Подарок под названием Крым былое и думы

19 февраля 1954 года Президиум Верховного Совета СССР постановил передать Крымскую область из состава РСФСР в состав Украинской ССР. Сухая формулировка постановления скрывала за собой решение, которое спустя десятилетия станет предметом ожесточённых споров, дипломатических кризисов и в конечном итоге одной из причин жесткого геополитического противостояния на постсоветском пространстве.

В середине XX века многим этот шаг казался не особенно важным и даже второстепенным. В советской системе, построенной на принципе единоначалия и централизованного управления, границы между республиками воспринимались как чистая формальность. Государство было единым, а населявшие его народы — братскими. По крайней мере, так гласила советская идеология. Именно поэтому решение о передаче Крыма прошло незаметно — его практически не освещала пресса, оно не стало предметом публичного обсуждения, и уж тем более не вызвало никакой реакции в обществе. Советский обыватель образца 1954 года и подумать не мог, что абсолютно условные рубежи могут когда-нибудь стать границами между суверенными государствами.

Формально, в соответствии с Конституцией СССР, передача территории между союзными республиками должна была пройти через Верховный Совет РСФСР, затем — через обсуждение в Верховном Совете СССР

Тем не менее, сама механика решения по передаче Крыма — его внезапность, кулуарность и полное пренебрежение процедурами — заслуживает пристального внимания. Впервые эта идея была высказана Никитой Хрущёвым в неформальной обстановке, за обеденным столом на одном из заседаний ЦК КПСС, когда он неожиданно для многих произнёс: «Товарищи, у меня есть такая мысль — передать Крым Украине».

Идея была встречена, как принятое решение, а потому возражений не последовало. В условиях, когда воля партийного лидера становилась политической аксиомой, обсуждение неизменно подменялось молчаливым согласием.

25 января 1954 года этот вопрос включается одиннадцатым пунктом в повестку дня заседания Президиума (тогда еще не Политбюро) ЦК КПСС. Обсуждение длится не более пятнадцати минут, и решение принимается единогласно: утвердить проект Постановления о передаче Крыма в состав Украинской ССР. 19 февраля тот же вопрос формально рассматривается Президиумом Верховного Совета СССР. Присутствует лишь половина членов: только 13 из 27. Но это не помешало признать заседание правомочным. Все тринадцать проголосовали «за».

Однако за фасадом идеологической риторики скрывались куда более прозаические причины. Крым после войны находился в тяжелейшем состоянии

Как мы видим, решение, повлекшее за собой серьёзные территориальные изменения, было принято без участия народных представителей, без референдума и консультаций с населением Крыма или России. Формально, в соответствии с Конституцией СССР, передача территории между союзными республиками должна была пройти через Верховный Совет РСФСР, затем — через обсуждение в Верховном Совете СССР, и только потом, при необходимости, могла быть поставлена на общесоюзное голосование. Но в действительности ни одна из этих ступеней не была реализована должным образом.

В стенограммах заседания фигурируют идеологически выверенные формулировки. Дмитрий Коротченко, председатель Президиума Верховного Совета УССР, благодарит «великий русский народ за этот исключительный акт братской помощи». Председатель ВЦСПС Николай Шверник подчёркивает, что подобный шаг возможен лишь «в условиях социалистического государства», а первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидов говорит об отсутствии «национальной вражды».

Таким образом, создаётся образ беспрецедентного акта единства, приуроченного к 300-летию Переяславской Рады — символического события, интерпретировавшегося в советской историографии как акт воссоединение Украины с Россией.

Однако за фасадом идеологической риторики скрывались куда более прозаические причины. Крым после войны находился в тяжелейшем состоянии. Депортация крымских татар, армян, болгар, понтийских греков и других народов, насильственно выселенных по обвинению в коллаборационизме, привела к демографической катастрофе: население полуострова сократилось с 750 до 500 тысяч человек, сельское хозяйство находился в упадке. В 1950 году производство пшеницы в регионе было в пять раз ниже довоенного уровня, а табака — в три раза. Крым нуждался в инвестициях, людских ресурсах, и, что возможно стало решающим фактором, в административной связи с более устойчивой экономикой соседней Украины.

У Хрущёва возникает мысль — ускорить восстановление полуострова за счёт включения его в состав Украинской ССР

По воспоминаниям зятя Хрущёва, редактора «Известий» Алексея Аджубея, в ноябре 1953 года Никита Сергеевич посещает Крым. Он поражён отсутствием овощей и фруктов на рынках. Переселённые из Центральной России крестьяне жалуются, что вместо привычного картофеля их заставляют выращивать виноград. Некоторые из них преграждают дорогу правительственному кортежу и заявляют, что их обманули. Тогда же, по словам Аджубея, у Хрущёва возникает мысль — ускорить восстановление полуострова за счёт включения его в состав Украинской ССР.

Экономическая логика, вероятно, сыграла важную роль. Украина обладала более разветвлённой инфраструктурой, а соседние области могли обеспечить Крым необходимыми трудовыми и материально-техническими ресурсами. Но также присутствовал и политический подтекст. До 1949 года Хрущёв руководил Компартией Украины и по одной из версий рассчитывал укрепить свою легитимность, преподнеся республике столь щедрый «подарок». Эта гипотеза хотя и не подтверждена документально, укоренилась в массовом восприятии, особенно после распада СССР.

Сын Хрущёва, Сергей, спустя десятилетия пытался опровергнуть миф о "подарке". В 2009 году в интервью украинской газете «Сегодня» он заявил:

«Если граждан России тревожит передача Крыма Украине, пусть вспомнят, как в 1991 году в Беловежской пуще три лидера — Ельцин, Шушкевич и Кравчук — договорились о распаде СССР. Тогда Кравчук спросил у Ельцина: «А что делать с Крымом?» На что Ельцин ответил: «Забирай себе». Так что Крым украинцам “подарил” не Хрущёв, а Борис Ельцин».

Кравчук спросил у Ельцина: «А что делать с Крымом?» На что Ельцин ответил: «Забирай себе»

После распада СССР вопрос принадлежности Крыма мгновенно оказался в центре политического внимания. Уже в начале 1990-х годов первый вице-президент России Александр Руцкой открыто ставит вопрос о возвращении полуострова. Начинается череда дипломатических демаршей, подписываются и нарушаются соглашения, растёт напряжённость, которая через два десятилетия выльется в аннексию Крыма.

Особое внимание в исторической ретроспективе вызывает статус Севастополя. Несмотря на передачу Крыма, город не входил в состав области, поскольку в 1948 году он был выведен из состава Крымской области и подчинён напрямую РСФСР, как город республиканского подчинения. Этот юридический факт на протяжении десятилетий оставался спорным, не будучи пересмотренным или отменённым, что позволило интерпретировать его в постсоветский период, как юридическую аномалию или аргумент в политических дебатах.

Особое внимание в исторической ретроспективе вызывает статус Севастополя. Несмотря на передачу Крыма, город не входил в состав области, поскольку в 1948 году он был выведен из состава Крымской области и подчинён напрямую РСФСР

Таким образом, передача Крыма в 1954 году — это не просто эпизод из истории советской административной практики, а иллюстрация того, как в условиях авторитарного государства судьбоносные решения принимаются кулуарно, без обсуждения и в тот момент без последствий, которые грянули спустя десятилетия. И если в 1954 году казалось, что всё останется навсегда, то уже в 1991-м выяснилось: даже формальные границы, небрежные жесты и случайные фразы, произнесенные сегодня, завтра могут стать линиями фронта.

Как мы видим, история ничего не забывает. Особенно, когда решения, принятые в безмолвии, начинают напоминать о себе громче любых манифестов.