Идеи не умирают. Умирают лишь авторы и поэт, и гражданин

Он ушел внезапно - тихо, без сенсаций, словно растворился в воздухе. 25 мая 2001 года, на фоне весеннего Парижа, переполненного модными витринами и шумом туристов, Альберто Корда принимал участие в открытии собственной фотовыставки. В это мгновение его сердце остановилось, словно последний стоп-кадр в жизни. Он покинул этот мир на 74-м году жизни, вдали от своей страстной, несмолкающей Кубы.

Корду называли «фотографом Кубинской революции». Это звание звучит сегодня почти архаично, но в своем времени оно было живым. Потому что революция, как и фотография, не терпит созерцательности, дистанции — она требует соучастия, близости, веры. На культурном фронте, где пулям противостояли образы, Корда был бойцом на передовой. Его фотоаппарат служил не амбициям, а идее, и этот выбор был беззаветным, почти монашеским.

В XXI веке, в котором капитал стал фетишем, а комфорт — новой религией, такие люди, как Корда, кажутся пришельцами с другой вселенной. Он не стремился к привилегиям, не искал выгод, не претендовал на славу. Когда его спрашивали о мотивах, он отвечал: «Я просто вносил свой вклад в дело Революции».

Кто-то считал это новым этапом борьбы за умы молодежи. Корда — нет. Впрочем, он не протестовал

Сегодня эти слова звучат почти, как анахронизм. Но именно такие люди, как Корда, и несли в себе огонь перемен. Символично, что он ушел в первый год нового столетия, словно бы передав эстафету времени. И в духе строфы Высоцкого - «в гости к Богу не бывает опозданий» - Корда не опоздал. Он просто взял и ушел, когда его эпоха перелистнула последнюю страницу.

На протяжение десяти лет Корда был личным фотографом Фиделя Кастро, свидетелем и хроникером одного из самых противоречивых экспериментов в истории человечества. Но в мировую историю он вошел, благодаря единственному кадру - портрету Че Гевары. Молчаливый профиль с пронзительным взглядом. Это фото стало не просто символом, а иконой, в которой мир открыл для себя нового Спартака, нового Иисуса, нового Прометея.

Снимок был сделан 5 марта 1960 года в Гаване, во время прощания с погибшими бельгийскими моряками, которые доставляли продовольствие революционной Кубе. Их судно взорвали агенты ЦРУ. Че стоял на трибуне — молчаливый, сосредоточенный, с огнем в глазах. И в этом взгляде — трагедия века, вера в невозможное и печать предчувствия конца.

Джанджакомо Фельтринелли. В кармане деньги, а в портфеле динамит с "Доктором Живаго"

Но фотография тогда не была опубликована. Газета выбрала снимок Фиделя Кастро. А портрет Че Корда повесил у себя дома. Так он и остался бы личным сувениром истории, если бы в 1967 году в дом Корды не зашел Джанджакомо Фельтринелли — богатейший человек Италии, издатель, левый радикал, человек, который носил в портфеле «Доктора Живаго» и динамит. Он был очарован изображением и увез снимок в Милан.

Когда Че Гевара попал в Боливии в окружение, Фельтринелли, не задумываясь, помчался его спасать. Но итальянца арестовали и выслали обратно. Через несколько месяцев Че был убит, и тогда Фельтринелли выпустил тот самый портрет постером. Два миллиона экземпляров разлетелись мгновенно. Парижские студенты, американские хиппи, латиноамериканские повстанцы — все увидели в лице неистового кубинца отражение свободы, которой они молились. Так образ Че стал брендом. А бренд, как известно — это уже товар.

Кто-то считал это новым этапом борьбы за умы молодежи. Корда — нет. Впрочем, он не протестовал. Не требовал авторских отчислений, не подавал в суд. Считал: пусть его фотография распространяется многомиллионными тиражами, если это помогает делу. Он был до конца верен себе. Даже когда рекламщики начали лепить лицо Че на все подряд — от кофе до компьютеров. 

Они сражаются с беспощадным механизмом рынка, который превращает идею в наклейку, героя — в логотип, а символ протеста и борьбы — в ходкий сувенир

Но однажды - когда Корда увидел изображение Че на этикетке водки «Смирнофф» - чаша его терпения переполнилась и он сказал: «Это оскорбление. Нельзя продавать водку с лицом революционера». Он подал в суд — и выиграл. Суд признал его авторство, несмотря на отсутствие формальной регистрации. Корде выплатили 50 тысяч долларов - огромные по тем временам деньги, которые он тут же перевел Министерству здравоохранения Кубы. Потому, что человек с убеждениями на мелочи не разменивается.

После смерти Корды борьбу с коммерциализацией образа Че Гевары продолжили его наследники. Они сражаются с беспощадным механизмом рынка, который превращает идею в наклейку, героя — в логотип, а символ протеста и борьбы — в ходкий сувенир.

Что в итоге? Че Гевара стал товаром, а лицо пламенного революционера — товарным знаком. Миллионы футболок, кружек, постеров… А автор снимка — человек, который не взял от этого ни цента от много миллиардного оборота — умер так же скромно, как и жил. Его не интересовала прибыль. Потому, что он был не зрителем и не потребителем, а участником, творившим в эпоху, когда фотоаппарат был оружием, а фотограф — солдатом.

И, может быть, правы были Режи Дебре и Яни Дебор. Первый написал: «Че убили дважды. Первый раз — пулей. Второй — миллионами его портретов».

А второй и вовсе пригвоздил человечество суровой максимой: «Общество спектакля превращает в спектакль даже восстание против самого себя».

Возможно, в этом и есть истина. Ибо каждый спектакль требует своего зрителя, а каждая эпоха — своих героев. И среди товарных знаков, бесконечной рекламы и рыночной истерии обязательно найдется кто-то, кто сделает новый кадр. Такой же честный и такой же бескорыстный. Потому что идеи не умирают. Умирают только авторы…