Пашинян не изменяет себе: вслед за зависимой независимостью

Итак, по итогам подписанной в Вашингтоне хартии о стратегическом партнерстве Армении и США армянский премьер Никол Пашинян высказался об основных трендах внешней политики страны. Прежде всего он заявил о предпосылках «для укрепления независимости и суверенитета Армении», шаги в направлении чего «будут предприниматься на последующих этапах сбалансированной внешней политики Еревана».

И уже в рамках озвученного возникают первые вопросы. Во-первых, что именно Пашинян высвечивает «сбалансированной» политикой Еревана? Быть может, попытку усидеть сразу  на нескольких стульях? С одной стороны, скажем, ЕАЭС; с другой, — новый формат взаимоотношений с США? По всей видимости, так и есть, ведь именно по итогам подписанного в США документа «политику балансирования» Армении Пашинян очертил «преодолением первого рубежа». Конкретно какого рубежа, он, естественно, не раскрыл. Но охарактеризовал армяно-российские взаимоотношения «практичными как никогда», стержнем которых является наличие четких аспектов без «эмоциональной обертки». Наверное, в Москве попытаются уловить направленность сказанного Пашиняном, как обычно, в форме витиеватостей.

Ну а армянский премьер пошел дальше в контексте «супер-сбалансированности» внешнеполитических трендов Иревана, особо остановившись на «предметности» связей с Ираном. С конкретизацией этой самой «предметности» в невиданном доселе духе. В этом ракурсе уже в Тегеране попытаются понять, какие именно предметы подразумевал Пашинян, подчеркивая, что они «основаны на естественных интересах двух стран». Быть может, он посчитал, что в Тегеране аплодисментами встретят включение в армяно-американскую хартию пунктов, прямым текстом направленных против интересов Ирана в регионе?  Но Пашинян уже перепрыгивает на следующую ступеньку рассуждений о «сбалансированности», утверждая о «видимой базе понимания» между Иреваном и Анкарой.

Вероятно, здесь наступает очередь Турции уловить векторность произнесенного Пашиняном в контексте «видимой» основы в целях осознания, а что в таком случае прячется за «невидимой базой»? Возможно, на этой ноте и проявится, что за всякими разглагольствованиями официального Еревана так и не происходят подвижки в направлении открытия границы между Турцией и Арменией.

Разве Анкара неоднократно не обнародовала свою позицию о том, что границы распахнутся в случае разрешения всех до единого вопросов на армяно-азербайджанском поле? И разве с данным взглядом не знаком Пашинян? Однако он продолжает входить в одну и ту же реку, и даже не во второй, а уже в NN-й раз, заявляя, что Иреван «предложил конструктивное решение всех имеющихся вопросов», становящихся основой для отсутствия «легитимности по наращиванию эскалации в регионе».

Вот спрашивается, а разве зафиксированные все в той же армяно-американской хартии, вызвавшей неподдельное умиление во властных коридорах Армении, положений, однозначно могущих быть использованными в качестве дестабилизационных шагов на Южном Кавказе, не являются открытым подтверждением того, что Иреван не сходит с проторенного реваншистского пути? Ведь в ином случае Пашинян давно уже актуализировал бы необходимость скорейшего внесения изменений в конституцию страны, в тексте которой зафиксированы территориальные претензии к Азербайджану.

Но до этих ли нюансов премьеру Армении, который поставил на одну сторону геополитических весов «укрепление дружбы с Францией, начало стратегического партнерства с США и тесные как никогда контакты с Евросоюзом». Возможно, с удовольствием публикуя эту фразу, Пашинян как-то упустил сказанное им чуть ранее о «сбалансированности», но факт остается фактом – последняя ремарка Пашиняна ну никак не может быть воспринята в отдельных столицах мира подтверждением некой диверсификации Иревана в международных делах.

Пашиняну же, по всей видимости, не до «сентиментов» такого рода, так как он уже – на финишной прямой своих рассуждений,  уверенно резюмируя о том, что проводимая возглавляемым им правительством политика «создает предпосылки для укрепления независимости и суверенитета Армении». В свете чего на поверхности проявляется очередной вопрос: быть может, Никол Пашинян отказался от разрекламированного им еще в декабре 2024 года собственного убеждения о том, что под независимостью подразумевается «замена зависимости от немногих на зависимость от многих»? Может, отказался, а мы это как-то упустили? А если нет, то об укреплении какой именно «зависимой независимости» высказался Пашинян в вышеприведенном тезисе? Ведь, судя по его логике, за независимостью должна находиться зависимость от многих. Следовательно, чем больше зависимостей официального Иревана, тем крепче независимость Армении?

Возможно, рано или поздно мы услышим ответ армянского премьера в этом аспекте, тем более что Пашинян сделал очередной акцент на всю той же «сбалансированности во внешней политике» Армении.

Вот так вот. То армянский премьер говорит об «исторической» или «реальной» Армении, то заявляет о «многозависимой» независимости, то включает все это в одно определение — «сбалансированность». Нам же остается ждать новых перлов Пашиняна, в которых он продолжит рассуждать о «логических нелогизмах».