Внешность как улика, вера как приговор Реалии современной России

В современной России всё громче звучат призывы к единству и патриотизму, но за этим фасадом всё чаще проступают черты иной, пугающей реальности — реальности, в которой шовинизм не отторгается, а подспудно реабилитируется, подобная риторика получает институциональную огранку, а государственный аппарат становится не инструментом защиты, а механизмом этнического и религиозного давления. В стране, которая ещё недавно кичилась своей «многонациональностью», сегодня ислам, кавказская/азиатская внешность и нерусская фамилия становятся достаточным основанием для подозрения, изоляции и насилия.

Особую тревогу вызывает положение мусульман в России — как этнических из мусульманских республик РФ, так и мигрантов из Центральной Азии и Южного Кавказа. Их ежедневно приучают к роли второго сорта — через дискриминацию в медиаполе, унижение в быту и системное насилие со стороны тех, кто по идее должен охранять порядок. Полиция и Росгвардия всё чаще ведут себя не как стражи закона, а как карательные отряды. Волны облав, избирательные задержания, шантаж семей, пытки, избиения и унижения — всё это стало частью обыденности, а не исключением. Людей забирают без объяснений, без ордеров, без адвокатов. Их избивают в автозаках, под пытками заставляют подписывать признания в преступлениях, которых они не совершали, или же просто используют как устрашающий пример для других. Правозащитники фиксируют десятки, если не сотни таких случаев, но в условиях общего одобрения насилия со стороны властей эти свидетельства тонут в волне равнодушия и страха.

Роль спецподразделений в этом процессе выходит за рамки привычных полномочий. Эти структуры, действуя фактически как институционализированное продолжение скинхедов 1990-х годов, переняли их методы, но при этом обрели легитимность и безнаказанность. В отличие от уличных погромщиков тех лет, современные силовики действуют с санкции (и защиты) системы, в униформе и под прикрытием государственных интересов. Их действия больше не маргинальны — они стали инструментом государственной политики. Тотальная зачистка районов, массовые задержания по признаку «неправильной» внешности, постоянные унижения, презумпция вины на основании имени или акцента — всё это не просто случайные эпизоды. Это — системная практика, в которой насилие становится нормой.

Так было, например, 10 апреля этого года, когда московские силовики провели рейд в бане «Бодрость» у метро «Дмитровская» рядом с Тимирязевским парком. На снятое очевидцем видео попало, как бойцы спецназа в форме заставляли посетителей (многие из которых были в нижнем белье) лечь на пол рядом друг с другом, а также ползти по коридорам на животе или гуськом. Вместе со спецназом в рейде участвовали так называемые дружинники. На другом видео, выложенном депутатом парламента Кыргызстана Жанарбеком Акаевым, видно, как мужчины с красными повязками на предплечьях пинают ногами лежащих на полу посетителей бани и идут прямо по их телам. Рейд и избиения продолжались не менее пяти часов. 

Особое место в этой системе отведено азербайджанцам. Не только потому, что азербайджанская диаспора — одна из крупнейших в России, но и потому, что в нынешней политической атмосфере любое проявление сплочённости воспринимается как потенциальная угроза. В отношении азербайджанцев применяются не просто меры давления — речь идёт о целенаправленном устрашении. По сообщениям из разных регионов России, азербайджанцев задерживают без причин, избивают в отделениях полиции, фальсифицируют дела, угрожают депортацией и уголовным преследованием их родственников. Всё это происходит под молчаливое одобрение, а подчас и с прямой санкции властей. ОМОН (отряд мобильный особого назначения, Росгвардия) в этих условиях становится не гарантом безопасности, а механизмом этнической чистки. И это длится уже не первый год. Несколько лет назад, в 2017 году, вопиющий случай произошел в подмосковном городе Королёв, где продавец фруктов из Азербайджана поджег себя, не желая отдавать полицейским часть своей выручки. Как писал тогда «Московский комсомолец», на уроженца Товузского района Ровшана Аллахвердиева обратили внимание сотрудники полиции из УМВД по городу Королёв. Они обложили торговца ежемесячной данью. Сначала условия сделки с правоохранителями вполне устраивали азербайджанца. Однако со временем аппетит стражей порядка стал расти, и суммы выплат еженедельно повышались. Когда двое полицейских приехали за очередной мздой к предпринимателю и тот отказался им, между ними завязалась словесная перепалка на глазах покупателей и продавцов. Минут через пять нервы у подполковника не выдержали. Как утверждают очевидцы, в его руке появилась пластиковая бутылка, из которой он стал поливать товар и бизнесмена. Теперь уже сдали нервы у Аллахвердиева. Он достал зажигалку и поджег себя. После этого инцидента стражи порядка сразу же ретировались, а земляки мужчины стали его тушить и отвезли в больницу.

В последние годы, особенно после развязанной Россией агрессии против Украины, ситуация стала стремительно ухудшаться. Немалую часть российского общества охватил массовый психоз, который нередко стал проецироваться на «лицах кавказской национальности». Насилие, с которым сталкиваются мусульмане, выходцы из Южного Кавказа и Центральной Азии, — это не спонтанные вспышки ненависти. Это проявление идеологического выбора, сделанного российским государством. Выбора в пользу этнического гомогенизма, имперской реставрации и подавления любого иного культурного кода. В условиях войны с Украиной эта политика приобрела особенно зловещие черты: выходцев с Кавказа и из Центральной Азии теперь не просто запугивают, а пытаются безжалостно бросить в мясорубку чужой для них войны. Их вынуждают подписывать контракты с армией, угрожая депортацией, уголовными делами и тюремными сроками. Свободного выбора нет: либо фронт, либо унижение, либо тюрьма.

Эта практика, активно поддерживаемая силовыми структурами, становится новой нормой. В разгар частичной мобилизации в 2022–2024 годах фиксировались случаи, когда молодых мужчин с кавказской внешностью задерживали на улицах, отправляли в пункты мобилизации без возможности связаться с родственниками. Некоторые исчезали, а затем оказывались на фронте. Были и такие, кого после отказа от службы избивали, пытали, заставляли подписывать признания в несуществующих преступлениях. 

Именно в этом контексте шовинизм и исламофобия, о которых десятилетиями говорили как о пережитках прошлого, сегодня возвращаются в Россию как норма. Но теперь — не в виде маргинальных группировок, а как часть государственной вертикали. И если в 1990-е годы скинхеды действовали в подворотнях, то теперь их функции исполняются в мундире, с автоматом и при полном одобрении руководства. Государство, формально борющееся с экстремизмом, само стало источником такой практики. Внутри этой логики нет места для равноправия, диалога или многообразия. Есть только страх, повиновение и репрессия.

Россия всё дальше уходит от идеалов, на которых когда-то строилась её многонациональность. Вместо сосуществования — сегрегация. Вместо диалога — дубинка. Вместо уважения к разнообразию — ставка на унификацию через принуждение. В этих условиях судьбы мусульман и представителей нерусских народов становятся не просто личными трагедиями, а симптомом более глубокой болезни — болезни государства, которое разрушает само себя, обрекая на угасание последние остатки социальной ткани. В истории уже были примеры стран, которые пытались сплотить общество через репрессии против «иных». Все они заканчивались одинаково — позором и забвением.