Когда уходит поезд Российский МИД смещает акценты

Любопытный комментарий относительно Совместной декларации, подписанной в Вашингтоне 8 августа лидерами Азербайджана, США и Армении, был дан российским МИД. «МИД России зарезервировал свое мнение по поводу Вашингтонской декларации, подписанной Ереваном и Баку, пока не изучит детали проекта, до сих пор не обнародованного», — об этом заявил на брифинге заместитель директора департамента информационной политики МИД России Алексей Фадеев, добавив, что при разблокировке путей коммуникации через Сюникскую область Армении (Зангезур — Ред.) нужно считаться с присутствием российских пограничников».

В этих словах вроде нет ничего странного. Российские пограничники действительно несут службу на отдельных участках армяно-иранской границы, и совершенно естественно, что американские компании, которые придут в Армению для эксплуатации Зангезурского коридора, должны будут как-то разграничить с российской пограничной службой сферы контроля, как минимум в целях безопасности.

Однако далее заявления Фадеева становятся все более и более спорными. «Как мы отмечали ранее, подключение внерегиональных сил на Южном Кавказе должно продвигать мирную повестку, а не создавать новых проблем и разделительных линий. Также мы указывали, что необходимо считаться с членством Армении в ЕАЭС и с присутствием российских пограничников в Сюникской области. Считаем, что это следует учитывать при проработке деталей проекта», — заявил он.

И если мы не возьмем на себя смелость разбираться в правовых коллизиях (это дело юристов, специализирующихся на коммерческом праве), связанных с вопросами соотношения Вашингтонской декларации с положениями ЕАЭС, то насчет создания разделительных линий в корне не согласны. Все, что призвано принести мир и стабильность на Южный Кавказ, по определению не может быть разделительным. Но и здесь мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что подобным эвфемизмом российский МИД просто выражает свою обеспокоенность геополитической конкуренцией со стороны США. 

Однако далее российский дипломат делает заявления, которые, на наш взгляд, лишены правовой логики. Он заявил, что Россия считает актуальными трехсторонние договоренности лидеров России, Армении и Азербайджана 2020-22 годов, потому что ни одна из сторон не объявляла о выходе из этих договоренностей, прозрачно намекая на то, что Вашингтонская декларация противоречит Трехстороннему заявлению.

Интересный ход мыслей. Давайте по порядку. В контексте озабоченности российского МИД речь большей частью идет о пункте 9 Трехстороннего заявления. «Разблокируются все экономические и транспортные связи в регионе. Республика Армения гарантирует безопасность транспортного сообщения между западными районами Азербайджанской Республики и Нахчыванской Автономной Республикой с целью организации беспрепятственного движения граждан, транспортных средств и грузов в обоих направлениях. Контроль за транспортным сообщением осуществляют органы Пограничной службы ФСБ России», — гласит этот пункт. 

То есть прошло уже четыре с половиной года после подписания Трехстороннего заявления, а в Москве только сейчас вспомнили, что в нем регулировался режим Зангезурского коридора.

Возникает справедливый вопрос: если Москва считала таким необходимым следовать пункту 9 Трехстороннего заявления, то почему не способствовала его реализации? Почему не добилась открытия сухопутного коридора под контролем своей ФСБ? При этом российский МИД может нам возразить, что, мол, обязанности Москвы по Трехстороннему заявлению вступают в силу только после разблокировки коммуникаций со стороны Армении.

Однако подобный формализм лежал бы вне всего правового контекста Трехстороннего заявления. А контекст следующий: Армения по итогам своего поражения в войне с Азербайджаном, восстановившим свою территориальную целостность, взяла на себя обязательство предоставить сухопутный коридор из основной части Азербайджана в Нахчыван. Это обязательство отражается в первой части 9 пункта. Давайте процитируем его снова: «Разблокируются все экономические и транспортные связи в регионе. Республика Армения гарантирует безопасность транспортного сообщения между западными районами Азербайджанской Республики и Нахчыванской Автономной Республикой с целью организации беспрепятственного движения граждан, транспортных средств и грузов в обоих направлениях».

Продолжение же этого пункта, которое является его второй частью, гласит следующее: «Контроль за транспортным сообщением осуществляют органы Пограничной службы ФСБ России». И тут очень важно отметить следующее – это положение отражает не сколько право российской стороны, сколько ее обязательство по отношению к Азербайджану.

Итак, азербайджанская сторона должна была получить право на беспрепятственный и безопасный сухопутный переход в Нахчыван, армянская сторона взяла на себя обязательство предоставить такой путь, а российская сторона обязалась осуществлять контроль за транспортным сообщением.

Однако ни армянская, ни российская стороны не торопились выполнять перед Азербайджаном эти обязательства. Тут даже при желании можно сделать и более далеко идущий вывод – обоюдное молчание Еревана и Москвы по части исполнения пункта 9 в какой-то момент вообще начало выглядеть как некий сговор двух сторон Трехстороннего заявления против третьей стороны по саботажу обязательств во исполнение права этой стороны.

Теоретически Азербайджан мог бы применить силу для открытия коридора, однако Баку закончил одну войну не для того, чтобы начинать другую. Азербайджан завершил войну, чтобы установить мир и стабильность. Дорога в Нахчыван — один из символов этого мира и стабильности.

И, возможно, Азербайджан ждал бы еще долго, пока Армения и Россия не удовлетворили бы его справедливое условие по Трехстороннему заявлению, если бы Ереван не решил передать обязательство по контролю над маршрутом американской стороне. Баку в этих условиях может только приветствовать такой ход событий, поскольку он дает надежду на скорейшее исполнение центрального положения согласно пункту 9. Тот факт, что российская сторона за четыре года не смогла добиться разрешения вопроса, косвенно доказывает либо ее незаинтересованность, либо неспособность исполнить данный пункт заявления. А это, в свою очередь, полностью оправдывает выбор США со стороны Еревана в качестве «оператора» дороги.

Здесь очень важно еще понять, какое положение пункта 9 должно считать основным, а какое вспомогательным. Условие об открытии Зангезурского коридора является основополагающим пунктом, условие же о контроле со стороны ФСБ — вспомогательным. Уважая Трехстороннее заявление, Баку, тем не менее, не мог принести основополагающее положение в жертву вспомогательному. И в этих условиях для Баку абсолютно все равно, кто будет осуществлять контроль над дорогой на суверенной армянской территории. Любой выбор Армении, положительно решавший вопрос открытия коммуникаций, в условиях бездействия российской стороны по исполнению своей части 9-го пункта, думаем, устроил бы Азербайджан, поскольку удовлетворил бы основополагающее положение пункта 9.

Тут также необходимо вспомнить, что именно Москва отличилась небрежением к Трехстороннему заявлению, а Баку, напротив, добивался его исполнения. Достаточно вспомнить нежелание Москвы содействовать пункту 4 о выводе армянских вооруженных сил с территории Карабахского региона. Вместо этого РМК чуть ли не проводил с ними совместные учения. Все это привело к тому, что Баку сам исполнил этот пункт, проведя блистательную однодневную антитеррористическую операцию. Ровно таким же образом Баку поставил свою подпись под совместной декларацией, предусматривающей эксплуатацию армянского участка Зангезурского коридора со стороны США.

Таким образом, Вашингтонская декларация воплощает в себе не нарушение Трехстороннего заявления, а, наоборот, его исполнение.

Российский дипломат также отметил, что «МИД и руководство России не раз заявляли, что Москва готова оказывать партнерам содействие по нормализации отношений». К сожалению, это не более чем вежливая формулировка, даже не скрывающая, по дипломатической традиции, истинное положение дел. В том-то и дело, что именно в вопросе разблокирования коммуникаций от Москвы требовалось не просто оказывать партнерам содействие, а требовать от Еревана исполнения его обязательства с тем, чтобы начать исполнять свое.

А теперь, простите за каламбур, поезд ушел.