Прилетали из Москвы и улетали в Москву : источник раскрыл Minval Politika неизвестные ранее детали по карабахским переговорам Minval Politika

Недавнее заявление премьер-министра Армении Никола Пашиняна звучит почти как запоздалое прозрение: «Армения оказалась в кармане конкретной страны по вопросу Карабаха… В нашей армии не было центра суверенной воли».

Эти слова отражают не эмоциональный всплеск, а давнюю политическую реальность. На протяжении всей истории переговоров по Карабаху армянская сторона действительно ориентировалась не на собственные возможности, а на позицию Москвы. Внешний актор, по сути, подменял собой национальную стратегию. Однако важно подчеркнуть: в первые годы своего премьерства Пашинян сам действовал по той же логике. Институциональная инерция продолжала работать, а зависимость от Москвы — определять поведение армянских властей.

Источники Minval Politika, много лет участвовавшие в переговорном процессе, подтверждают: российское влияние ощущалось на каждом этапе. Особенно заметно это было в период правления Кочаряна и Саргсяна, когда дипломатические решения фактически согласовывались в Москве ещё до начала любых обсуждений.

Характерная деталь, которую приводит наш источник, говорит сама за себя. Независимо от места встречи армянские переговорщики неизменно прилетали из Москвы и туда же возвращались. Это выглядело не просто символично — иногда даже комично. Участники азербайджанской делегации признаются: нередко возникало ощущение, что переговоры ведутся вовсе не с Арменией, а с её покровителем.

Более того, по словам наших источников, нередко возникали ситуации, когда, казалось бы, достигнутая договорённость тут же разбивалась о фразу армянских представителей: “Россия на это не согласится”. Такой ответ звучал открыто и буднично, как нечто само собой разумеющееся — и ещё раз подтверждал, где на самом деле для армянской стороны находился центр принятия решений. Именно эта подмена субъектности стала ключевой проблемой армянской политики. Страна формально участвовала в диалоге, но реальных решений не принимала. А там, где отсутствует собственная политическая воля, не может быть и самостоятельной стратегии.

Сегодня Пашинян пытается дистанцироваться от этой модели. Остаётся надеяться, что его слова — не жест «для галочки», а свидетельство того, что он действительно осознал глубину институциональной зависимости, в которой находилась Армения.