу.

Если Европа сумеет выйти за рамки деклараций, обеспечить стабильный доступ к инвестициям, технологиям, логистике и рынкам, Центральная Азия может стать не "буферной зоной", а мостом между Востоком и Западом - с сильной субъектностью и равным партнёрством.

А если ЕС ограничится громкими заявлениями, проигнорирует реальные вызовы и не примет риски геополитического соперничества, то регион вновь окажется под влиянием более решительных и быстрых игроков.

Саммит в Ташкенте - это проверка не только европейской дипломатии, но и способности ЕС играть в большую игру всерьёз и надолго.

В преддверии исторического саммита Европейский союз - Центральная Азия, который состоится 4 апреля в Ташкенте, состоялась ключевая встреча министров иностранных дел стран региона и представителей ЕС. Принятое по итогам встречи коммюнике получилось не просто обширным - оно стало программным документом, отражающим масштабы и амбиции диалога между двумя пространствами: Центральной Азией и объединённой Европой. Однако за дипломатическими формулировками и обсуждениями торговых коридоров, инвестиций и климата, всё отчётливее вырисовывается ещё один геополитический факт: Азербайджан становится неотъемлемым звеном и фактическим посредником между Европой и Центральной Азией.

Содержание коммюнике СМИД ЕС - ЦА указывает, что Евросоюз окончательно перешёл от фазы "ознакомительного диалога" к системному и стратегическому проектированию сотрудничества. Особое внимание уделено следующим направлениям:

Политический диалог, выстраиваемый как региональный, так и двусторонний с каждой страной ЦА. Экономика и инвестиции, в рамках которых ЕС уже готов привлекать частный капитал и институты развития. Климат и энергетика, где речь идёт не только об экологии, но и о "зелёной" генерации, водной безопасности и поставках водорода. Безопасность, включая как традиционные угрозы, так и нестабильность в Афганистане. Гуманитарная повестка, образование, мобильность, молодёжные обмены и развитие гражданских обществ.

Однако, ключевым пунктом - и с точки зрения текста, и с точки зрения политического посыла - стало подтверждение поддержки Транскаспийского международного транспортного коридора (TCTC), и самое важное: ЕС и частные институты готовы вложить в его развитие до $10 миллиардов.

Это не просто слова. Это заявка на формирование альтернативы Северному транспортному маршруту, проходящему через территорию России, которая в условиях геополитического конфликта с ЕС становится неприемлемой для долгосрочного планирования.

Южный Кавказ в контексте: география + инфраструктура = Азербайджан

Единственное упоминание Южного Кавказа в тексте итогового коммюнике - как части архитектуры Транскаспийского маршрута - говорит о многом. Цитата звучит так:

"Они также подчеркнули важность продолжения сотрудничества с мирным Южным Кавказом в развитии TCTC для улучшения региональной торговли и бесперебойной логистической связи".

Да, слово "мирный" - очевидная дипломатическая вставка Брюсселя, подчеркивающая собственную повестку "постконфликтного управления" на Южном Кавказе. Однако в реальности ЕС говорит об Азербайджане - как об основной транзитной территории, обеспечивающей соединение Каспия с Чёрным морем и далее - с Европейским пространством.

Технически и инфраструктурно Азербайджан является единственным государством, через которое реально осуществляется всё сообщение с Центральной Азией. В обозримом будущем это вряд ли изменится. Именно через Баку идут:

контейнерные грузы из Казахстана и Узбекистана по железной дороге до порта Актау и далее по Каспию в порт Алят; нефтепроводы (BTC, Баку-Супса) и газопровод TANAP, связывающие Каспий с Турцией и ЕС; маршруты цифровой связи, включая подводные интернет-кабели.

Пока обходной коридор через Иран, Туркменистан и далее в Турцию - Туранский коридор - остаётся гипотетическим, именно Азербайджан и Грузия формируют "необходимое звено" в системе ЕС - ЦА. Без Баку - нет полноценного Транскаспийского коридора.

Отдельно стоит отметить обозначающееся лидерство Германии в европейском подходе к региону. Пока другие страны ЕС ограничиваются декларациями, именно Берлин системно инвестирует, организует форматы и принимает политические решения.

В 2023 году Германия провела первый саммит ЦА - Германия, на котором Шольц лично принимал лидеров пяти центральноазиатских стран. Берлин также продвигает инициативы по критическим минералам, включая переработку редкоземов и обеспечение поставок в обход Китая.

Таким образом, в ближайшие годы именно Германия, обладая и промышленным капиталом, и историческим опытом "восточной политики", станет главным куратором курса ЕС в регионе.

Один из важнейших пунктов повестки - доступ к критически важным полезным ископаемым. В условиях технологической революции, энергоперехода и конкуренции с Китаем Европа должна диверсифицировать источники таких элементов, как:

редкоземельные металлы (неодим, диспрозий, иттрий и др.); литий, кобальт и бериллий; уран и редкие минералы для аккумуляторов.

Центральная Азия обладает значительным потенциалом, особенно Казахстан и Узбекистан. Однако их добыча и транспортировка требуют стабильных, безопасных и застрахованных маршрутов доставки, - и здесь снова в игру вступает Южный Кавказ.

ЕС по сути уже встраивает Азербайджан в свою логистическую архитектуру поставок минерального сырья, пусть и не акцентируя это явно. Баку становится узловой точкой новой "минеральной карты Европы".

Региональные инициативы Баку и Тбилиси: не просто декорация

Азербайджан не является формальным участником саммита ЕС - Центральная Азия, однако де-факто он уже внутри этого процесса. Президент Ильхам Алиев регулярно участвует в консультативных встречах лидеров ЦА, предлагая собственные инфраструктурные, транспортные и энергетические решения. Он - не наблюдатель, а активный игрок.

Премьер-министр Грузии, со своей стороны, на прошлой неделе посетил ряд стран Центральной Азии, подтверждая, что официальный Тбилиси также стремится встроиться в архитектуру Транскаспийского коридора. Таким образом, тандем Баку - Тбилиси становится логистической и дипломатической платформой, обеспечивающей связь ЕС с ЦА.

Становится всё очевиднее: Азербайджан - не просто транзитёр, а ключевой элемент стратегического партнерства между ЕС и Центральной Азией, включённый в региональную связку по умолчанию. Без его участия не реализуется ни один логистический, энергетический или инфраструктурный проект между Европой и ЦА.

Даже если формально Южный Кавказ в итоговых документах упоминается скромно, фактически вся коммуникация ЕС - ЦА проходит через территорию Азербайджана. Более того, Баку обладает и институциональным капиталом, и политической волей, чтобы быть полноценным актором регионального и межрегионального масштаба.

Сегодня складывается новая геоэкономическая реальность, в которой европейская стратегия в Центральной Азии не может существовать без Южного Кавказа, а южнокавказская логистика - без Азербайджана. В этом контексте Азербайджан перестаёт быть только частью Восточного партнёрства и становится евразийским актором нового уровня, соединяющим Европу и Азию в условиях турбулентной глобальной трансформации.