О, люди, о нравы: Говорим Франция, подразумеваем скандалы в постели власти Minval Politika

На фоне тяжелой внутриполитической, финансово-экономической и социальной напряженности во Франции, а также иных угроз, стоящих перед Пятой республикой, Эммануэль Макрон затеял судебную тяжбу с американской активисткой, растиражировавшей свое «расследование» с утверждением, что супруга президента – вовсе не «она», а «он». Почему французского лидера при его столь широких взглядах на «свободу любви» так задела эта тема? И отчего он постоянно вляпывается в скандалы, в том числе, сексуального характера?

В первой половине 2027 года во Франции должны состояться очередные выборы президента. Действующий глава государства Эммануэль Макрон уже не сможет выдвинуть свою кандидатуру, поскольку, согласно конституции, он не имеет права занимать пост президента более двух сроков подряд. Да если б имел, победа ему на очередных выборах явно не светит: он так сильно накосячил во Франции за два срока своего правления, что даже не сможет навязать избирателям своего преемника: таковым считается руководитель его партии «Ренессанс» и бывший премьер-министр страны Габриэль Атталь – запомним это имя.

Впрочем, Макрон дал понять, что не собирается уходить из большой политики даже после окончания второго срока в 2027 году – ведь теоретически он может участвовать в выборах 2032-го.  «Мне по-прежнему нужна ваша помощь, и я рассчитываю на вас — в течение следующих двух лет… через пять лет, через 10 лет. Вы будете здесь, и рассчитывайте на меня, я буду здесь с вами», — заявил Макрон на одном из молодежных мероприятий.

Таким образом, его предполагаемому преемнику – Атталю или кому-то другому, — уготована участь формального президента «переходного периода» для обеспечения возможности возвращения Макрона во власть: официально. Но этот номер вряд ли пройдет: согласно социологическому опросу французского института общественного мнения (Ifop), Атталь в первом туре выборов может набрать не более 14% голосов, и вероятным победителем станет, скорее, представитель партии «Национальное объединение» — ему прочат от 32% до 35% голосов.

Речь, надо думать, идет о кандидатуре лидера партии Жордане Барделла. То есть, если б французский суд не поставил крест на политической деятельности «мамы» ультраправых – Марин Ле Пен на пять лет, то баллотировалась бы, скорее, она при практически равном, с Барделла, рейтинге.

А бывший премьер-министр Франции и основатель партии «Горизонты» Эдуар Филипп может, по итогам соцопроса, претендовать на 22% голосов (в прошлом году он заявил о своей готовности баллотироваться на пост президента).

И вот оппозиционный Филипп анонсировал на 6 сентября начало митингов протестов по всей Франции с выдвижением шести требований, в том числе: вынесение вотума недоверия власти Макрона, отставка президента, выход страны из Евросоюза и ее неучастие в военной помощи Украине.

Филипп также требует от властей перехода в режим «строгой экономии». Полной расшифровки экономии в понимании оппозиции пока нет, однако достаточно привести отчаянные речи премьер-министра Франции Франсуа Байру о сложнейшей ситуации в экономике страны. По его свидетельству, госдолг Пятой республики ежесекундно растет на 5 тыс. евро и достиг 3,4 трлн. «Это сумма, которую даже трудно себе представить», —  сказал он.

Байру считает чрезмерную задолженность главной угрозой французской экономике и заявляет о необходимости принятия срочных мер, направленных на сокращение расходов. Ведь только на обслуживание госдолга уходят колоссальные суммы.  «В 2026 году расходы на выплату процентов по долгу возрастут на 8 млрд, — прогнозирует он. — А в 2027 году, если ничего не будет сделано, это будет уже на 10 млрд евро больше. … Если мы продолжим ничего не предпринимать, то к 2029 году сумма этих расходов достигнет 100 млрд в год». Но это еще, вероятно, скромно сказано, поскольку только в прошлом году на обслуживание долга Франция выложила 59 млрд евро.

В общем, план Байру по сокращению расходов вызвал еще один скандал, связанный с формированием нового движения — «Мобилизация 10 сентября», нечто вроде «желтых жилетов». Сторонники движения призывают к «полной остановке страны» и бойкоту власти, вознамерившейся осенью утвердить бюджет на 2026 год с замораживанием значительной доли государственных расходов, включая, вне зависимости от роста инфляции, индексацию пенсий, пособий, иных выплат.

Активисты движения призывают людей не выходить на работу, не отправлять детей в школу; планируют блокаду торговых объектов, коммуникаций, нефтебаз, и т.д. И если к сентябрю движение не остынет, протест вряд ли будет мирным, тем более, если к нему присоединятся крайне левые или крайне правые. А они, скорее, так и поступят – по лекалу «желтых жилетов».

И вот при всем этом внутрифранцузском раздрае и высоком градусе кипения политических, военных, социальных и экономических страстей президент Макрон и его супруга Брижит вляпались в большой скандал и нашли время затеять судебную тяжбу с американским журналистом, ведущей подкаста или, как ее именуют – правой активисткой Кэндис Оуэнс. Дама утверждает, что после длительного и «детального расследования», потянувшего аж на восемь серий выпуска Becoming Brigitte (в переводе – становись Брижит), для нее стало очевидным: первая леди Франции «на самом деле – мужчина». Чета Макронов подала в США иск против активистки о клевете. Оуэнс также заявила, что французский президент и его жена – кровные родственники, и что Эммануэль Макрон сам является результатом эксперимента ЦРУ над людьми или «аналогичной правительственной программы контроля над сознанием».

Как оказалось, американская активистка была не первой, поднявшей столь скользкую и грязную тему – до нее ее будировали во Франции еще в 2021 году, но потом эту смрадность «перехватили» медийные личности в США.

Изначально Макроны внешне вроде не обращали внимания на слухи о половой принадлежности Брижит, но в 2022 году первая леди подала иск о клевете во Франции против блогера и самопровозглашенного ясновидящего, распространявшего соответствующие утверждения. Сначала она выиграла дело, но решение было отменено в апелляции, и теперь мадам Макрон добивается его обжалования во Франции.

На днях «следствие по делу Макрона» Оуэнс живописала в длиннющем интервью Такеру Карлсону. Приводить его даже с большими сокращениями нет смысла – желающие могут ознакомиться с ним в интернете и ужаснуться. Мы же, со ссылкой на слова Оуэнс, отметим, что серия ее расследований была основана на определенной книге: «Я работала с Ксавье Пуссаром —  выдающимся французским журналистом. Он работал над этой историей восемь лет и был вынужден переехать в Италию вместе со своей семьей из-за Брижит и ее мужа»: на родине семью преследовали спецслужбы Франции.

Интервью изобилует обвинениями в покрывательстве Макроном педофилии, инцеста и прочих преступлений; примерами, мягко говоря, недобросовестности адвокатов Макронов и действиями репрессивной машины, запущенной супругами. Но Оуэнс продолжает настаивать на своем: «… она мужчина, … все вокруг них слишком близки к педофилии».

А дальше – еще грязнее и отвратительней. Нет, мы не собираемся «погружаться» в эти нечистоты и «вмешиваться в личную жизнь», которая уже вышла далеко за рамки личной. Мы зададимся вопросом: почему Макрон с определенной регулярностью попадает, «нежно» говоря, в гей-скандалы. В 2018 году его заподозрили в супружеской измене с собственным телохранителем. Любовную связь со своим подчиненным Макрон категорически отрицал.

И отчего у него столь острая реакция на половую принадлежность его жены? Ведь именно Макрон впервые во Франции сформировал правительство открытых геев во главе с самым молодым премьером за всю историю страны – Габриэлем Атталем, в кабинете которого главой МИД стал его (ее?) гражданский муж – соратник президента Стефан Сежурне (позже пара рассталась).

Макрон при утверждении правительства во главе с Атталем сказал: «Мне не нужны министры, которые управляют, мне нужны министры, которые действуют. Мне не нужны руководители, мне нужны революционеры».

И вся революция Атталя свелась к тому, что он запретил ношение мусульманской одежды в школах – как традиционные женские платья (абайя), так и мужские костюмы (камис). Это вызвало протест не только мусульманского сообщества Франции, но и левых партий. Запрет подвергли критике даже в ООН. Ну и Атталь «революционно» ввел в моду синие костюмы, в которых он гламурно сиял с обложек «глянца».

Реакция на открытых геев в правительстве со стороны общества не последовала – французы это не считают большим грехом (Атталь, кстати, был воспитан матерью в православных традициях).

«О, люди, о нравы!» — восклицал в свое время римский государственный деятель, оратор и писатель Цицерон. Но объял бы он сегодня нравы людей в французской власти столь скупым, применительно к текущему моменту, восклицанием?

После всей этой грязной истории вокруг четы Макронов с их приближенными (а она далека от завершения), Пятая республика ассоциируется (в перефразе «Говорим Ленин, подразумеваем партия») с «Говорим Франция, подразумевает пенис». А душа просит Лувра, замков Луары, облюбованного художниками Прованса, Лазурного берега, огромного количества музеев, древних храмов, архитектурных шедевров – всего не пречислить.

Но мы так и не сумели ответить на вопрос, отчего президент Франции постоянно вляпывается в сексуальные скандалы, выходящие за рамки супружеской спальни, до которой никому не должно быть дела. Но когда они приобретают мега-звучание и о них судачит едва ли не весь мир, согласимся, что ситуация складывается патологичная. И откуда у нее растут ноги – гадать специалистам не одного, а множества профилей.

До президентских выборов во Франции осталось немногим более полутора лет. И почти наверняка период этот будет крайне неспокойным, насыщенным политическими, экономическими, социальными потрясениями и гражданскими беспорядками. И если оппозиция все же сумеет дожать Макрона и отправить его в отставку (а процесс этот сложный и многоступенчатый, неудачно запущенный еще в прошлом году), то можно ожидать и внеочередных президентских выборов во Франции.

Многое будет зависеть от того, насколько разрушительным для власти Макрона станет, во-первых, принятие нового бюджета страны, катастрофического для населения, и градус выплеснутого людьми гнева на улицах Франции. Во-вторых, готовность Брюсселя к смене Макрона в условиях предпочтения народом не властной партии, а оппозиционного политического спектра, расшатывающего установки «всеевропейского центра». В-третьих, насколько глубоко Макрон погрузится в войну в Украине. И, наконец, насколько сильно французы будут оскорблены «пляской вокруг пениса» и восприимчивы к скандалам вокруг педофилии.

То есть, станет ли все это вкупе для них – «уже слишком».