США анонсируют новую ближневосточную политику… с участием Баку Minval Politika

Стремительное изменение геополитического ландшафта всей Юго-Западной Азии, происходящее под влиянием сложных политических процессов как на Южном Кавказе и в Передней Азии, так и на Ближнем Востоке, становится частью нашей повседневной жизни. Выступление американского посла в Анкаре и спецпредставителя президента США по Сирии Томаса Баррака на конференции «Манамский диалог 2025» в Бахрейне стало одним из наиболее ярких подтверждений этому.

В особенности это выступление стало свидетельством существенной корректировки американской внешней политики в этом чувствительном регионе. Указав, что «Азербайджан, Армения и Турция находятся на пути к сближению», дипломат тем самым обозначил фактическое стремление Вашингтона к формированию новой региональной архитектуры, в которой США позиционируют себя координатором складывающейся системы межгосударственных отношений. Баррак прямо связал эти процессы с инициативами президента Дональда Трампа, подчеркнув, что нынешняя администрация «изменила расстановку фигур на шахматной доске» и анонсировал выстраивание альянса от Каспийского моря до Средиземного, пришедшего на смену стратегии давления и смены режимов — политикой взаимных договоренностей и прагматичного посредничества.

По сути, в этих словах отражается новая логика американской дипломатии. Если в 2000-е годы США опирались на силовые инструменты влияния — военные интервенции в Афганистане и Ираке, попытки принудительной демократизации Сирии и Ливии, то сегодня ставка делается на реализацию мер доверия и экономическую интеграцию. В частности, заключённые при посредничестве США вашингтонские договорённости между Азербайджаном и Арменией в августе текущего года стали первым за долгие годы примером, когда американская дипломатия смогла добиться результатов без прямого давления на стороны конфликта. Эти договорённости создали основу для подписания рамочного документа о прекращении враждебности и открытия коммуникаций, в частности железнодорожного сообщения, связывающего Нахчыванский эксклав с основной территорией Азербайджана через территорию Армении.

Другим примером новой линии стало подписание в египетском Шарм-эль-Шейхе при участии США мирного соглашения по Газе, позволившего приостановить эскалацию и открыть путь к участию арабских стран Персидского залива в восстановлении сектора Газа. По мнению Баррака, именно такие шаги — посредничество, инфраструктурная интеграция и экономические стимулы — должны стать основой зарождающейся системы отношений от Каспийского моря до Средиземного.

Вашингтон, по-видимому, стремится объединить несколько направлений своей политики в единую стратегию.

При этом дипломат не ограничился декларацией новой повестки, но дал критическую оценку прежнего курса. Его слова — «мы видели падение двадцати восьми режимов и двадцати восьми катастроф» — прозвучали как признание того, что политика насильственной демократизации обернулась разрушением государственности и волнами радикализации. Баррак напомнил, что попытки принести «свободу» через смену власти приводили к хаосу: в Ираке — к всплеску внутрирегиональных противоречий, в Ливии — к распаду государства, в Сирии — к длительной гражданской войне и гуманитарной катастрофе, а в Йемене — к дестабилизации всего Аравийского полуострова.

Эти примеры стали аргументом в пользу пересмотра принципов американского присутствия. Новая стратегия предполагает отказ от навязывания институтов и идеологических моделей в пользу «партнёрства развития» — поддержки энергетических, транспортных и технологических проектов, создающих долгосрочную взаимную зависимость. В этом смысле американская поддержка инициатив по транспортной связности между Южным Кавказом и Ближним Востоком, включая проекты Срединного (Middle Corridor) и Зангезурского маршрутов, вписывается в общую идею формирования коридора «от Каспия до Средиземного». Турция, выступая ключевым транзитным узлом, становится естественным проводником этой стратегии, а Азербайджан — ее энергетическим и инфраструктурным центром.

В более широком контексте это заявление Баррака следует рассматривать как часть идеологического разворота американской внешней политики: отказ от доктрины «вмешательства ради демократии» и переход к стратегии «влияния через развитие». Призыв к отказу от «демократии по шаблону» и фокус на экономике и инфраструктуре фактически формулирует новый тип американского лидерства, основанный не на военном присутствии, а на дипломатическом посредничестве и инвестиционном участии.

Таким образом, риторика Баррака не является случайным жестом. Она отражает глубинные перемены — стремление США сохранить роль ведущего игрока, но на новых основаниях, прежде всего через экономические альянсы, энергетическую безопасность и транспортные коридоры. Южный Кавказ в этой модели превращается в ключевое звено, где Азербайджан, Турция и Армения при поддержке США и ЕС могут стать примером постконфликтной стабилизации нового типа — с взаимовыгодными проектами и инфраструктурной связностью. Если этот подход покажет свою эффективность, он может обозначить переход американской внешней политики к более прагматичной модели, в которой влияние определяется не военным присутствием, а участием в экономическом и инфраструктурном развитии регионов.