Когда история поворачивает вспять: Германия и обратный отсчёт либеральной Европы

БАКУ /Trend/ - Когда история поворачивает вспять, она делает это не с шумом, а с процедурной педантичностью немецкой бюрократии. Новая политическая конфигурация в Берлине, ставшая результатом досрочных выборов и внутрипартийных потрясений, увенчалась соглашением между Христианско-демократическим союзом (ХДС) и Социал-демократической партией Германии (СДПГ) о формировании коалиционного правительства. Канцлером становится Фридрих Мерц — политик, чья карьера в последние два десятилетия казалась медленно тлеющим костром старорежимного консерватизма, но теперь этот огонь вырывается наружу, чтобы осветить, а возможно — и испепелить устоявшийся политический пейзаж Германии.

Германия снова на перекрёстке. И как это часто бывало в её истории, выбор был сделан в пользу прагматизма, обёрнутого в железный футляр центристской стабильности. Мерц, в отличие от своих предшественников, не стремится казаться всем понемногу. Его приход — это вызов эпохе смазанной идеологической центровки, попытка вернуть определённость в политику, которая слишком долго избегала любых резких движений.

Политический контекст: как Германия пришла к новому альянсу

Распад «светофорной» коалиции (СДПГ, "Зелёные", СвДП), вызванный управленческой импотенцией в условиях войны, энергетического кризиса и давления со стороны радикальных партий, создал вакуум власти, который не могли заполнить ни левые популисты, ни правые радикалы. Немецкий избиратель, уставший от нравоучений и климатической истерии, потребовал надёжности и порядка. И ХДС, ведомый Мерцем — старый-новый голос из глубин немецкой буржуазной традиции — оказался в нужное время в нужном месте.

СДПГ, потрясённая поражением, предпочла политическое выживание политической гордости. Альянс с ХДС стал для неё спасительной шлюпкой в бурю растущей инфляции, социального недовольства и внешнеполитической турбулентности. То, что ещё пять лет назад казалось бы святотатством — союз Мерца и социал-демократов, — теперь выглядит почти как акт государственного мужества.

Распределение министерств: коалиционная арифметика и политическая геометрия

Символика коалиционного соглашения безошибочна. В нём читается договор о ненападении и взаимной страховке.

МИД и министерство экономики отходят к ХДС. Это логично: именно Мерц и его окружение настаивали на пересмотре внешнеполитического курса, включая нормализацию отношений с США (особенно в свете возможного возвращения Трампа) и «прагматизацию» экономических связей с Востоком, включая Китай и страны Залива. Министерства финансов и обороны остаются за СДПГ, что символизирует их стремление сохранить социально ориентированную повестку и продолжить стратегическую модернизацию Бундесвера. Министерство внутренних дел переходит к ХСС — баварскому союзнику ХДС. Этот жест призван успокоить правый фланг и сигнализирует о жёсткой миграционной политике.

Каждое назначение — не просто выбор кандидата, а калиброванный сигнал разным политическим группам внутри и вне страны.

Кандидаты и сигналы: персональный состав как зеркало стратегии

МИД — Йоханн Вадефуль (ХДС). Дипломатическая сдержанность сменит идеологический активизм. Вадефуль, будучи связующим звеном с Пентагоном и Еврокомиссией, представляет собой антипод Анналены Бербок. Его приход означает отказ от моральной политики в пользу реализма. Прекратятся разговоры о «феминистской внешней политике» и «ценностных ориентирах» — на повестке снова будут интересы.

Альтернатива — Армин Лашет. Его возвращение стало бы триумфом павшего принца. Но вряд ли Мерц даст этому реваншу состояться: их отношения носят оттенок кордебалета, в котором один танцор явно хочет остаться в центре сцены.

Йенс Шпан — "тёмная лошадка". Его связи с республиканцами в США делают его интересным при Трампе в Белом доме. Это было бы назначение не для Брюсселя, а для Айовы.

Минобороны — Борис Писториус (СДПГ). Пожалуй, единственный министр, чей рейтинг устойчив даже в эпоху всеобщего разочарования. Его сохранение — знак партнёрам по НАТО: Германия не меняет курс на милитаризацию, а Бундесвер останется в режиме срочной реанимации.

Минфин — Ларс Клингбайль (СДПГ). Не банкир, а партийный политик. Его назначение — откровенный месседж: бюджет станет ареной политического торга. В условиях роста военных расходов, требований ЕС и давления профсоюзов Клингбайль может стать либо арбитром, либо заложником.

Йорг Кукис — технократическая альтернатива. Его международный вес и уравновешенность нравятся рынкам, но не нравятся партийной номенклатуре СДПГ.

Минэкономики — Карстен Линнеман (ХДС). Протеже Мерца, его идеологический близнец. Если Мерц — канцлер ордолиберального реванша, то Линнеман — его авангард в экономике. Будут свёрнуты "зелёные" субсидии, сокращены программы госинвестиций, возвращён культ баланса бюджета. Германия снова станет домом для экономики предложения.

МВД — Александр Добриндт (ХСС). Здесь — возвращение к жёсткой риторике. Его приход означает реставрацию дискурса «law and order», особенно в контексте миграции. Для Германии 2025 года, пережившей серию инцидентов и рост недовольства, это будет шаг, который может сорвать аплодисменты — и улицы, и избирателя AfD.

Фридрих Мерц: канцлер новой эпохи или фигура перехода?

Он ждал этого момента двадцать лет. Ещё в начале 2000-х его потеснила Ангела Меркель, превратив ХДС в инструмент социально-либерального консенсуса. Теперь же Мерц возвращает партию к её доктрине: государство как арбитр, а не активный игрок; экономика — в частных руках, ценности — из арсенала христианского гуманизма, а внешняя политика — без иллюзий.

Мерц — канцлер не «хайпа», а «гешефта». Он ориентирован на бизнес-сообщество, ненавидит регуляции, презирает популизм. В тандеме с СДПГ его слабостью будет неспособность контролировать левый блок в парламенте и уличное давление. Его сила — аппаратная эффективность, связи в индустрии и поддержка электората, уставшего от культурных войн.

Первые 100 дней: тест на прочность

Ожидается:

Отмена ряда «зелёных» регуляций, пересмотр энергетической стратегии, ставка на атом и LNG. Ужесточение миграционного законодательства, в том числе ускоренная депортация и усиление охраны границ. Новые обязательства по НАТО, рост оборонных расходов. Налаживание контактов с Трампом или его окружением — на случай победы республиканцев. Осторожное сближение с Китаем, без фанатизма, но с расчётом.

Брюссель будет напряжён: Мерц не евроскептик, но еврокритик. Вашингтон — насторожен: слишком многое зависит от выборов. Киев — обеспокоен: хотя Мерц не откажется от поддержки, но тон станет более холодным. А внутри страны — мобилизация профсоюзов, "зелёных" и левых начнётся с первого дня.

Германия в новом нарративе: между дисциплиной и тревогой

Момент, в который вступает Германия, — не просто точка смены власти. Это глубинный, даже тектонический сдвиг внутри самого немецкого общественного сознания. Страна, десятилетиями жившая под знаком «никогда снова», теперь говорит себе: «пора иначе». Отказ от метафизической «вины» как основы внешней и внутренней политики — это не риторика, это часть ментальной трансформации, которую символизирует приход Мерца. Его кабинет — это коллективная декларация о возвращении в реальный мир, где государства — это акторы, а не исповедальни.

В этом контексте Мерц — почти архетипическая фигура. Он не харизматичен, он методичен. Его риторика — это язык аудитора, а не проповедника. Его правительство — это не триумф нового курса, а попытка уберечь страну от краха системного управления, к которому её вела коалиция моральных интуиций и цифровых утопий.

Внешняя политика: Европа и США — без иллюзий

Отношения с Брюсселем будут сохраняться, но лишатся прежней идиллической ноты. Германия Мерца не станет рвать с ЕС, но будет вести жёсткий диалог. Это уже не будет «европейский двигатель», скорее — «европейский бухгалтер», следящий за соблюдением правил, дисциплиной бюджета и уровнем субсидий.

США — ещё более сложный сюжет. При Трампе Германия обретает в его лице непредсказуемого союзника, к которому у Мерца есть хоть какие-то «неофициальные» каналы.

Ключевым вызовом станет Китай. Здесь возможен частичный дрейф к новой «остполитике» — не в смысле идеологии, а в смысле интересов. Германия постарается выстроить экономическую прагматику, несмотря на давние подозрения Вашингтона и фобии Брюсселя.

Украина? Здесь продолжится поддержка, но с усиленным контролем. Военная помощь будет связана с условиями. Лексика изменится — вместо «безграничной солидарности» появится «ответственное партнёрство».

Внутри страны: борьба за нарратив и уличную легитимность

Мерц и его кабинет войдут в реальность, где каждый шаг будет сопровождаться не просто дебатами, а протестами. "Зелёные" уже формируют оппозиционный альянс с левыми. Profamilia, Fridays for Future, миграционные НКО, студенческие группы — всё это станет основой нового уличного давления, особенно на фоне изменения климата, социальной неравномерности и реформ в энергетике.

ХДС ответит мобилизацией своего «старого ядра» — среднего класса, профсоюзных технократов, пенсионеров и региональной элиты. Особая ставка будет сделана на Восточную Германию, где альтернатива в виде AfD набирает силу. Мерц попытается перехватить часть её электората, особенно в риторике по миграции, но без заигрываний. Его курс — это не популизм, а реставрация институционального авторитета.

Энергетика: прощание с иллюзиями

Министерство экономики под контролем Линнемана должно стать ареной решающей битвы за пересмотр энергетического перехода. Будут остановлены планы по ускоренному закрытию угольных ТЭС. Возвращение к атомной энергетике — табу для предыдущего правительства — теперь обсуждается как «временная мера». Германия готова признать, что идеология «зелёного перелома» не выдержала столкновения с реальностью геополитики.

Газовые контракты с Катаром, LNG-терминалы, переговоры с Алжиром и Азербайджаном — вот новая реальность. «Климатическая нейтральность» в срок — больше не абсолют. Это теперь горизонт, а не присяга.

Что ждёт дальше?

Первые 100 дней станут испытанием не только для кабинета, но и для самого немецкого общественного консенсуса. Будут реформированы правила предоставления убежища, возможен отказ от безусловной «встречной» миграционной политики. Будет реформа трудового рынка, снижение субсидий, а возможно — даже инициатива по пересмотру налогового кодекса в сторону «поощрения производительности».

Но самое главное — в возвращении языка ответственности в политику. Германия, похоже, осознала, что в мире, где правила рушатся быстрее, чем успевают подписываться декларации, стране нужен курс, ориентированный не на идеалы, а на устойчивость.

Мерц не станет канцлером мечты — он станет канцлером реальности. Он не принесёт ни восторга, ни революций. Но, возможно, именно это сегодня и нужно Германии. В эпоху, когда история снова требует зрелости, Германия отвечает прагматизмом. И в этом — её шанс.

Если повезёт, Германия при Мерце будет скучной, предсказуемой, скупо говорящей и эффективно действующей страной. А значит — страной, способной снова стать якорем в зыбком море мировой турбулентности.

Немецкая политика снова становится тяжеловесной. Здесь не будет больше пены лозунгов — только гири решений. Под управлением Фридриха Мерца Германия, возможно, станет менее гибкой, но более определённой. Меньше утопий — больше цифр. Меньше лозунгов — больше договоров. Это и есть новая эпоха в центре Европы: эпоха пост-моральной, пост-идентичной, но глубоко политизированной нормальности.

BakuNetwork