Павел Лакейчук: Для Москвы разумный компромисс это капитуляция не только Украины, но и Запада ИНТЕРВЬЮ

Перед Дональдом Трампом стоит множество вызовов, как на внутренней, так и на внешней аренах. Одной из главных задач во внешней политике остается поиск путей к прекращению российско-украинской войны. Этот вопрос активно обсуждается, но конкретного плана действий или единого понимания того, как достичь мира — с учетом условий России или требований Украины о восстановлении территориальной целостности и гарантиях безопасности — пока нет. Особенно сложным,и наиболее важным, остается вопрос обеспечения долгосрочных гарантий безопасности.

О том, возможны ли компромиссы и перспективы прекращения войны, рассказал в интервью Vesti.az украинский политолог Павел Лакейчук.

- Как вы считаете, сможет ли Дональд Трамп добиться мирного соглашения или хотя бы перемирия?

- Формат сегодняшнего обсуждения предстоящего прекращения огня и мирного соглашения, напоминает мне байку о телеге, которую пытались пристроить впереди кобылы. Все дружно говорят о «допустимых компромиссах» предстоящего «мирного соглашения» и «гарантиях безопасности» послевоенного мира; о численном составе необходимых «миротворческих сил» и их представительстве. Однако за рамками остается главное: кто, когда, для чего и при каких условиях сядет за стол переговоров? А это как раз тот фундамент, без которого все последующие надстройки и планирования – «воздушные замки» ...

Главный аргумент, который выдвигается сегодня: новоизбранный президент США Дональд Трамп дал слово «немедленно прекратить войну в Украине» и раз Трамп обещал – он своего добьется. А базовый постулат озвучил новый Госсекретарь США Марк Рубио: «Мы хотим, чтобы война закончилась. Это вполне понятно. Вы видели, о чем говорил президент, он хочет быть президентом, который продвигает мир и прекращает конфликты, и это также будет сложно. Это сложные вещи. Я не хочу и не могу определить временные рамки, кроме того, что каждый раз, когда вы пытаетесь положить конец конфликту между двумя сторонами, ни одна из которых не может достичь своих максимальных целей, каждая сторона должна будет чем-то уступить». Логично? Да. Убедительно? Нет.

«Мы хотим, чтобы война закончилась» - недостаточный аргумент для прекращения огня. Как заявление: «мы не хотели, чтобы эта война началась» - никогда никого не защитило от вторжения орд варваров.

Команда президента Трампа говорит о «неизбежности болезненных компромиссов, как со стороны Украины, так и России, для достижения мирного соглашения». И ключевое здесь «компромиссы».

Компромисс – это способ уравновесить конфликтующие интересы, решение конфликта по взаимному добровольному соглашению с обоюдным отказом от части предъявленных требований. Вчерашние противники должны изменить свою позицию и принять новое общее мнение. Цель компромисса – общий результат, которым стороны конфликта удовлетворены, и американцы неофициально очертили его рамки.

Но проблема не в том, что Киев не хочет договариваться. Проблема в том, что для Москвы «разумный компромисс» – это капитуляция. Более того, капитуляция не только Украины, но и капитуляция Запада. У Трампа в руках достаточно рычагов для того, чтобы, при необходимости, заставить Киев изменить свою позицию. У него, возможно, есть механизмы заставить замолкнуть Европу. Но есть ли у него реальные возможности изменить позицию Москвы?

- Ну, как аргумент он может ввести более жесткие санкции для России и/или увеличить военную помощь Украине. При этом разыграть все так, что России мало не покажется. Согласимся, что администрация Байдена не только помогала Украине реально, сколько поддерживала ее громкими заявлениями?

- Рациональные аргументы, как то: «мы обрушим экономику России санкциями и/или усилим военную помощь Украине, если Москва не примет наши условия» - не работают в данном случае. Иррационально, но Россия начала и ведет захватническую войну, вопреки развалу собственной экономики.

Военная помощь Запада Украине дабы та смогла противостоять агрессии не только не охладила агрессивные устремления Кремля, наоборот, разожгла аппетиты «оси зла»: Москва – Пхеньян – Тегеран – Пекин. А других рычагов в руках Трампа нет: существующие международно-правовые механизмы разрушены и продолжают целенаправленно подтачиваться вышеуказанной командой автократов. Возможно, я их просто не вижу, и тогда я в корне ошибаюсь, и «компромисс под внешним давлением» возможен. Лучше бы я ошибался.

Есть ещё один вариант, когда в Москве и Вашингтоне говорят об «возможных компромиссах». Но в данном случае речь идет не об поиске компромиссов не между Россией и Украиной, а о «компромиссах» между США и Россией в более широком контексте – в плане передела мира. Это как раз те «компромиссы», которых с нетерпением ждут от «американских партнеров» в Кремле. Это то, ради чего они и затевали всю эту авантюру. Но в этом случае говорить об каких-то ожиданиях со стороны Киева нет смысла: Украина, как и другие европейцы, в таких «договоренностях» будут выступать не субъектами, а объектами «переговоров».

- Такой вариант развития ситуации возможен?

- Он маловероятен, но исключать его нельзя. Судя по действиям и заявлениям высшего политического руководства Украины, на Банковой верят (или вынуждены верить) в «счастливую звезду» Трампа и в то, что вновь избранный президент США сможет остановить российскую агрессию.

Если это ему удастся, тогда будет иметь смысл говорить о конкретных гарантиях безопасности Украины (НАТО, партнерство вне НАТО, европейские или американские миротворческие силы) – возникнет предмет дискуссии. Но в то же время украинцы не возлагают надежд на быстрое урегулирование конфликта – мы продолжаем наращивать внутренние ресурсы и внешние усилия для отражения агрессии.

- Ожидаете ли вы, что война в 2025 году прекратиться?

- На 2025 год рассматривается как минимум три варианта: ведение боевых действий при поддержке европейских партнеров с возможным возобновлением помощи Штатов во второй половине года; тот же самое, но без поддержки США и при условии давления Соединенных Штатов на наших партнеров с целью отказаться или минимизировать военную и экономическую поддержку Украины; оборона страны своими силами в условиях международной изоляции. Последний вариант считается маловероятным, но не исключается полностью.

У нас говорят «нам своє робити»: fais ce que dois, advienne, que pourra…