История и армянский календарь: дело Трампа ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Для некоторых время остановилось в 2021 году. Мир, конечно, давно уехал вперед — с новыми вызовами, новыми лидерами и новыми смыслами. А вот в Ереване и Калифорнии, похоже, до сих пор живут апрелем того самого года, когда президент Джо Байден прочитал с суфлера слово, которое ждали десятилетиями: «геноцид». Под аплодисменты армянского лобби и под комментарии турецкой дипломатии. С тех пор это заезженное слово стало для них чем-то вроде иконы — пусть даже бумажной, да еще и с просроченным сроком актуальности.

Но тут — страшный удар. Дональд Трамп, вернувшийся в Белый дом и не склонный повторять чужие мантры, снова отказался играть по армянским нотам. В своем заявлении к годовщине событий 1915 года он сказал все по-человечески: трагедия, боль, сострадание. Но не «геноцид». И за это его начали разрывать в клочья.

Никто, конечно, не удивлен: для армянской политической кухни все, что не ложится в их виктимную картину мира, подлежит сожжению. Как флаг. Как противник. Как Трамп, посмевший использовать собственные слова, а не утвержденный в ереванском офисе лексикон.

Особый вклад в кампанию по линчеванию Трампа внесла некая Ромелла Мнацаканян — женщина с амбициями трибуна и манерами придворной жрицы. В своей гневной одиссее, больше напоминающей сеанс экзорцизма, чем аналитический текст, она с жаром набросилась на президента США за то, что тот осмелился использовать армянское выражение «Мец Егерн», но не произнес заветное слово из семи букв.

«Трамп — позер и лузер», — изрекла она, словно комментируя не международную политику, а драку в подъезде.

«Его ковбойские замашки закончились там, где начиналась армянская боль», — продолжила Мнацаканян, не забыв приплести к теме даже Илона Маска и матерные перепалки в Белом доме, будто бы это имеет хоть малейшее отношение к событиям 1915 года.

От такого жанрового винегрета невольно начинаешь сомневаться — то ли ты читаешь политическую колонку, то ли попал в армянский стендап, где вместо punchline'ов — проклятия в адрес Эрдогана, Трампа и вообще всех, кто не поет с ереванского листа. Президент США, по мнению Ромеллы, оказался «трусом», потому что не повторил формулу Байдена. А то, что Трамп выразил сочувствие, назвал трагедию по имени, упомянул о гуманитарной помощи, — так это, по всей видимости, не считается. Он ведь не встал на колени.

Критика Ромеллы достигает апогея, когда она упрекает Трампа в симпатии к Турции и Азербайджану, мол, не туда смотрит, не с теми дружит, не так дышит. И тут становится понятно: все это — не про историю, не про правду, не про жертвы. Это про монополию на страдание и про то, кто имеет право раздавать «индульгенции». В тексте Трамп представлен чуть ли не пособником «отрицателей», чуть ли не коллаборационистом турецкой дипломатии. Аргументы? Не нужны. Главное — громче брызгать слюной.

На фоне всей этой гремучей смеси крикливого морализаторства и политической мстительности невольно вспоминается вовсе не резолюция Конгресса, а куда более древний и глубокий текст — Первое послание к Коринфянам  - книга Нового Завета, адресованная Павлом христианской общине греческого города Коринфа:

«…чтобы вы все говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях…»
Скорбь по погибшим, если она настоящая, объединяет. А у Ромеллы — она разделяет. На «нас» и «тех». На «признавших» и «отрекшихся». На «святых» и «еретиков». Христос, наверное, плакал бы, глядя, как его имя приклеивают к повестке, которая давно уже стала оружием.

И вот тут становится по-настоящему жалко. Не жертв той трагедии — ВСЕХ, а не исключительно армян. Их память, наверное, заслуживает сочувствия и… покоя. Жалко тех, кто сто лет спустя превратил трагедию в политическую жвачку. Кто делит человечество на «признавших», «отказавшихся признать» и — о ужас — «тех, кто задает вопросы». Мир, по версии армянского лобби, — это узкий коридор между памятником, резолюцией и иском в суд.

Но, простите, в мире есть еще и Турция, которая точно так же пострадала в том же 1915 году. Есть Азербайджан. Есть США, где глава государства вправе формулировать позицию не по диктовке армянской диаспоры Лос-Анджелеса. Есть, наконец, просто здравый смысл — упрямо сопротивляющийся попыткам переписать сложную историю в формате комикса: злодей, жертва, признание, компенсация.

Трамп, каким бы он ни был, в отличие от предшественника, не читал по бумажке. Он сказал, как понимал: катастрофа, человеческая боль, но не «геноцид». И это — позиция. Четкая, не навязанная. А потому такая неудобная для тех, кто выстроил целую внешнеполитическую стратегию на лозунге «признай или умри».

В конце концов, президент США не обязан становиться пресс-секретарем армянской историографии. И если в 2025 году кто-то продолжает жить в 1915-м, — это уже не проблема Трампа. Это диагноз. С историей ведь как с религией: когда вера превращается в бизнес, святые превращаются в лицензию на прибыль.