Переговоры РоссияСШАНАТО: Начало или фальстарт новой эпохи в мировой политике? Расклад Сергея Богдана

По Европе бродит призрак Карибского кризиса, который некогда, во времена холодной войны, поставил мир на грань ядерной катастрофы. Противостояние России и НАТО регулярно заставляет проводить такие параллели. Этой осенью мне не раз на конференциях по постсоветской политике приходилось слышать, как серьезные эксперты, в том числе специалисты из ведущих московских институтов, прямо говорили о необходимости такого события. Мол, чтобы политики забеспокоились, отошли от края пропасти и договорились о разделе регионов и нормах международного взаимодействия в сфере безопасности. Эскалация на востоке Украины подойдет.

История показывает, что хотя явных признаков серьезных договоренностей Москвы и Запада нет, они возможны - особенно учитывая, что цена вопроса - участие в противостоянии Запада и Китая на той или иной стороне. Но даже сговор крупных игроков не значит, что отдельные страны не могут отстоять свои интересы.

Конец «длинных 1990-х»

9-13 января Россия провела переговоры по вопросам безопасности с западными странами в трех форматах. Речь шла о том, чтобы завершить в международной политике эру «долгих 1990-х». Для той эпохи Ельцина, Клинтона и Коля было характерно стремление России к партнерству с Западом. Это не исключало эпизодических стычек и непартнерских действий - Россия вооружала Иран, НАТО ползло на восток. Стороны друг друга критиковали, но партнерство сохраняли и реагировали сдержанно - даже действия Москвы в войне с Грузией в 2008 году НАТО назвало в своих документах диспропорциональным применением силы!

Переговоры на прошлой неделе были посвящены тому, чтобы признать очевидное - после Крыма и Донбасса этой эпохе не особо искреннего, но все же партнерства наступил конец. Пришло время попытаться договориться о хоть каких-то правилах сосуществования в условиях конфронтации, то есть о «красных линиях», ультиматумах и сферах жизненных интересов. Явных результатов переговоры не дали, иначе и быть не могло по результатам трех разноформатных коротких обсуждений. Очередность встреч указывала на иерархию в мире - сначала главная встреча, российско-американская, 10 января, в Женеве. Затем совет Россия-НАТО, и еще более балаганное обсуждение тех же вопросов в ОБСЕ.

Российская сторона потребовала от НАТО фактически изменить устав, закрыв организацию для новых членов, отвести силы и свернуть инфраструктуру с востока Европы, вернув все в состояние 1997 года. Ну и, кроме того, ограничить размещение вооружений на континенте.

Одним словом, Москва требует перекроить зоны влияния и поменять правила игры на постсоветском пространстве. Как показывает история, чтобы добиться таких серьезных изменений, нужно сначала победить оппонентов в войне - холодной или горячей - или хотя бы переиграть другую сторону в серьезном кризисе. Вот, например, как Запад победил в холодной войне в 1991 году или антигитлеровская коалиция разгромила «страны Оси» в 1945 году. И наоборот, когда Горбачев начал проповедовать «новое политическое мышление» и «разрядку», не обладая для того соответствующим перевесом силы и влияния, результата в жестоком современном мире не добился.

Путин пока не победил НАТО и США ни на одном направлении, и даже нажать на них серьезно не решается (например, через сделки с Китаем или хотя бы Ираном). Потому озвученные требования выглядят несколько преждевременными. Но не только с выбором времени проблема. Со стратегической логикой тоже.

Зачем это все?

Почти все восточноевропейские страны уже вступили в НАТО - после 1997 года 14 государств Восточной Европы и Балкан. Кого ограничивать, кто еще реалистично мог бы вступить? Кремль говорит об отказе НАТО от приема Украины и Грузии, но в чем смысл этого требования с точки зрения безопасности самой России и региона? Эти две страны уже имеют тесные связи с НАТО и США в военной области. Их военные связи с Западом - давно свершившийся факт и «отмотать их назад» нереалистично до тех пор, пока в политическом истеблишменте этих стран не изменится мнение о том, как нужно обеспечивать безопасность страны. Ну а само их вступление или невступление в альянс в настоящее время в военном отношении ничего существенного не изменит.

Нынешние отношения НАТО с Украиной и Грузией стали в значительной степени следствием катастрофических попыток Кремля вмешаться в их внутреннюю политику. Эта прозападная внутриполитическая констелляция, подталкивающая их к вступлению в военные альянсы с внешними игроками, сохраняется до сих пор в результате политики самого Кремля. Политики, которая в стратегическом смысле также вызывает недоумение. С одной стороны, имеет место странное сочетание поддержки сепаратизма на востоке Украины и аннексии Крыма с требованием к Киеву вести себя более дружелюбно. С другой стороны, продвигать свой план раздела всего региона Москва тоже не решается, стыдливо отгрызая куски от бывших советских республик и получая на выходе сомнительные результаты.

Аннексия Крыма превратила пусть и проблемную, но базу российского флота во все более занятую собственной обороной осажденную крепость. А «ДНР/ЛНР» мгновенно стали тупиковыми политическими проектами без будущего, ничем не лучше прежней «нкр». На «Новороссию» решимости не хватило, про некое «восстановление СССР» и говорить нечего.

Но вернемся к требованиям Кремля в переговорах с Западом. Есть ведь и еще одна любопытная деталь. Украину в обозримой перспективе в НАТО все равно не примут. Это понятно всякому, кто сталкивался с закулисной кухней альянса даже на уровне журналиста. Вот и Financial Times отметила это поразительное желание Москвы не добиваться изменения некоей фактической раскладки, а получить громкую декларацию «о том, о чем любой натовский чиновник готов говорить за закрытыми дверями».

Вновь стать младшим партнером Запада

Публично «коллективный Запад» пока согласился лишь обсуждать с Москвой размещение вооружений. Это и неудивительно, для США главным приоритетом становится противостояние с Китаем, и они не склонны разбрасываться своими и союзническими оружием и силами «по европам». Администрация Байдена поставила противостояние с КНР во главу угла своей международной политики. Именно надежда на то, что это подтолкнет Вашингтон к договоренностям с Москвой по европейским и постсоветским вопросам и лежит в основе новых шагов Кремля по отношению к НАТО.

Может ли это сработать? В целом да, ведь и Российская империя до 1917 года пыталась так же поучаствовать в разделе мира, став младшим партнером британцев (да и французов). И хотя времена и ценности меняются, но как указывал крупнейший теоретик международных отношений Кеннет Уолц, структура самой международной системы и функции ее составляющих частей - нет. На это накладывается и поразительная устойчивость политической культуры российского истеблишмента, даже несмотря на горький опыт. Ведь став младшим партнером англосаксов во времена противостояния с Германией, Россия была вынуждена предпринимать порой нелепые по стратегическому замыслу действия (среди которых, кстати, и само начало войны с Турцией, и наступление на Багдад, и безумные по кровопролитию операции на Западном фронте ради спасения Парижа и т.п.). Россия умудрилась помочь Британии и США победить Германию таким образом даже дважды (второй раз младшим партнером Запада стал уже Сталин), получив каждый раз крохи взамен на пролитые реки крови. Почему бы и в этот раз российским руководителям не помочь американцам справиться с китайцами таким же образом? Снова получив некие уступки в Восточной Европе и на постсоветском пространстве. Ведь для США эти регионы - далеко не приоритет. Некоторые возможные шаги в этом направлении уже имели место быть - действия ОДКБ в Казахстане тому пример.

Сговор друзей и противников

Последние переговоры, состоявшиеся между Россией и Западом после длительного перерыва, демонстрируют механизмы реальной политики. Начнем с глобального. Вновь стало ясно, что даже для крупных политических игроков верно: если вы сами не позаботитесь о своей безопасности, ей займутся другие и решат ее по-своему. У ЕС нет своей армии, вот и договариваются между собой Москва и Вашингтон. А ЕС может и дальше твердить о преимуществах «евроатлантизма», что ему остается? Отмечая маргинальность даже западноевропейцев на переговорах по безопасности в Европе (!), немецкая Frankfurter Allgemeine Zeitung подчеркнула: «Это неизбежное следствие соотношения сил в Европе в военном отношении. Европейцы после холодной войны так и не приобрели достаточно вооружения, чтобы стать на своем собственном континенте акторами, которых будут принимать всерьез…».

Для ясности возьмем пример противоположного подхода - Израиль. Его руководство быстро сообразило, что если полагаться на союзы с внешними силами, то вопросы эти внешние силы однажды могут и сами порешать, без Тель-Авива. Потому и создал Израиль такую армию и спецслужбы, чтобы выжить в любом случае. И, как говорят злые языки, израильские лидеры не побоялись даже отдать приказ утопить американский корабль-шпион «Либерти» в 1967 году в самый разгар войны с арабскими странами, но поскольку руководство страны полагалось прежде всего на свои силы, то и рискнуло бросить вызов американским друзьям, занявшим, по мнению Тель-Авива, «неправильную позицию». Потом израильтяне извинились и заплатили компенсацию, но стратегически вопрос был решен - Израиль дал понять, что и друзьям не позволит решать вопросы без него. И сделал это, подчеркнем, полагаясь на своих военных, а не на диаспору (ее влияние в той же американской политике на тот момент было куда меньше, чем сегодня). Кстати, в ходе ядерных переговоров с Ираном Израиль продолжал вести примерно ту же линию, не позволяя США и арабским странам договориться с Ираном, регулярно проводя операции спецслужб и постоянно угрожая Вашингтону применением военной силы против Ирана.

Другим примером сохранения стратегической автономии даже в союзе со сверхдержавой является Турция, которая, входя в НАТО, не теряет из виду своих интересов и идентичности и не позволяет превратить себя в обычный инструмент американской политики - ни с Ираком в 2003 г., ни с РФ в последние годы (в отличие от ряда бывших стран Восточного блока и постсоветских государств). Анкара отказывается загонять свою внешнюю политику и политику безопасности в стадную логику блокового мышления.

Вышеприведенные примеры показывают, что даже небольшие страны могут защитить себя от сговора «друзей» и «врагов», если не поддаются иллюзии, что некий могучий союзник порешает их вопросы, а будут готовы, если понадобится, действовать самостоятельно - как Азербайджан в вопросе Карабаха. Вопрос не в размере, а в последовательно проявляемой воле в отношении защиты своих законных интересов.

Другой вывод, следующий из новых контактов России и Запада, касается экономических инструментов, не подкрепленных иными средствами - военной мощью, «мягкой силой», технологическими достижениями и пр. С одной стороны, обойтись без российских углеводородов европейцы действительно не могут (хотя США и не прочь были бы надавить на Россию по вопросам поставок газа даже ценой буквального замерзания ЕС, но это нереалистично). С другой стороны, сырьевая монополия - так себе аргумент в международном противостоянии. ОПЕК живое тому свидетельство: чего добились арабские страны своим «нефтяным оружием» за последние полвека? То же касается и РФ, газовые споры пока только подрывали российские отношения с постсоветскими странами.

Ведь заставить кого-то сделать что-то под давлением можно. Но вряд ли под давлением и принуждением можно ожидать выстраивания искреннего сотрудничества и дружбы. Для этого нужна «мягкая сила» и положительный имидж. И вот с этим у Москвы плохо и плохо давно. Имея колоссальный экономический, социальный и культурный потенциал, она слишком часто делала ставку на беспардонное принуждение. Результат предсказуем - политические поражения, которые удобно списываются на прирожденную «русофобию» мифических западенцев или прибалтов. Нет никакой прирожденной вражды, зато есть поразительный факт - ненавистные некоторым пропагандистам Латвия и Западная Украина еще сто лет назад были знамениты твердо пророссийскими взглядами своих жителей, готовых защищать отношения с Россией и СССР даже ценой своих жизней.

Почему же люди там изменили свое мнение? Увы, вместо того, чтобы наконец задуматься о том, что же Кремль делал не так, его обитатели лучше сошлются на внешние интриги и укажут, что, мол, та или иная страна и народ — «ненастоящие», «выдуманные». И вместо выстраивания дружеских отношений с этими соседними странами попытаются договориться с заокеанской сверхдержавой. С закономерным результатом — возникновением вдоль собственных границ проблем даже с небольшими государствами.