Суверенитет обогащенного урана: Турция выбирает силу

БАКУ /Trend/ - На первый взгляд может показаться, что это просто очередной социологический опрос. Однако за цифрой в 71% — именно столько турок сегодня считают необходимым создание национального ядерного оружия — стоит не только тревога. Это симптом глубокой трансформации турецкого общества, его стратегического мышления, отношения к альянсам и образу будущего. Это вызов пост-холодной эпохе, договорной архитектуре безопасности и самой логике глобального нераспространения.

В этой статье мы детально рассмотрим, что стоит за этим результатом, какова геополитическая подоплёка, кто и как формирует мнение турецкого общества, какие угрозы и вызовы воспринимаются как экзистенциальные, и почему сейчас в Турции всерьёз обсуждается тема, которая ещё недавно была абсолютным табу — обладание ядерным оружием.

Иран, Израиль и турецкое восприятие уязвимости

Весной 2025 года регион потрясла атака Израиля по иранским ядерным объектам. Иран, вопреки всем ожиданиям, не только отразил часть ударов, но и продемонстрировал возможности своих баллистических ракет, прорвав оборону «Железного купола» и повредив ключевые объекты на территории Израиля.

Это стало шоком. Не только для Тель-Авива и Вашингтона, но и для турецкой элиты. Турция, несмотря на мощные инвестиции в оборонную промышленность, оказалась психологически не готова к мысли, что даже самая современная ПВО может быть неэффективна.

В 2024 году Турция потратила на оборону более $20,4 млрд (по данным SIPRI), став одной из ведущих военных держав региона. Однако почти 48% участников опроса заявили, что не верят в способность страны защититься от массированного ракетного удара.

Невольно напрашивается вывод: наличие ядерного оружия у таких государств, как Израиль, Индия, Пакистан, Иран (в случае его обретения) — формирует новое восприятие угроз и «страхов уязвимости» у таких стран, как Турция, находящихся на линии потенциальных фронтов.

Крах иллюзий о НАТО и кризис альянсовой веры

Согласно опросу Research Istanbul, 72% респондентов заявили, что не верят в готовность НАТО защитить Турцию в случае агрессии. Это колоссальный сдвиг в общественном сознании. Он отражает накопившееся недовольство политикой США и Запада, особенно после американской поддержки курдских отрядов в Сирии (YPG), которые Анкара считает террористическими.

Формально Турция — второй по величине армейский контингент НАТО. Но де-факто, её стратегические интересы всё чаще идут вразрез с позицией альянса.

Прецеденты последних лет:

отказ США продать F-35 после закупки Турцией российских С-400; давление на Анкару из-за её сближения с Москвой; откровенная поддержка Греции в территориальных спорах в Эгейском море; отсутствие реальных шагов со стороны НАТО в вопросе миграционного давления с Ближнего Востока.

Все эти события подорвали доверие к «атлантическому зонтику» и усилили идеи стратегического суверенитета.

Атом как символ силы: ядерный консенсус в обществе

Феноменально, но идея обладания ядерным оружием получила поддержку даже у тех, кто традиционно выступал за демилитаризацию и диалог.

Социологический срез показал, что:

среди сторонников светских партий 65% выступают за ядерную программу; среди националистов — 83%; среди исламистов и консерваторов — 76%; среди молодёжи до 30 лет — 69%.

Это не просто запрос на безопасность. Это стремление к равенству — по принципу: если другим можно, то почему Турции нельзя?

Здесь всплывает и известное высказывание Реджепа Тайипа Эрдогана 2019 года:

«Некоторые страны обладают ядерным оружием, и они говорят нам, что мы не можем его иметь. Я это не принимаю».

Эта цитата не забыта, и сегодня она звучит как пророчество, особенно в контексте растущей конфронтации с Западом.

Международно-правовые ограничения и турецкие аргументы против "двойных стандартов"

Турция с 1980 года является участником Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), подписав его в 1969 году. ДНЯО запрещает странам, не обладающим ядерным оружием на момент подписания (то есть после 1967 года), разрабатывать или приобретать ядерные вооружения. Взамен они получают гарантии мирного атома, доступ к технологиям и помощь со стороны Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ).

Однако критики — и в Турции, и за её пределами — давно называют этот режим несправедливым и основанным на "ядерной апартеиде", поскольку он зафиксировал статус-кво времён холодной войны и не допускает новых ядерных держав, даже если они находятся в более небезопасных условиях, чем признанные ядерные государства.

В Турции всё чаще звучат вопросы:

Почему Израилю можно, несмотря на то что он не подписал ДНЯО? Почему Индия и Пакистан, которые провели испытания в 1998 году, остались без санкций, а даже начали получать ядерные технологии от США? Почему США развернули на территории Европы тактические ядерные бомбы B61, в том числе на базе Инджирлик, но запрещают туркам иметь аналогичное оружие?

Этот правовой и моральный дисбаланс подталкивает турецкое общество к переоценке международных норм. Один из депутатов партии MHP недавно заявил:

«Турция не обязана вечно оставаться заложником соглашений, написанных победителями прошлого века. Мы вправе защищать свой суверенитет так, как считают нужным наши граждане».

Аккую, технологии и ядерный потенциал — где грань между гражданским и военным атомом?

Хотя Турция пока официально не начала никаких работ по созданию военной ядерной программы, строительство АЭС "Аккую" — крупнейшего атомного проекта на Ближнем Востоке — само по себе поднимает вопрос о технологическом потенциале страны.

Станция строится в партнерстве с российской "Росатом" и полностью будет управляться российским оператором. Но обучение персонала, создание инфраструктуры, развитие ядерной инженерии и нормативной базы — всё это формирует фундамент, который при определённых условиях может быть использован для создания собственных ядерных возможностей.

Кроме "Аккую", Турция планирует строительство двух дополнительных АЭС — в Синопе и в Фракии, уже с участием Японии, Южной Кореи и Китая. Чем больше станций, тем больше специалистов, центрифуг, обогащённого урана, реакторных мощностей — и, соответственно, потенциальных двойных технологий.

Как отметил в интервью изданию Hurriyet один из турецких военных экспертов:

«Вы можете не иметь боеголовок, но если у вас есть кадры, материалы и технологии, вопрос становится лишь вопросом политического решения».

Региональные прецеденты и уроки других стран

История ядерного оружия знает множество примеров, когда страны начинали разработку тайно, параллельно мирной программе:

Израиль официально не признаёт наличие ЯО, но, по оценкам SIPRI, обладает до 90 боеголовок. Индия и Пакистан шли по пути развития гражданского атома, параллельно развивая ядерное оружие. Иран в течение многих лет развивал ядерную программу, утверждая, что она исключительно мирная — но с потенциалом быстрого военного перехода (так называемый breakout capability).

Если Турция решит пойти по этому пути, её аргументация будет примерно следующей:

нестабильный регион; ядерное окружение (Израиль, потенциально Иран, Пакистан, Россия); недостаточная защищённость; недоверие к НАТО; и, наконец, суверенное право на защиту собственной государственности.

Возможна ли ядерная Турция?

На текущий момент, по оценкам института Belfer Center при Гарвардском университете, Турции понадобится от 3 до 7 лет, чтобы при политическом решении создать прототип ядерного оружия. Это зависит от нескольких факторов:

наличие собственного производства обогащённого урана; возможность скрытой или параллельной военной программы; поддержка или хотя бы нейтралитет внешних держав; внутренняя мобилизация элит и общества.

Главное препятствие — это международные санкции. Любое движение в сторону ЯО неизбежно вызовет ответ со стороны США, ЕС и МАГАТЭ. Однако Турция уже не впервые демонстрирует способность противостоять санкционному давлению (достаточно вспомнить дело С-400 и отказ от F-35).

Кто формирует повестку?

Одной из особенностей нынешнего консенсуса по ядерному оружию является тот факт, что он не является искусственно навязанным сверху. Это движение снизу. Спрос общества, усиленный тревогой, медийными нарративами и геополитическими примерами, подталкивает элиты к действиям.

В правящей коалиции партии «Справедливость и развитие» и Партии националистического движения (MHP) всё чаще звучат заявления о том, что Турция не должна «быть вечно в роли наблюдателя». В июне 2025 года депутат от MHP в парламенте прямо заявил:

«Мы живём в эпоху, когда международное право не работает. Мы видим, что ядерное оружие — это единственный аргумент, который реально сдерживает агрессию. Нам нужно об этом говорить открыто».

В оппозиционной CHP (Республиканская народная партия) пока нет чёткой позиции. Однако аналитики отмечают, что даже среди светских либеральных кругов усилилось понимание необходимости радикального переосмысления системы национальной безопасности. Показательно, что даже на телеканале Halk TV, традиционно критическом к правительству, в июле 2025 года вышла передача под заголовком: «Является ли ядерное оружие единственным способом защитить Турцию?»

Медиа также активно подхватили дискурс. В редакционных статьях Yeni Şafak, Sabah, Milliyet, Türkiye всё чаще появляются тезисы, что:

Турция не может больше зависеть от чужих гарантий; ЯО — это «страховка на случай коллапса мировой архитектуры безопасности»; обладание ЯО может стать частью новой турецкой доктрины стратегической автономии (bağımsız savunma doktrini).

Как отреагирует мир?

Если Турция официально объявит о начале военной ядерной программы, это станет крупнейшим кризисом в архитектуре нераспространения со времён КНДР и Ирана.

США вряд ли позволят такому шагу без давления. Однако Вашингтон теряет рычаги влияния на Турцию:

отказ вернуть Анкару в программу F-35; блокировка экспортов по военным компонентам; критика в Конгрессе по поводу отношений Турции с Россией, Китаем, Ираном; затянутая политика в отношении курдского вопроса.

ЕС угрожает санкциями, но после провала давления в вопросе миграции и газовых споров с Турцией, его инструментарий ограничен. Особенно если учитывать, что Германия, Италия и Испания зависят от турецкого транзита и торговли.

Россия официально будет «выражать обеспокоенность», но, учитывая масштаб проектов вроде «Аккую» и «Турецкого потока», едва ли пойдёт на конфронтацию. Более того, Турция как «независимая ядерная держава» может стать удобным противовесом влиянию США в регионе, что играет на руку Москве.

Китай займёт выжидательную позицию, оценивая последствия для собственного ядерного баланса и возможного распространения технологий в Центральной Азии.

Иран воспримет ядерную Турцию как прямой вызов. У двух стран и без того серьёзные разногласия по Ираку, Сирии, Южному Кавказу и Зангезуру. В случае выхода Турции из ДНЯО и начала ядерной гонки, Иран может ускорить своё обогащение урана до оружейного уровня, а Ближний Восток окончательно войдёт в «ядерную зону серой неопределённости».

10. Что ждёт регион в случае ядерной Турции: баланс ужаса или катастрофа?

При всех рисках, стратеги, поддерживающие ядерную программу, делают ставку на принцип «взаимного гарантированного уничтожения» (Mutually Assured Destruction), который в своё время сдерживал США и СССР.

Возможные плюсы, по их мнению:

Турция становится недосягаемой для прямой агрессии; Греция, Израиль, Иран, Россия — будут осторожнее в действиях; НАТО уже не сможет шантажировать Турцию безопасностью; Турция получает глобальный престиж и право говорить на равных с «клубом пяти» (P5).

Но есть и другая сторона:

Арабские монархии могут потребовать паритета — Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет могут начать собственные ядерные программы; Возможность утечки технологий к радикальным группам увеличивается; Южный Кавказ, Балканы, Восточное Средиземноморье становятся регионами высокого риска.

Сегодня Турция стоит на историческом распутье. Пока нет чёткого политического решения, но общество уже дало сигнал. Поддержка в 71% — это не просто число. Это крик недоверия глобальной системе безопасности, созданной после Второй мировой войны. Это отражение страха, решимости и желания быть хозяином собственной судьбы.

Как когда-то Пакистан создал ядерную бомбу под лозунгом «Исламская сила ради сдерживания Индии», так и Турция может пойти по пути создания «национального ядерного щита», опираясь не на альянсы, а на волю народа.

Может быть, это не вопрос «если». Это вопрос «когда».

И этот день, судя по всему, всё ближе.

Baku Network