Проводник идей: как азербайджанский архитектор создаёт пространства мечты

В мире, где пространство становится отражением личности, профессия дизайнера интерьеров и архитектора приобретает особую значимость. Сегодня Media.Az беседует с талантливым дизайнером интерьера и архитектором Нармин Бекбуд, чья страсть к профессии родилась вопреки семейным ожиданиям и переросла в яркую карьеру. Она делится своим путём — от борьбы за признание до создания уникальных проектов и образовательного курса, который вдохновляет новое поколение дизайнеров.

Она рассказала, как находить баланс между функциональностью и эстетикой, справляться с вызовами зарубежных проектов, черпать вдохновения из духовных практик и использовать соцсети для продвижения своей работы. Её история — это рассказ о преодолении, искренности и стремлении создавать пространства, которые делают жизнь людей лучше.

- Как вы оказались в этой сфере?

- У меня не было особого выбора, я потомственный архитектор. Звучит пафосно, но это правда: мой дед был архитектором, отец – тоже. Правда, папа категорически не хотел, чтобы я шла по их стопам. Много лет я пыталась доказать ему, что женщина может быть успешной в архитектуре. Я думала, что его сопротивление связано с гендерными стереотипами. Но позже выяснилось, что причина была иной. Архитектура – невероятно сложная сфера. Она поглощает тебя целиком: проекты становятся центром твоей жизни, личное время исчезает, а усталость и выгорание накапливаются. Когда я сама столкнулась с этим, отец впервые объяснил, что пытался уберечь меня именно от этих трудностей, а не от профессии как таковой. А я пятнадцать лет я посвятила тому, чтобы доказать, что могу быть архитектором. Оказалось, проблема была не в моих способностях.

- Было бы легче, если бы отец вас поддерживал изначально?

- И да, и нет. С одной стороны, его сопротивление подстегивало меня. Отсутствие поддержки часто дает мощный импульс – появляется азарт, желание доказать, что ты способен на большее. Когда тебя окружают «тепличные» условия и все поддерживают, порой не хватает внутреннего драйва, чтобы забраться на вершину. Но глупо отрицать: поддержка тоже важна. Она придает уверенности. Хотя порой именно преодоление препятствий закаляет и помогает двигаться вперед. Я уже больше 16 лет в архитектуре. Это были годы учебы, работы и борьбы за свое место в профессии. Временами было совсем непросто, однако я ни капельки об этом не жалею. Если бы можно было повернуть время назад, я бы сделала все так же. Архитектура — это моя страсть и мой осознанный выбор.

- А на вашу карьеру влияет известная фамилия отца?

- Если вы заметили, я даже не упоминаю его фамилию, даже не озвучиваю ее. Это осознанное решение. Когда я начинала карьеру, меня постоянно оценивали через призму его достижений. Ожидания были завышенными, а любой промах воспринимался втройне строже. В какой-то момент мне это надоело, и я приняла решение носить другую фамилию. Он, конечно, был обижен, но со временем смирился.

- Вы поступили сразу после школы?

- Нет, не сразу. Я переехала из Москвы в Баку. Это был 2007 год. Изначально я хотела поступать либо на факультет журналистики, либо на архитектурный. Но родители, особенно отец, сразу сказали: «Архитектура? Забудь». Представьте, мы только переехали, и я была в растерянности: новая страна, незнакомая система образования... Журналистику родители позже тоже отвергли, предложив «выбрать» экономический факультет. Так я поступила на экономику...

Но уже через неделю наткнулась в Facebook на объявление: искали девушку для работы в шоуруме, где продавали керамогранит и отделочные материалы. Нужно было делать базовые чертежи и развертки стен. Мне было 15 лет, я ничего не знала и не умела, но сказала: «Возьмите, научите, готова работать за сухой паек». Дома соврала, что устроилась на стажировку в банк (смеется).

Полгода я проработала в шоуруме, пока отец случайно не увидел меня там. Оказалось, он был знаком с владельцем. Правда вскрылась, и он, конечно, подумал, мол, перебесится и успокоится. Но не успокоилась, закончила экономический факультет и сразу же поступила на архитектурный.

- Так вы все-таки проучились на экономическом факультете?

- Да, у меня принципиальный характер: если начинаю что-то, довожу до конца. Экономика мне не была чужда — коммерческая жилка в архитектуре очень помогает. Без нее ты рискуешь остаться просто ремесленником, а я хотела большего — развивать свое бюро. Экономическое образование дало мне нужные навыки и хороших друзей, с которыми я общаюсь до сих пор.

Но главное — за четыре года учебы я убедилась, что архитектура — это мое, я точно хочу связать свою жизнь с ней. Отец был уверен, что я «переболею», но я не сдалась. После экономики я поступила на архитектурный факультет уже с четырьмя годами опыта работы. Сначала в шоуруме, а затем в архитектурном бюро, куда тоже попала случайно, кстати. Там искали человека для чертежей и проектирования. Я честно призналась: «Образования нет, но готова учиться и браться за все».

- А как же материальная часть вопроса?

- Мне очень помогла в этом вопросе поддержка родителей. Отец не требовал от меня ни заработков, ни быстрых успехов, и это стало его самой большой поддержкой. В какой-то момент он прекратил вмешиваться и позволил мне идти своим путем. Видимо смирился. Это дало мне не только свободу выбора, но и ответственность. Без его материальной поддержки было бы намного сложнее совмещать учебу и работу.

- Как вы поняли, что отец точно смирился с вашим выбором?

- Это случилось, когда он задал мне вопрос: «Ты вообще замуж собираешься?» Я ответила: «Я замужем за своей профессией». После этого он понял, что я серьезно и надолго в этой сфере. Он предвидел такой исход и полностью отпустил ситуацию. Он сам архитектор, уже на пенсии, но до сих пор одержим профессией. Он боялся, что я унаследую эту одержимость, и оказался прав.

Мама, в отличие от отца, всегда меня поддерживала. После того как родители надавили на меня с выбором экономического факультета – мама зареклась не вмешиваться в мои решения. После этого я всегда получала от нее поддержку, но с условием, что я сама несу ответственность за свои поступки.

- После того, как у отца наступило смирение, удалось ли вам поработать вместе?

- В целом, совместных проектов с отцом у нас почти не было — работать вместе сложно. Разница в возрасте, опыте и подходах давала о себе знать. Он академик, привык смотреть на проекты масштабно, не заморачиваясь деталями. Я же структурный человек, люблю четкость и системность, обращаю внимание на мелочи. Мы пробовали сотрудничать дважды — на проектах квартиры и дома. Но каждый раз сталкивались с разницей в подходах. Он советовался со мной, спрашивал мое мнение, но найти общий язык было непросто. Третий проект, к счастью, не случился.

- Какие проекты вы считаете своими самыми значимыми достижениями, и что делает их особенными?

- Когда меня спрашивают о самом значимом проекте в моей карьере, я понимаю, что главного достижения я, вероятно, ещё не достигла. В архитектуре для создания чего-то по-настоящему масштабного нужно время, жизненный опыт и зрелый взгляд на вещи. Обычно такие проекты приходят после 35 лет, когда ты уже «созрел» профессионально.

Тем не менее, каждый проект, в котором заказчик говорит: «Это дом моей мечты», становится для меня значимым. Когда клиент благодарит и признаётся, что я создала место, куда ему хочется возвращаться, где ему комфортно, — это и есть моё главное достижение. В конце концов, люди приходят к архитектору за домом мечты, а я выступаю проводником, который помогает им пройти путь от идеи до её воплощения.
Если выделять что-то конкретное, то на сегодняшний день я особенно горжусь моим детищем - образовательным курсом, который разработала. Этот проект выделяется своей значимостью, потому что он не только воплощает мою профессиональную страсть, но и позволяет делиться знаниями, вдохновляя других.

- Расскажите подробнее о вашем детище?

- Курсы по проектированию и дизайну интерьеров — одно из моих самых любимых детищ. Я человек, который не любит ранние подъёмы, и мой рабочий день начинается не раньше 11:00–12:00. Но ради курсов я готова вставать в 8:30, потому что общение и работа со студентами приносят невероятное удовольствие. Это полностью мой проект, хотя при его создании я сотрудничала с профессионалами: коучем Сабиной Рагимовой, которая помогла структурировать курс для лучшего усвоения информации, и методологом из Украины, коллегами, а также другими тренерами.

Работа над курсом началась шесть лет назад, а на его создание ушло три года. Изначально я планировала другой продукт — проект, упрощающий жизнь людям, которым не подходит работа с дизайнером. Но в тот же период я получала множество запросов на стажировки. Я брала стажёров, обучала их, но со временем поняла, что не могу бесконечно тратить ресурсы на обучение без системного подхода. К тому же я заметила, что у выпускников вузов и других курсов часто одинаковые пробелы в знаниях, а качество существующих программ оставляло желать лучшего.

Критиковать легко, но я верю в принцип: критикуешь — предлагай. Так родилась идея создать собственный курс, который закрыл бы все эти пробелы и подготовил специалистов, адаптированных к реальным требованиям профессии, делясь с ними знаниями и опытом, которыми не принято делиться.

Курс длится полгода и проводится раз в год. Изначально он был только на русском языке, но недавно мы подготовили азербайджанский поток, на который ушёл год работы. Курс платный, построен на базе архитектурного образования и учит проектировать интерьеры так, как это делают архитекторы. Мы делаем акцент не только на технические навыки, но и на ментальное здоровье, профессиональные границы, ремесло и изнанку профессии. Студенты получают знания, которые позволяют им быть максимально готовыми к современным вызовам в дизайне интерьеров.

На первом потоке было 220 заявок, из которых я отобрала 23 анкеты, а в итоге на курс прошли восемь человек. До конца дошли только четверо — это нормально, так как обучение требует серьёзной самоотдачи. Мы не обещаем волшебных решений или золотых гор. Я даю 50% — знания, инструменты, сопровождение. Остальные 50% — это работа студента. Если эти усилия сходятся, результат превосходит ожидания.

- Кому подходят курсы?

- Курс открыт для всех, независимо от опыта. К нам приходят как выпускники вузов, так и, например, мамы с детьми. Пробелы в знаниях у всех схожие, и наш курс помогает их устранить. Главное — желание учиться и готовность вкладываться. Вуз даёт базовые знания, а мы добавляем практические навыки, которые позволяют зарабатывать и развиваться в профессии.

Многие студенты находят работу ещё во время обучения — их «разбирают» коллеги, которые знают о качестве нашего курса. Некоторые выбирают самостоятельную деятельность, стремясь к творческой свободе. Я и мои коллеги часто рекомендуем лучших студентов для работы в других студиях, если они не остаются у нас. Курс не только даёт знания, но и открывает двери в профессиональное сообщество, где ценится качество и профессионализм при разработке проектов.

- А сами о каком проекте мечтаете?

- Я мечтаю о проекте, который принес бы пользу большому количеству людей. Это может быть что-то масштабное — например, благотворительный центр, детский дом, детский сад или онкологический центр. Такие темы мне близки, особенно учитывая, что моя мама пережила онкологию. Создание пространства, которое улучшит жизнь множества людей, — это невероятно вдохновляющая цель. Работать для людей и видеть, как они получают удовольствие от результата, — огромное счастье. Часто заказчики боятся, что процесс будет сложным, но в итоге они открывают для себя, что создание пространства может быть увлекательным приключением. Когда в конце они наслаждаются результатом - это и есть главная награда.

- Можете ли вы поделиться примером, когда клиент изменил свое мнение о проекте после его реализации, и как это повлияло на вашу работу?

- Ранее в карьере у меня бывали ситуации, когда клиенты неожиданно меняли мнение о проекте после его реализации. Обычно это происходило на ранних этапах, когда я ещё не умела фильтровать заказчиков и часто выгорала, не вникая глубоко в реализацию. Такие проекты заканчивались с трудом. Теперь я научилась избегать подобных ситуаций, тщательно работая с техническим заданием (ТЗ) и отсеивая клиентов, чьи запросы могут привести к бесконечным правкам.

Одним из самых сложных случаев был проект с заказчиком, у которого была шизофрения, о чём я узнала только в процессе работы. Я разработала проект строго по ТЗ, клиент был в восторге, но через неделю заявил, что не одобрял его. После нескольких правок ситуация повторилась: снова восторг, затем отказ. В итоге клиент признался в своём диагнозе, и я поняла, что не учла этот аспект при работе. Это стало для меня уроком: важно заранее выяснять особенности клиента, включая возможные психологические или медицинские особенности, чтобы адаптировать процесс.

Теперь я включаю в анкету конфиденциальные вопросы о таких состояниях, как ОКР или СДВГ, поскольку они могут повлиять на восприятие проекта. Например, для клиента с ОКР определённые элементы, такие как рейки, могут вызвать дискомфорт. В случае с тем проектом я установила чёткие границы: дополнительные правки возможны, но за отдельную плату. Это позволило завершить работу, хотя случай остался одним из самых сложных в моей практике. Такие ситуации подчёркивают, что не всем нужен дизайнер — иногда клиенты используют проект для самоутверждения или из-за личных особенностей.

Для предотвращения подобных проблем я прошла соответствующее дополнительные обучения. Это помогает мне лучше понимать заказчиков и передавать знания, особенно при преподавании. Я получила сертификаты, чтобы быть уверенной в своих навыках, и теперь использую их для выстраивания эффективной коммуникации.

- Как вы мотивируете себя оставаться креативным после многих лет работы в этой сфере, и какие источники вдохновения для вас наиболее важны?

- Люди – самый лучший источник вдохновения. Заказчики часто приходят с необычными идеями и желаниями, которые на первый взгляд кажутся странными. Например, заказчик может попросить вас оформить «серо-буро-малиновую» стену. Вместо того чтобы переубеждать его, следует исследовать эту идею. Такой подход — любопытство и готовность экспериментировать — приводит к удивительным результатам. Даже если идея кажется изначально абсурдной, часто за абсурдом скрываются новые горизонты. У меня через раз это происходит в проектах, мне кажется, я приучила себя избегать категоричности, вместо этого пробовать и идти в новый опыт.

Пример из практики: когда я была ещё начинающим дизайнером, знакомые заказали проект квартиры-студии. Они хотели, чтобы кухня не выглядела типично. Я предложила сделать сдвижные панели вместо традиционного фартука — идея, которая казалась безумной в то время, много лет назад.

Традиционный кухонный фартук в дизайне обычно ассоциируется с керамической плиткой, которая является самым востребованным и практичным материалом для этой зоны ( - Прим. ред. ).

Я честно призналась, что не знаю, как это реализовать, но заказчики поддержали эксперимент. В итоге проект удался, и до сих пор эта кухня выглядит необычно и эффектно. Позже я узнала, что американский дизайнер использовал похожую концепцию, но с другим подходом. Это укрепило моё убеждение: любопытство и открытость к новым идеям — ключ к креативности. Мой главный принцип — не отвергать идеи заказчика сразу, даже если они кажутся странными. Я анализирую их, проверяю, и, если идея действительно неподходящая, честно аргументирую почему. Но чаще всего в таких запросах скрыт потенциал, который позволяет создать что-то уникальное. Именно это вдохновляет меня продолжать работать и находить новые решения.

- Расскажите, какое влияние оказывают культурные традиции Азербайджана на стиль дизайна?

- Культурные традиции Азербайджана определенно влияют на стиль в дизайне, хотя это не всегда связано с национальными особенностями. Например, в Азербайджане сейчас популярен более спокойный, минималистичный стиль. Возможно, это связано с обилием внешнего «шума» — информационного, визуального, эмоционального. Люди хотят, чтобы дом стал местом покоя, где ничто не раздражает. Иногда заказчики, особенно иностранные инвесторы, просят включить в дизайн элементы культурного кода, чтобы пространство отражало национальную идентичность. Это может проявляться в выборе цветов, орнаментов или других деталей. Даже в монотонных, «приглушенных» интерьерах, которые многие считают скучными, можно органично вплести национальные мотивы, если это соответствует пожеланиям клиента.

В проектировании важно помнить, что мы работаем для людей. Дизайн — это не только творчество, но и создание пространства, в котором человеку будет комфортно, красиво и хорошо. Иногда приходится отходить от собственных вкусов, чтобы конечный продукт отвечал потребностям заказчикам. При этом важно никогда не жертвовать собственными принципами и ценностями в профессии. Однако именно баланс между творческим потенциалом автора проекта и желаниями человека для кого этот проект создается — и есть ключ к успешному проекту.

- Как раз о балансе, как вы находите баланс между функциональностью и эстетикой при проектировании пространства?

- Найти баланс между функциональностью и эстетикой в дизайне интерьера — не так сложно, как кажется. Это основа проектирования. Хороший проект опирается на три ключевых элемента: функциональность, практичность и красота. Есть ещё четвёртый элемент — авторский стиль, который добавляет индивидуальность и делает проект узнаваемым. Это могут быть характерные штрихи, личные приёмы или элементы, отражающие почерк дизайнера. Если хотя бы один из этих компонентов — функциональность, практичность или эстетика — нарушает баланс, проект не будет успешным. Все три элемента должны гармонично сосуществовать, чтобы пространство правильно работало и радовало.

- А что отличает ваши проекты?

- Мои проекты выделяются благодаря особому элементу — своего рода «шутке», которая вплетена в дизайн и создаёт уникальную связь между мной и заказчиком. Это не всегда заметно посторонним, но добавляет проекту изюминку. И это всегда замечает и знает заказчик. Например, однажды я работала над квартирой для заказчика, который хотел строгий, минималистичный монохромный интерьер. Но при этом, он мне как-то сказал, что хочет дизайн, который будет вызывать восторженный эффект у всех, кто придет к нему в гости.

Заказчик казался очень сдержанным и серьёзным, я сомневалась, стоит ли предлагать ему что-то настолько необычное. Но у меня была идея, которую я решила всё-таки озвучить: создать в пространстве иллюзию куба ярко-бордового оттенка «марун», прямо на входе в квартиру. Этот «кубический элемент» мы аккуратно вплели в общее пространство, которое плавно перетекало в гостиную-студию, где я предложила поставить диван точно такого же оттенка. Заказчик неожиданно согласился: «Да, давай!» Этот цвет настолько интенсивный, что вызывает учащённое сердцебиение у каждого, кто входит в квартиру. Ты открываешь дверь, видишь этот цвет, охватывающий тебя с первых шагов в пространство, а затем — такой же красный диван в гостиной. В остальном интерьер остаётся монохромным, без других кричащих деталей, но этот акцент запоминается всем. Он создаёт wow-эффект, будоражит и делает пространство уникальным для моего заказчика.

В другом проекте я добавила хулиганский постер с Сальвадором Дали в совершенно сдержанном интерьере. Никто не запоминал детали интерьера, но этот постер обсуждали все. Такие элементы — будь то смелый цвет или неожиданная деталь — становятся «якорем», который закрепляет мой дизайн в памяти. Они делают проект не просто функциональным и красивым, но и эмоционально значимым и где-то даже театральным.

- Есть ли у вас любимый стиль дизайна или вы адаптируетесь под каждый проект?

- Если говорить о любимом стиле, мне очень близок средиземноморский, работать в этом направлении доставляет огромное удовольствие. Я люблю минимализм, однако даже от минимализма можно устать, особенно учитывая его повсеместную популярность. В целом, границы между стилями в современном дизайне сильно размыты, и я считаю ошибкой ограничивать проект рамками одного направления. Даже именитые дизайнеры, добавляя авторские элементы, создают уникальные истории, выходящие за пределы конкретного стиля.

Лучший подход — не загонять себя в рамки, а доверять интуиции и создавать то, что кажется правильным и гармоничным. Мировые звёзды дизайна достигают успеха, потому что понимают, как сочетать элементы разных стилей, не ограничивая себя. Но такая свобода возможна только при глубоком понимании основ профессии. Разница между новичком и мастером в том, что мастер знает, как нарушать правила, чтобы получить выдающийся результат.

- А если заказчик настаивает на конкретном стиле?

- Когда заказчик настаивает на строгом следовании одному стилю, например, «хочу только минимализм, шаг в сторону недопустим», я оцениваю, насколько мне близко это направление. Если стиль мне импонирует, мы реализуем проект. Если нет — я могу отказаться.

- На какой стиль больше всего запросов?

- Чаще всего сейчас заказывают минимализм, но с ноткой мягкости. Один клиент выразил это как «женская рука в интерьере» — чтобы пространство было не слишком строгим, а уютным и тёплым.

- Выше вы упомянули про именитых дизайнеров, есть ли среди них ваши кумиры?

- У меня нет кумиров. Я считаю, что выделять кого-то одного — значит ограничивать себя. Каждый профессионал, даже не самый известный, может чему-то научить. Иногда мастер, который специализируется на чём-то одном и простом, делает это так хорошо, что открывает тебе новую грань профессии. Я вдохновляюсь работами коллег, независимо от их статуса, задаю вопросы и учусь у всех.
Создание кумира создаёт иллюзию недосягаемости, тогда как открытость к обучению у каждого — путь к постоянному росту. Даже листая ленту в соцсетях, я не критикую, а ищу, чему могу научиться. Нет предела совершенству, и этот подход позволяет мне развиваться без остановки. Нужно уметь быть в позиции ученика, даже если ты уверен, что тебя уже ничем не удивить.

- Как вы интегрируете природное освещение в свои проекты?

- Свет играет ключевую роль в создании пространства. Правильно подобранное освещение может стать не просто функциональным элементом, но и полноценной частью декора. Грамотная интеграция света способна преобразить интерьер, задавая настроение и подчёркивая архитектурные особенности.
Примером мастерского использования света является знаменитый проект Church of the Light, созданный выдающимся архитектором Тадао Андо. В этой работе естественный свет стал неотъемлемой частью архитектуры, создавая потрясающий эмоциональный эффект. Попадая в такое пространство в нужное время, невозможно не почувствовать мощное воздействие света — оно способно даже вызвать духовные переживания. Этот проект демонстрирует, как свет может быть не просто дополнением, а центральным элементом дизайна.

Специалисты должны помнить, что свет — это полноценная часть пространства и архитектуры. Его нужно интегрировать с умом, не игнорируя его потенциал. Конечно, не всегда условия идеальны: в квартире, окружённой другими зданиями, или в городе с пасмурной погодой, как в Лондоне, возможности ограничены. Но даже в таких случаях важно максимально использовать доступный свет, чтобы подчеркнуть достоинства пространства и создать комфортную атмосферу.

- Какие современные технологии вы чаще всего используете в своих проектах?

- Искусственный интеллект (ИИ) сейчас часто обсуждают, но я считаю, что он не угроза для нашей профессии, а скорее полезный инструмент. Вопреки мифу, что ИИ заменит дизайнеров и архитекторов, я уверена: он не способен заменить человеческое взаимодействие. Наша задача — понять желания заказчика, даже те, о которых он сам не подозревает. Как говорил Стив Джобс, нужно дать людям то, чего они ещё не знают, что хотят. Чтобы «достать» из клиента его истинные предпочтения, необходимы навыки коммуникации и эмпатии.

ИИ может помочь с техническими задачами — составить промпты, обработать данные, но он не способен уловить эмоции, настроение или тонкости человеческих желаний и натуры. Без этого невозможно создать пространство, которое тронет сердце заказчика.

ИИ — это инструмент в руках профессионала, а не самостоятельный игрок. Он может быть особенно полезен для людей с ограниченной эмпатией или в автоматизированных процессах, но в нашей сфере, где всё строится на контакте с человеком, его лимиты очевидны. Чувства, которые помогают нам «достучаться» до клиента, остаются прерогативой человека.

В архитектуре и дизайне невозможно стоять на месте. Мы постоянно следим за новинками, посещая международные выставки, где представлены последние достижения в строительстве, архитектуре и дизайне. Это обязательная часть профессии — учиться всю жизнь, а иногда и переучиваться. Технологии стремительно меняются. Если раньше чертежи делали вручную, потом перешли к AutoCAD, затем к Revit и другим программам. Каждый год появляются новые инструменты, и остановка в развитии равносильна концу карьеры. Как только ты говоришь: «Я всё знаю» или «Я лучший дизайнер в городе», — это сигнал, что твой профессиональный путь завершён.

Я часто говорю своим студентам - настоящий профессионал никогда не считает, что достиг потолка. В любой творческой профессии рынок перенасыщен специалистами. Но лишь 10–20% из них готовы к постоянному саморазвитию. Именно эти люди становятся лидерами в своей сфере, её костяком. Остальные либо работают на кого-то, либо со временем уходят из профессии. Заказчиков хватит на всех, но только те, кто не останавливается в развитии, достигают высокого уровня и задают тон в индустрии.

- Как вы справляетесь с ограничениями бюджета или пространства при создании уникальных интерьеров?

- Работа с ограниченным бюджетом или пространством в дизайне интерьеров — это всегда вызов. Иногда хочется «рыдать и депрессировать», но на деле нужно не добиваться своего любой ценой, а находить правильный подход. Ограничения, установленные заказчиком, — это рамки, в которых нужно уметь работать. Ключ к успеху — донести ценность предлагаемого решения.

Если просто навязывать заказчику свои предпочтения, утверждая, что «это нужно», он не почувствует ценности. Такой подход воспринимается как грубая продажа и редко работает. Вместо этого важно объяснить, почему конкретное решение необходимо: какие преимущества оно принесёт, как оправдывает свою стоимость и какую пользу даст в будущем. Если донести смысл и ценность, даже заказчик с ограниченным бюджетом найдёт средства на то, что ему по-настоящему важно.

Сегодня рынок изменился. Если 10 лет назад клиенты охотно платили за итальянские бренды, то сейчас местные или, например, турецкие производители предлагают качественные альтернативы. Убеждать в превосходстве дорогих решений только на словах уже не работает. Нужны убедительные, честные аргументы. Заказчики всегда чувствуют фальшь, поэтому искренность в выборе решений — основа доверительных отношений. Честность и открытость помогают найти точки опоры даже в условиях ограниченного бюджета. Это позволяет выделить пространство для креативности, чтобы создать уникальный интерьер, который будет радовать заказчика и отвечать его потребностям.

- Кто ваш клиент?

- Мой клиент — это человек, который ценит своё время. Обычно это занятые люди: бизнесмены, профессионалы или их семьи. Они понимают, что самостоятельная реализация проекта ведёт к лишним тратам времени и денег. В современном мире, где за воплощение интерьера отвечают подрядчики, мастера и прорабы, не всегда обладающие нужной квалификацией, участие автора проекта критически важно для качественного результата.

Мои клиенты доверяют профессионалу. Они знают, что я сэкономлю их время, подберу материалы, продумаю детали и даже учту те желания, о которых они сами ещё не подозревают. Вместо того чтобы тратить силы на поиск решений и разбор чертежей, они могут сосредоточиться на своей работе и заработке, чтобы проект был лучше финансирован. Моя задача — взять их за руку, сказать: «Не переживайте, всё будет хорошо», и провести от идеи до готового интерьера.

Мы редко предлагаем несколько вариантов дизайна — это большая редкость. За 16 лет работы я научилась фильтровать клиентов, которые не нуждаются в помощи и используют проект для самоутверждения. Такие заказчики заставляют переделывать работу ради контроля, а не результата. Мы умеем на первой встрече «вытащить» из клиента все его пожелания, чтобы уже на следующей презентовать решение, которое вызывает реакцию: «Вау, это именно то, что я хотел!» Это экономит время и нам, и клиенту.

- Можете ли вы рассказать о самом сложном проекте, с которым вам пришлось столкнуться, и как вы его решили?

- Самые сложные проекты в моей практике — это, безусловно, зарубежные. Речь идёт о случаях, когда я работаю за границей, независимо от того, кто заказчик — местный или наш соотечественник. Главная трудность — бюрократия, которая существенно усложняет процесс.

В нашей стране многие вопросы решаются быстрее и проще. Мы не всегда осознаём, насколько это облегчает работу. В Европе, например, всё иначе. Даже такая мелочь, как изменение цвета фасада, может стать проблемой. Если нужно подобрать краску, идентичную историческому оттенку, а её больше не производят и вы вынуждены изменить тон на полтона, вас ждут «семь кругов ада» бюрократии. Это сильно затягивает сроки. Даже если вы терпеливы, согласования отнимают массу времени и сил.

Ограничения касаются не только государственных объектов, но и частных, например, квартир. У нас можно относительно свободно работать с ненесущими перегородками: составил проект, согласовал — и вперёд. В других странах даже такие изменения требуют многочисленных согласований, которые могут быть отклонены без объяснения причин. У нас правила чёткие: несущие конструкции трогать нельзя, перегородки — можно. За рубежом всё сложнее: каждый шаг требует утверждения, и результат не гарантирован.

На постсоветском пространстве профессия дизайнера интерьеров предполагает невероятно широкий спектр навыков. Дизайнер здесь — это и архитектор, и декоратор, и психолог для клиента, и даже специалист по юридическим и организационным вопросам. Нам приходится разбираться в чертежах, комплектации, строительных процессах и многом другом. Это делает профессию крайне многогранной, но и невероятно сложной.

За рубежом дизайнер интерьеров чаще выступает в роли декоратора. Проектирование и серьёзные изменения в планировке — это задача архитекторов. Дизайнеры интерьеров в таких странах редко участвуют в сложных проектных решениях, их роль ограничена эстетикой и оформлением. В то же время у нас дизайнер должен быть универсальным специалистом, который берёт на себя всё — от идеи до её реализации.

Работа над зарубежными проектами требует терпения и умения адаптироваться к строгим правилам. Но я научилась учитывать местные ограничения и выстраивать процесс так, чтобы минимизировать бюрократические задержки. Это требует тщательной подготовки, внимания к деталям и готовности к долгим согласованиям. Несмотря на сложности, такие проекты учат гибкости и заставляют глубже понимать различия в подходах к дизайну и архитектуре в разных странах.

- Есть ли у вас ритуал или процесс, который помогает генерировать новые идеи на стадии разработки проекта?

- Последние 6–7 лет я в регулярной терапии, и она стала важной частью моей жизни. Однако в какой-то момент я поняла, что у терапии есть предел — она помогает разобраться с внутренними конфликтами, но не всегда даёт ответы на более глубокие вопросы. Чтобы выйти за эти рамки, я начала дополнять терапию духовными практиками.

Для меня духовность — это не обязательно вера в Бога. У каждого она своя: кто-то верит в деньги, кто-то в высшие силы. Даже убеждённый атеист верит во что-то, будь-то страхи или идеалы. У меня очень простая философия: в этом мире нам ничего не принадлежит, включая наши идеи. Когда я сажусь за новый проект, я начинаю с короткой молитвы и обращения к высшим силам: «Пожалуйста, сделайте так, чтобы мои руки стали проводником для создания лучшего решения для этого человека». Это не о самоутверждении, а о желании помочь заказчику.

Этот подход сформировался благодаря постоянной работе в терапии и работе с моим неизменным коучем Сабиной Рагимовой, которая впоследствии стала одним из моих близких друзей. Творческие люди часто сталкиваются с проблемой эго: нам кажется, что мы создаём что-то уникальное, и, если кто-то копирует наши идеи, это вызывает бурю эмоций. Однажды я пришла к ней в истерике, потому что кто-то скопировал мой проект. Она задала мне вопрос, который изменил мой взгляд на все: «Кому принадлежит твоё тело?» Я ответила: «Мне». Но она продолжила: «А если завтра ты не сможешь пошевелить и пальцем из-за болезни, например? Твоё тело тебе больше не будет принадлежать и подчиняться. Так почему ты думаешь, что все идеи — твои?»

Она напомнила мне о случаях, когда я создавала проект, считая его уникальным, а позже видела похожие идеи у других дизайнеров, с которыми я точно не пересекалась. Например, однажды я разработала сложный проект, который казался мне новаторским, но через полгода обнаружила аналогичную идею у американского дизайнера. Это помогло мне осознать: идеи приходят свыше, а мы — лишь проводники. Ничто в этом мире нам не принадлежит, будь то тело, мысли, другой человек или творчество...
Я научилась отпускать чувство собственничества. Понимание, что мы — проводники, помогает справляться с эмоциями. Когда ты создаёшь проект или обучаешь студентов, ты не должен зацикливаться на своём «я». Напротив, нужно радоваться, что через тебя кто-то получил знания, пользу или вдохновение.

В современном мире, переполненном информационным шумом, люди устали от шаблонов и фальши. Это отражается и в дизайне: заказчики часто просят монохромные, спокойные интерьеры, потому что вокруг слишком много хаоса. Они хотят пространства, где можно услышать себя. Моя задача как дизайнера — опередить желания клиента, понять, что ему нужно, даже если он сам этого не осознаёт. И здесь ритуал обращения к высшим силам помогает мне сосредоточиться не на самоутверждении, а на создании пространства, которое сделает клиента счастливым.

В соцсетях мы видим идеализированные образы, но они не всегда соответсвуют действительности. Это легко считывается, и л Следите за обновлениями и свежими новостями на Icma.az, где мы продолжаем следить за ситуацией и публиковать самую актуальную информацию.