В Тбилиси, Белграде и Стамбуле по теории Жанны Бадоевой слово публицисту

Что приходит в голову среднестатистическому гражданину, когда он слышит слово «глобализация»? Транснациональные корпорации, биржи, банки, межконтинентальные авиарейсы, открытая международная торговля и китайские товары в любой части света.

Это несомненно так, но есть и еще кое-что, о чем мало кто задумывается - глобализация вдобавок ко всему привела к уравниванию повседневного образа жизни в крупной прослойке населения, которую принято называть городским средним классом.

Низы могут жить по-разному – где-то в относительном благополучии, работая на продвинутых предприятиях в богатых странах, где-то в трущобах и нищете. Но средний класс практически везде неотличим.

Средний класс во всей Восточной Европе на одно лицо

Жизнь с Жанной Бадоевой

В 2021 году, еще до войны в Украине, когда переключаться на российские каналы было не так стыдно, я посмотрел на Первом канале несколько программ цикла «Жизнь других с Жанной Бадоевой», в которых телеведущая рассказывала и показывала зрителям, как живут простые люди в разных странах мира.

На первых порах программа была увлекательной, но со временем я потерял к ней всякий интерес. Знаете, почему? Потому, что Бадоева изучала в различных странах мира детали жизни представителей среднего класса, и они оказались практически одинаковыми. Юристы, врачи, инженеры, учителя в Нигерии живут примерно также, как в Швеции – беднее конечно, но плюс-минус одинаково. У них схожий распорядок дня, они ездят примерно на одинаковых моделях машин, живут примерно в одинаковых квартирах, смотрят одни и те же фильмы, слушают одну и ту же музыку.

Если не принимать во внимание разницу в доходах и некоторые местные особенности, то средний класс, в особенности в больших городах, живет практически одинаково.

И вот теперь выясняется еще одна любопытная деталь – примерно так же он и протестует.

Когда переключаться на российские каналы было не так стыдно, телезрители посмотрели на Первом канале несколько программ цикла «Жизнь других с Жанной Бадоевой»

Жизнь без Жанны Бадоевой

Прямо сейчас на наших глазах разворачиваются массовые демонстрации в Турции, Грузии, Сербии, Словакии, Венгрии… И, принимая во внимание различную ситуацию в этих государствах, мы видим что протесты эти практически неотличимы друг от друг. Когда вы читаете статью о демонстрациях в Сербии, такое ощущение, что достаточно поменять имена и названия населенных пунктов, и никто не заметит разницы между протестами в Белграде с аналогичными акциями в Тбилиси.

Когда я смотрю на репортажи с митингов и демонстраций в Турции, то не сразу понимаю, когда это произошло – сегодня в Стамбуле или в декабре в Тбилиси? Если бы не надписи Polis на щитах спецназа и белые каски у турок в отличие от черных у грузин, определить разницу между протестами в двух соседних странах было бы очень непросто.

Впрочем, сходство тут не только визуальное, но и ментальное – турки, сербы, грузины и в меньшей степени венгры и словаки протестуют практически одинаково, и это уже не просто совпадение, а определенный показатель. То есть, в данном случае мы можем утверждать, что перед нами принципиально новый формат социального протеста.

Когда смотришь на репортажи с митингов и демонстраций в Турции, то не сразу понимаешь, когда это произошло – сегодня в Стамбуле или в декабре в Тбилиси?

Первые такие акции прокатились по Грузии в апреле-мае 2024 года, когда правящая партия «Грузинская мечта» внесла в парламент закон об иноагентах. Несмотря на активные протесты, власть сумела тогда продавить свою повестку, и в итоге закон был принят, что породило в общество массу вопросов. Люди наперебой спрашивали себя: а правильно ли мы протестуем? Имеет ли перспективу движение в таком формате? Не слишком ли оно мирное, или наоборот, чересчур агрессивное? И что вообще надо делать, чтоб митинги и демонстрации перестали сотрясать воздух и начали приносить конкретные результаты?

Ответов на эти вопросы, равно как и возможностей для сравнения, не было. Всегда намного легче, если где-то когда-то происходило нечто похожее на то, что происходит у вас, и это можно сравнить. Однако сравнивать было не с чем. Наиболее очевидные параллели - Грузия-2003 и Украина-2014 в данном случае не работают. Поскольку обе революции происходили в условиях слабой государственности, развала госструктур и отсутствия единства во власти. Как вы понимаете, ничего общего с «мечтательской» Грузией-2024.

Словом, мы бы по сей день продолжали ломать головы в поисках ответов, если бы движения протеста не вспыхнули вдруг в Сербии, в меньше степени в Венгрии и Словакии, и совсем недавно, причем очень мощно - в Турции.

После чего стало ясно, что мы имеем дело с новым типом социального протеста, который можно назвать «восточноевропейским», и который характерен для наций, находящихся на примерно схожих стадиях развития. При этом уровень экономики у них может быть разным – Турция и Словакия богаче Венгрии, Венгрия богаче Сербии, и каждая из этих стран богаче Грузии. Но если вы попробуете сравнить турецкий, грузинский, венгерский, словацкий и сербский средние классы, то убедитесь, что их отличие минимально.

Белград. Мы имеем дело с новым типом социального протеста, который можно назвать «восточноевропейским»

Так, собственно, мы и получаем первую особенность нового типа массовых политических выступлений – протест среднего класса, молодежи, студенчества и образованного класса в целом. В них практически не участвует быдло, которое в прежние годы напротив, находилось на острие всех революций. Теперь их не только нет на улицах и площадях. Они еще и поддерживают власть, благодаря ее мелким подачкам.

В Тбилиси, Стамбуле, Белграде, Братиславе и Будапеште вы видим на улицах практически одну и ту же публику – они настолько одинаковы, что перестают быть заметными даже антропологические особенности представителей различных наций.

Митинг, как форма протеста

Вторая черта – это мирный характер митингов. Протестующие не пытаются свергнуть власть силовым путем, поскольку для этого у них нет ни соответствующего оружия, ни боевиков, ни западного финансирования, ни политического прикрытия. Сражения на баррикадах носят оборонительный характер, а стычки с полицией – локальный.

Протестующие стремятся не свергнуть власть, а раскачать ее, утомить, внести раскол в ее ряды, сделать страну токсичной для зарубежных инвесторов, и тем самым вынудить правящие партии к уступкам.

Из второй черты вытекает и третья – поскольку протест очевидно мирный, к тому же, ограниченный определенными прослойками населения, то ждать быстрых результатов не следует, а потому протест затягивается на многие месяцы. Это уже происходит в Грузии, где акции разного масштаба продолжаются четыре месяца, в Сербии (столько же), в Словакии, где огромные толпы людей, требующие отставки Роберта Фицо собираются раз в несколько дней, и в Венгрии, где народные выступления посвящены приближающимся выборам.

Судя по всему, по грузинско-сербскому пути идет сегодня и Турция.

В Тбилиси, Стамбуле, Белграде, Братиславе и Будапеште вы видим на улицах практически одну и ту же публику – они настолько одинаковы, что перестают быть заметными даже антропологические особенности представителей различных наций

Не майдан, а обычная борьба

В результате третья черта нового восточноевропейского протеста – его необычная по классическим меркам длительность. Это, скорее, формат движения за гражданские права, нежели майдан или «цветная революция», а потому он требует от общества невероятного упрямства, выносливости, и крепких нервов. Чтоб на пятый месяц протестов не махнуть на все рукой и не свалить в эмиграцию.

Четвертая особенность связана с тем, что средний класс – это, как правило, занятые, ответственные люди, которые где-то работают, выполняют определенные социальные обязанности, воспитывают детей, водят их на спорт или танцы, а потому ходят на акции протеста только после того, как закончат свои дела.

Восточноевропейский протест носит ярко выраженный суточный характер. Прямо сейчас мы видим в Стамбуле по 200 тысяч человек в вечернее время, тогда как днем собираются от силы несколько тысяч активистов.

В новом типе революционного движения участие в акциях протеста – это рутина, обязанность, которую добровольно берет на себя каждый, кто ходит на митинги и демонстрации. Соответственно, приходится планировать, ведь участие в акциях протеста становится частью образа жизни...

Сирия выпадает из этого сценария. Там все происходило по другому сценарию

И наконец, пятое и самое главное – в странах, народы которых протестуют против  различных форм автократии, отсутствует определенность в том, что касается финальной части этих протестов.

Турецкий только набирает силу, грузинский и сербский находятся на стадии плато, словацкий ограничивается периодическими митингами, а венгры и вовсе готовятся к выборам.

И никто не знает, чем все это закончится!

Власти отчаянно сопротивляются, сажают демонстрантов, обкладывают их административными штрафами, выгоняют с работы их родственников, и пока им удается сохранять свои позиции.

Таким образом, новый восточноевропейский протест, выплеснувшийся на улицы и площади Стамбула, Тбилиси, Белграда, Братиславы и Будапешта, демонстрирует пока низкую эффективность конечных результатах.

В то же время наличие большого количества идейных граждан позволяет протестующим более или менее сохранять в своих странах статус-кво. По счастью, ни один из указанных режимов не готов к массовому живодерству по типу режима Башара Асада. Что же касается общепринятого алгоритма репрессий государственного аппарата –«если посадить 100 человек, то испугаются миллионы», для усмирения непокорных этого явно недостаточно…

Таким образом, смысл протестов, как всегда, очевиден, а их результаты – это вопрос времени…