Есть ли жизнь после смерти? Азербайджанцы заключили договор о заморозке своих родных

Крионика — технология заморозки тел после смерти — постепенно проникает и в Азербайджан. Несколько граждан страны уже заключили контракты с российской компанией «КриоРус», а одна женщина, умершая в Турции, была доставлена в Россию для криосохранения. Почему всё больше людей верят в возможность воскрешения? Как относятся к этому в мусульманской стране? И сколько это стоит? Об этом Minval в интервью рассказала Валерия Удалова, генеральный директор компании «КриоРус».

— «КриоРус» — первая за пределами США компания, предоставляющая услуги крионики: заморозки тел, мозга и ДНК людей и животных с целью возможного воскрешения в будущем.

— Сколько человек из Азербайджана уже заключили договор с компанией? Каковы их возраст, профессия, мотивация?

— Чаще всего инициаторами крионики выступают относительно молодые люди. Это люди 25-45 лет, часто лица с высшим техническим образованием — компьютерщики, нанотехнологи, врачи, биотехнологи. То есть это те, кто хорошо воспринимает новые идеи. Они могут заключать контракт на себя — на свое будущее крионирование и своих родственников. Вот женщина из Азербайджана, которую крионировали, она, конечно же, сама захотела крионирование, но основным инициатором был ее сын. Он является высокооплачиваемым компьютерным специалистом, работал в разных странах. Когда его мать тяжело заболела, он ей предложил заморозку. Она — азербайджанка, какое-то время лечилась в Турции, там она и умерла. Ее тело везли к нам через Грузию.

Кстати, в большинстве договоров по крионике клиенты обговаривают свою собственную заморозку, они понимают, что не вечны и в любой момент могут попасть в аварию и т.д. И они, будучи здоровыми, заключают с нами договор. Несколько дней назад у нас заключила договор одна семья — бабушка, дедушка и мама. Инициатором тоже был молодой человек, кстати, специалист в области компьютерных технологий. Он-то их и убедил.

А вот еще один молодой человек, у которого родители живут в Баку, сам он работает в России, он хотел бы их крионировать, но пока они отказываются, возможно, он их тоже привезет.

— Насколько, по-вашему опыту, культурные и религиозные убеждения влияют на готовность азербайджанцев рассматривать крионику серьезно?

— Где прописано, что крионика это плохо? Православные священники рассматривают крионику как еще один способ реанимации. Ведь реанимация во всех религиях рассматривается нормально. Человек болеет, фактически он умер, с точки зрения 18 века, а его реанимируют. Это считается нормальным. Так и здесь: считается, что крионику надо рассматривать как технологическую реанимацию будущего.

Мы особо не видим какого-то конфликта между религией и крионикой. В христианстве так вообще хранятся мощи святых, например. У них есть традиции сохранения тел. В конце концов, если они хотят служить Богу, чем плохо то, если они будут служить ему 1 000 лет. Ничего плохого в этом мы не видим. Мы готовы работать с любыми людьми. Кстати, у нас есть клиент-мусульманин Самир Акимов, который очень активно поддерживает крионирование.

До сих пор мы с Азербайджаном не работали, потому, что до СВО мы активно сотрудничали с Европой. Европейцы — они люди обеспеченные. Они очень давно знают про крионику. Если для Востока — это новая тема, то в Европе про крионику узнали еще в начале 60-х годов прошлого века. Они очень много работают с американцами и там распространен такой тренд. Поэтому мы в основном работаем на российский рынок и на Европу. Даже рекламы никакой не давали. И поэтому самые любопытные азербайджанцы сами к нам обращались.
Я считаю, что крионика — жизнеутверждающая технология, и должна быть доступна везде.

— Как скоро после смерти можно подвергнуть человека этой процедуре?

— В идеале хорошо все делать сразу, но часто идеальных случаев не бывает. Сейчас, на современном этапе, стало понятно, что самое главное, с научной точки зрения, вся личность человека находится в мозгу. Очень важно сохранить связи между нейронами мозга, и тогда в будущем предполагается, что будут такие умные молекулы- нанороботы, которые смогут совершать межклеточный ремонт. В принципе исследования в этой области развиваются. Тема нанороботов широко представлена в интернете. Есть медицинские нанороботы, есть нанороботы, которые используются в других направлениях. Считается, что через какое-то количество лет нанороботы смогут либо заменять, либо ремонтировать клетки, включая нейроны.

Тогда возникает вопрос: когда исчезают связи между рейронами? Они исчезают не сразу, а постепенно. Это зависит от температуры. То есть, если человека поместить в морг, то на это уйдут целые дни. Поэтому несмотря на то, что кажется, что все надо делать сразу и сейчас, реальность такова, что связь между нейронами сохраняется очень долго, ну, десять дней — это точно. Вообще все зависит от того, как человек умер, какая температура при этом была, как быстро его нашли, как хорошо заморозили. То есть время и температура — это важные факторы.

— Обеспечивает ли ваша компания транспортировку человека с технической точки зрения или клиент сам должен позаботится о перевозке тела своего близкого в Россию?

— Если человек тяжело болен и умирает в Азербайджане, то неплохо было бы договориться с помощью окружения, чтобы все процедуры были сделаны в Азербайджане, а дальше уже тело привезти в замороженном виде. Сегодня по всему миру в транспортной системе существует перевозка умерших людей и можно всегда оформить транспортировку при пониженной температуре. То есть перевозка возможна, а процедуру лучше делать на месте, где умер человек, чтобы не терять время. Но можно также охладить тело и привезти его к нам.

— Я думаю, что у нас нет такого оборудования, чтобы подвергнуть человека крионике.

— Я думаю, что ваши специалисты, например, хирурги, в сотрудничестве с нами легко бы овладели бы нашей технологией. А вот химические реактивы для замены крови на специальные растворы криопротекторов нет. Если контракт заключен заранее, то растворы мы можем доставить заблаговременно в замороденном виде. У нас был случай в Челябинске: умер философ Игорь Вишев, который подписал контракт с нами ещё в 2008 году. У него дома заранее стояла морозильная камера и хранились все необходимые реактивы для крионирования. Когда он умер, ему было 92 года, все было обговорено с местными службами, все реактивы были на месте и все очень хорошо получилось.

— При какой температуре у вас хранятся тела?

— Минус 196 градусов в установках с азотом. А на земле таких температур нет, но они есть на южном полюсе Луны. На южном полюсе Луны есть места в кратерах, где всегда примерно минус 190 градусов. Теоретически, если крионика будет развита, имеет смысл отправлять туда хранилище. Тела там будут лежать и не требовать никакого азота. Еще до СВО к нам однажды обращались американцы, чтобы вместе проработать проект на будущее. Может быть, он и сработает. То есть совершенно необязательно ставить все это на земле.  Совершенно необязательно вырабатывать азот. Можно, например, 100 криопациентов доставить в одной капсуле на южный полюс Луны и там всегда будет минусовая температура. Пока же мы завозим азот, а со временем можно будет оставить тело на 100 лет на Луне, а потом привезти и обратно оживить.

— Планируете ли вы открыть представительство в Азербайджане?

— У нас есть представитель в Турции. Открылось представительство совсем недавно, пока не могу сказать, что успешно. А вот в Азербайджане открывать еще не планируем. У нас есть планы по открытию представительств в Китае, Индии и ОАЭ.

— Во сколько обходится процедура заморозки?

— Сохранить тело человека стоит 3,8 млн рублей. Плюс траты на транспортировку, но из Азербайджана она не должна быть дорогой. Есть процедура, когда вызывают бригаду, чтобы она, грубо говоря, дежурила у постели умирающего. Она обходится дороже — выезжают специалисты, им нужно где-то жить, плюс издержки на перевозку. Это редко у нас заказывают. Имеет смысл, с точки зрения науки, сохранять мозг – это стоит 1,8 млн рублей. Плюс могут быть какие-то местные затраты. В будущем мы, возможно, перейдем в лакшери-сегмент потому, что больше все-таки интересуются люди богатые. Возможно, мы повысим цены. Знаете, почему? Прошли очень интересные эксперименты за последние годы с обратимым оживлением органов животных по специальным технологиям с использованием наночастиц. Выяснилось, что можно промыть сердце крысы с помощью наночастиц и равномерно отогреть и оно работает. То есть можно замораживать и размораживать. Рассматриваем улучшить наши протекторы с использованием наночастиц, чтобы увеличить вероятность качественного крионирования, но они дорогие.

— Пока ваша компания существует, вы гарантируете сохранность тел, но что будет потом?

— Будем хранить столько, сколько надо. У нас по договору фактически бесконечное хранение. Еще и оживлять беремся. Дело в том, что мы параллельно создаем фонд криопациентов. Наши живые криопациенты передают в Фонд квартиры, бизнес-центры. Фонд уже формируется. Часть средств пойдет на поддержание процесса, а часть — на ускорение оживления.  Мы подсмотрели у американцев. Они начали создавать фонд и мы поняли, что это очень разумно, тем более некоторые очень обеспеченные клиенты позитивно отозвались на данную идею. Поэтому сколько надо, столько и будем хранить.

— Допустим, ученые научились воскрешать человека через определенное время, насколько такая жизнь будет нужна ему, когда не у него не осталось близких?

— Да я понимаю. Ну во-первых, почему не остается близких? Если вся семья подписала договор, как родители того азербайджанца, то есть они все равно будут близкими друг другу людьми. Вы знаете, у нас есть люди, которые одиноки. Они сейчас уже одиноки, хуже-то не будет. Наоборот, проснутся через много лет в молодом теле, найдут себе пару. Вот у нас есть музыкант, ему 85 лет, в Нижнем Новгороде, он одинок. Соответственно он не собирается жениться и ему хуже не станет. А в будущем, если нанороботы будут делать клеточный ремонт мозга, это же они смогут сделать клеточный ремонт всего тела. То есть человек проснется молодым.