Хаос на экспорт : почему Россия обречена быть вечным производителем кризисов

Вот уже несколько дней я, как и миллионы моих соотечественников, с тревогой наблюдаю за развитием событий, последовавших за арестами и убийствами азербайджанцев в Екатеринбурге.

Масштабная операция российских силовиков, массовые задержания, избиения, смерть нескольких человек, демонстративная жестокость и унижение, очевидный этнический акцент — всё это вызывает у общества вполне естественные чувства тревоги, возмущения и протеста.

Однако лично меня произошедшее не удивляет.

Более того: подобное развитие событий представляется мне естественным и, если можно так выразиться, внутренне запрограммированным в самой сути современной России.

Подчеркну еще раз: все происходящее - это не следствие ошибки или недоразумения, не временное ожесточение, и уж точно не несчастный случай.

Это, по моему мнению, проявление глубинной закономерности.

Точно так же, как не могла не произойти война с Украиной. Как не мог не наступить геополитический разрыв с Западом. Как не могли не оказаться в зоне раздражения и давления такие страны, как Молдова, Армения и прочие бывшие советские республики.

Все эти события, несмотря на разницу в масштабах, связаны между собой.

Их объединяет общее основание: внутренняя логика устройства Российской Федерации. Ее, если хотите, исходный код.

Всё, что мы видим— это способ сохранения порядка в системе, для которой дестабилизация внешнего окружения является условием собственной устойчивости.

Сейчас я постараюсь объяснить, почему я в этом уверен. Речь пойдёт не о поверхностных суждениях, не о морализаторстве и не о политической риторике.

Это попытка аналитического описания.

Я предлагаю заглянуть внутрь механизма, чтобы понять, что именно производит эту системную агрессию, и почему с ней невозможно договориться в рамках нормальной логики международных отношений.

Важным ключом к пониманию этой конструкции служит одна почти незаметная публикация — статья, вышедшая в ноябре 2021 года на сайте «Актуальные комментарии», органе не самого известного, но крайне серьёзного аналитического центра – «Центра политической конъюнктуры».

Автор этого материала — Владислав Сурков.

Человек, который некогда считался одним из главных архитектором внутренней политической системы России, а затем, сделав своеобразный крюк через Донбасс, исчез из публичного поля. Однако его исчезновение не было равнозначно утрате влияния.

Скорее напротив: именно в тени рождаются тексты, которые говорят не с публикой, а с системой.

Ниже я обращусь к этой статье и покажу, почему она так важна. А пока — попробуем очертить общую интеллектуальную карту.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КАРТА: ОТ ДУГИНА ДО ПУТИНА

Чтобы понять архитектуру российской экспансивности, важно рассматривать её не как следствие сиюминутных решений или личных амбиций, а как результат зрелой — хотя и внутренне противоречивой — идеологической конструкции.

Эта конструкция не была оформлена в виде одного манифеста. Она складывалась постепенно, на стыке геополитических фантазий, имперских комплексов, прагматичного (если не циничного) реализма и своеобразной религиозной метафизики.

В этой системе нет одного центра — но есть сквозной мотив: резкий, недоговороспособный, постоянно расширяющийся субъект, существующий лишь постольку, поскольку способен воздействовать на других.

В основании этой матрицы лежит — пусть не всегда прямо признанная — мысль: Россия может сохранять внутреннюю устойчивость лишь в условиях внешнего напряжения.

Эта идея прослеживается у одного из главных идеологов современной России Дугина — с его геополитическим «евразийством», противопоставленным атлантизму; у Кургиняна — с его мессианским патетизмом об «особом пути»; у Проханова, у Леонтьева, у множества других фигурантов постсоветской российской идеологической сцены.

Даже у либералов старой школы она отчасти просачивалась как обречённая констатация: Россия не станет нормальной демократией, потому что ей невыносимо скучно быть нормальной (здесь они созвучны с Путиным - как недавно выразился сам президент РФ, когда в России все стабильно, «становится скучно и хочется движухи»).

Путин, похоже, усвоил эту мысль — не как философ, а как практик. Он отобрал из этой интеллектуальной смеси те элементы, которые лучше всего подходят для управления страной в сложных условиях.

От Дугина — идею фронтира и непрерывной битвы. От Суркова (о котором речь пойдет ниже) — модель «управляемого хаоса» (с «суверенной демократией», похоже, уже покончено) в которой дестабилизация есть не угроза, а инструмент. От спецслужб, в которых проработал долгие годы, — представление об управлении как спецоперацией.

Все они в сумме дали результат: государство, которое не может не вмешиваться, не может не конфликтовать, не может не искать врагов.

Потому что в покое оно распадается. А в борьбе — собирается и формируется заново.

Таким образом, перед нами — не случайный набор политических решений, а когнитивная матрица, получившая своё институциональное выражение в последующих действиях Москвы.

Ниже мы рассмотрим, как именно эта матрица была вербализирована в статье Владислава Суркова — и почему она является столь важным ключом к пониманию современной России.

ГОЛОС ИЗ ТЕНИ: «РАСПАКОВКА СТАБИЛЬНОСТИ»

Есть тексты, которые создаются не для широкой публики. Их цель — не агитация, не оправдание и даже не внушение. Это тексты-узлы. Они предназначены для тех, кто понимает. Или должен понять.

Именно таким текстом является статья Владислава Суркова «Куда делся хаос? Распаковка стабильности», опубликованная в ноябре 2021 года — накануне начала войны в Украине.

Сурков — не идеолог в чистом виде. Он оператор системы, работавший с внутренней архитектурой российской власти. Он помогал строить модель «управляемой (суверенной) демократии», был одним из кураторов украинского направления в 2014–2020 гг., курировал Донбасс, а затем отошёл в тень.

Его текст — это не теория. Это протокол. Это исповедь инженера.

Итак, основная мысль статьи — хаос перестал быть угрозой и стал экспортным продуктом России. Иными словами, страна, которая раньше боялась нестабильности, научилась использовать её как инструмент внутренней и внешней политики.

Однако в тексте Суркова гораздо больше, чем это одно громкое заявление. Он фактически предлагает концептуальный «язык» для описания и оправдания поведения российского государства.

Основная рамка— философская: хаос как универсальный закон развития. Сурков ссылается на Гегеля и Гёделя, утверждая, что ни одна система не содержит в себе доказательства собственной истинности и каждая включает элементы саморазрушения.

Отсюда: хаос — неизбежен. Он накапливается. А значит, для сохранения порядка требуется механизм вывода энтропии.

И этот механизм — агрессия. Внутренняя репрессия. Внешняя экспансия. Политическая гигиена через выброс нестабильности.

«Хаоса никогда не становится меньше… » - в авторитарной системе хаос не уничтожается, а вытесняется в слепые зоны. Он замолкает. Он уходит в параллельное общество. В деполитизированную тишину. В формальное участие без убеждённости.

«Существенным становится не то, что люди говорят, а то, о чём они молчат… В каком-то смысле молчание становится альтернативной идеологией».

Таким образом, хаос не бунтует, он копится — в молчании, в невыраженном недовольстве, в тени. Но именно потому он и опасен. Потому что в один момент, как в конце 1980-х, он может взорваться бессмысленно и беспощадно.

Именно поэтому, по Суркову, либерализация недопустима. Она разгерметизирует накопленную энтропию. А значит — вместо выпуска пара изнутри, его нужно выпускать вовне: «Социальная энтропия… её нужно выносить куда-нибудь подальше. Экспортировать для утилизации на чужой территории».

Именно в этом контексте появляется его самая резонансная формула: Россия будет расширяться не потому, что это хорошо, и не потому, что это плохо, а потому что это физика.

Сурков не просто оправдывает экспансию — он лишает её морального измерения.

По его мнению, это не выбор, это не стратегия. Это закон.

Всё, что в других странах считается признаком кризиса — хаос, молчание, нестабильность, имперские рефлексы— здесь превращается в ресурс.

А политика становится переработкой внутренней энтропии в экспортируемый конфликт.

И именно поэтому, по моему мнению, данная статья Суркова так примечательна - она не агитирует, а объясняет. Описывает внутренний протокол системы, проговорённый из тени.

И поняв его, мы начинаем видеть суть: Россия не конфликтует со своими соседями.

Она перерабатывает их в хаос, чтобы не задохнуться от собственного.

ПРИМЕНЕНИЕ МОДЕЛИ: ТЕЗИСЫ VS РЕАЛЬНОСТЬ

События последних лет демонстрируют, что концепция, озвученная Сурковым — это не теория, а реализуемая модель.

Это не фантазии интеллектуала, а рабочий механизм, встроенный в алгоритмы власти. Сурков лишь сформулировал то, что уже реально действует — словно шифр, который сам себя интерпретирует.

В этой логике история — не причина, а легитимация. Империя — не наследие, а функция.

Возможно, эту статью не обсуждали в научных кругах, не выносили на панели политических ток-шоу, но она живёт — в действиях, операциях и инстинктах государства.

В подтверждение этих слов, попробуем соотнести ключевые постулаты «концепции хаоса» с реальной политикой России:

Тезис Суркова

Пример из внешней политики

Хаос неизбежен. Он не исчезает, а вытесняется из стабильных систем

РФ выстраивает жёсткий внутренний порядок: подавление протестов, зачистка медиа, блокировка оппозиции (Навальный, «Мемориал» и др.)

Стабильность требует внешнего вывода энтропии — экспорт хаоса

Интервенции в Сирию, Мали, вмешательство в выборы Запада, война с Украиной – эдакая кульминация концепции «экспорта напряжения», влияние на Армению через церковь, активизацию Кочаряна и прочие пророссийские силы, резкое обострение отношений с Азербайджаном из-за событий в Екатеринбурге и т.д.

Россия будет расширяться, потому что это физика

Аннексия новых территорий - Донецкой, Луганской, Херсонской и Запорожской областей Украины, несмотря на международную изоляцию

Имперская логика важнее идеологии — нужна территория для утилизации внутренней энергии

Нарастает милитаризация общественного сознания, формируется мобилизационная экономика, восстанавливаются имперские символы

Молчание — форма сопротивления, параллельное общество

Массовая деполитизация и апатия в крупных городах, несмотря на масштабный кризис; рост «внутренней эмиграции»

Правильные слова теряют искренность, становятся паролем для доступа к благам

Лояльность демонстрируется внешне: Z-символика, принудительные митинги, т.н. патриотическое воспитание

США экспортируют хаос через доллар, информационные войны и революции

РФ обвиняет Запад в гибридной войне, вводит ограничения на иностранные сервисы, валюту и медиа

ЕС — абсорбент чужого хаоса и свалка идеологий

Российская пропаганда изображает ЕС как растерянный, деструктивный, лишённый идеалов субъект

Необходим новый раздел сфер влияния — как в Вене и Ялте

РФ последовательно требует "гарантий безопасности", "недопущения НАТО" и признания зон влияния

Важно понимать, что Россия не ведёт себя так из-за «имперского прошлого». Это не инерция, а стратегия. История лишь подставляет образы — Киевская Русь, Екатерина, победа 1945 года — но сама логика действий продиктована не прошлым, а современной конструкцией.

Россия, согласно этой концепции, не может быть просто «соседом» — только центром орбиты. Дружба предполагает симметрию, но данная система — асимметрична по определению: в ней не может быть равных, только подчинённые и сферы влияния.

Поэтому любой сосед — даже самый дружественный — в определённый момент превращается в сосуд, в который сливается накопившийся внутренний хаос.

Екатеринбург — в этом смысле особый случай. Речь уже не просто о войне или внешних «специальных операциях», а о бессмысленном, вызывающем, почти театральном насилии.

Это хаос, обращённый не на фронтир, а внутрь. Но эффект — внешний: резкое ухудшение отношений с Азербайджаном, новая линия напряжения, пробный шар на тему «кто следующий».

Отсюда — несколько заключений:

Российская экспансия — не аномалия, а предсказуемость.

Она не нарушает правила — она живёт по своим собственным, которые, впрочем, не всегда понятны окружающим. Совместимость с международным порядком в принципе невозможна.

Любой сосед — потенциальная мишень

Нейтралитет, дружественность, предсказуемость — всё это не спасает. Вопрос не в обидах, а в функции, которая отводится соседям. А функция незавидна и проста до безобразия — быть «утилизатором» внутреннего хаоса.

Хаос — своего рода новая валюта

Внутреннюю нестабильность необходимо постоянно перерабатывать. Экспорт дестабилизации — не ошибка, а стратегия выживания.

Это не про персоны — это система

Персоналии в российской власти могут меняться, но код останется. Иллюзии «нового начала» — лишь пауза перед продолжением.

Именно в этой логике любые попытки рационального диалога оказываются бессмысленны.

«Почему Россия ведёт себя так с Азербайджаном? Ведь мы честный, предсказуемый, внеблоковый партнёр?» — на этот вопрос нет ответа в категориях морали или рационального расчета.

Ответ (если использовать терминологию Суркова) — в физике. В устройстве. В том, чтоАзербайджан (в принципе, здесь его можно заменить на любую другую республику) — не субъект, с которым строят отношения, а среда, в которой потенциально может быть переработан внутренний хаос.

Вместо заключения: что делать соседям?

В завершение, хотелось бы особо подчеркнуть, что эта заметка - вовсе не антироссийская проповедь. И уж точно, упаси Бог, не моральный приговор.

Это попытка описания механизма, без которого невозможно построить реалистичную стратегию в отношениях с Россией.

Мы имеем дело не с отклонением от нормы, а с нормой, в которой отклонение — это как раз попытка быть «мирной» или «предсказуемой» державой. Россия не разрушает привычный порядок — она существует за его пределами. Не нарушает правила — поскольку она никогда их не принимала.

В этом — главная сложность и главный урок.

Политика по отношению к России должна быть построена не на желаемом, а на возможном. Не на дипломатической вежливости, а на понимании кода, который управляет её действиями.

Поэтому исключительно важно:

Не питать иллюзий (Россия не изменится). Изучить её код (это даёт возможность предвидеть шаги — в экономике, на границах, в информационном поле). Создавать зоны взаимной защиты(соседи России не должны быть разрознены. Координация — единственный способ не быть сломленными поодиночке).

Код, как мы видим, не терпит симметрии. Именно поэтому отношения с Россией — это не классическое партнёрство. Это борьба с тяготением. Сила гравитации тянет к центру, но у каждого есть выбор — остаться спутником или выйти на собственную орбиту.

На мой взгляд, Президент Ильхам Алиев давно разгадал этот код. Именно поэтому Азербайджан, несмотря на разницу в размерах и «весовой категории», строит отношения с Россией не по наивной модели доверия, а по модели зеркального расчёта. Это позволяет сохранять равновесие, не поддаваясь иллюзиям.

В мире, где хаос стал экспортной статьёй, важнее всего — иметь ясность. А ясность начинается с признания фактов. И главный из них — эта система не может не воспроизводить кризисы.

Значит, наша задача — не надеяться, а понимать. Не взывать, а действовать. Не обижаться, а защищаться.

И строить — вопреки.

Али Ширваншир

Статья отражает точку зрения автора