Не виноваты Токаев с Мирзиеевым. Россия не может предложить Boeing важная тема

На полях 80-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке были заключены две знаковые сделки. Казахстан подписал соглашение с американской компанией Wabtec Corp. на поставку 300 локомотивов стоимостью $4,2 миллиардов. Узбекистан заключил контракт с Boeing на приобретение до 22 самолётов Dreamliner общей стоимостью более 8 миллиардов долларов.

4 миллиарда долларов за локомотивы, 8,5 миллиардов — за самолеты. Эти цифры, озвученные на полях Генассамблеи ООН, звучат как четкий ответ на вопрос о том, куда движется Центральная Азия. Для Казахстана и Узбекистана сделки с General Electric и Wabtec Corp — это инвестиции в модернизацию критической инфраструктуры. Для Вашингтона — стратегический прорыв в регионе, долгое время считавшемся «ближним зарубежьем» Москвы.

Казахстану нужны локомотивы нового поколения. Может ли Россия их предложить Токаеву?

Для России эти контракты — больше, чем упущенная выгода: это сигнал тревоги, прозвучавший на фоне мраморных стен ООН. Сигнал о том, что эпоха патернализма и монополии на влияние безвозвратно ушла. Когда один партнер не может предложить технологии уровня Boeing или условия крупнейших мировых финансовых институтов, его место закономерно занимает другой. И этот «другой» не скупится, покупая не просто самолеты, а будущие векторы развития целого региона.

На фоне мраморных стен штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке разыгрывается сцена, глубоко символичная для понимания современных реалий на пространстве бывшего СССР. Подписание Казахстаном и Узбекистаном многомиллиардных контрактов с американскими корпорациями — это не просто сухая бухгалтерия международной торговли. Это красноречивый жест, который заставляет вспомнить исторические моменты смены геополитических ориентиров.

Подобно тому, как в прошлом великие державы с тревогой наблюдали, как их сателлиты один за другим сходят с орбиты, сегодня Кремль сталкивается с аналогичным вызовом. Пока — не с открытым разрывом, а с тихой, но неумолимой переориентацией, где прагматизм берет верх над политической лояльностью.

Узбекистану нужны самолеты нового поколения. Может ли Россия их предложить Мирзиееву?

Безусловно, Россия остается в Центральной Азии ключевым игроком, связанным с регионом узами истории, языка и многомиллионными потоками мигрантов.

Но отныне — лишь одним из. Ее монополия лежит в руинах. Центральная Азия больше не выбирает между Востоком и Западом — она виртуозно жонглирует их интересами, превращая геополитическое соперничество в топливо для собственного рывка в будущее. И этот рывок, судя по нью-йоркским сделкам, все отчетливее направляется американскими и китайскими - а отнюдь не российскими двигателями.

И здесь мы сталкиваемся с главным, почти шекспировским, противоречием современной геополитики: бывшие достижения в нынешнем мире мало что значат. Sic transit gloria mundi — «так проходит мирская слава» — эта средневековая максима Фомы Кемпийского - обретает в отношениях России с Центральной Азией зловещую актуальность. Общая история, героическое (и трагическое) советское прошлое, языковая и культурная близость — все это бесценный символический капитал. Но мир стал безжалостно прагматичным. На былых заслугах далеко не уедешь — особенно если твой поезд тронулся с опозданием, а локомотивы будущего предлагает кто-то другой.

Они выбирают не того, с кем делила прошлое, а того, с кем сможет построить будущее

Российская доктрина в регионе во многом все еще опирается на образ прошлого — на имперскую и советскую общность, на память о совместных победах и стройках. Однако ностальгия — плохой конкурент цифровым платформам, а риторика о «братских народах» проигрывает в битве за инвестиции конкретным контрактам на десятки миллиардов.

Пока Кремль апеллирует к общей истории, Вашингтон и Пекин предлагают прорывные технологии будущего — будь то «умные» железные дороги, авиация следующего поколения или зеленую энергетику. Горькая справедливость этого положения дел для России заключается в том, что ее исторические заслуги признаются если не отрицаются на официальном уровне, их эрозия носит растянутый по времени характер - но они более не являются определяющими при подписании стратегически важных экономических контрактов.

У России сегодня — статус чемпиона мира по шахматам прошлого века. Уважение к титулу Каспарова или Карпова, безусловно, есть, но новый турнир начинается с чистого листа, а блеск «золота» прошлых побед с каждым годом тускнеет. И счет будет вестись заново.

У России сегодня — статус чемпиона мира по шахматам прошлого века

России еще предстоит в полной мере ощутить последствия этой новой жестокой арифметики. Процесс, запущенный нью-йоркскими сделками, необратим. Центральная Азия, как и Южный Кавказ, ведомая инстинктом выживания, все менее готова оплачивать издержки за поддержание чужой геополитической славы.

Она выбирает не того, с кем делила прошлое, а того, с кем сможет построить будущее. И в этом безжалостном выборе — главный вызов для Москвы, который невозможно встретить одними памятниками прошлому. Требуются реальные проекты общего завтра, конкурентоспособные на мировом рынке. А вот здесь у России — блистательная, оглушающая пустота.