Сирия балансирует на грани этноконфессиональной войны АНАЛИТИКА

Из Сирии приходят тревожные сообщения. Группа боевиков, суннитских джихадистов иностранного происхождения, сожгла рождественскую елку в христианском городе Скальбия на севере сирийской провинции Хама. Восемь человек, не сирийцев, подожгли елку через два дня после ее установки. В провинции Латакия, где проживает большая алавитская община, происходят многочисленные конфликты между алавитами с одной стороны и представителями новой власти, а также независимыми вооруженными суннитскими группировками с другой, и там применяется оружие. Группировка джихадистов подожгла алавитский храм, в других случаях были линчевания некоторых представителей алавитской общины местным населением.

В свою очередь алавиты, шииты  и христиане  вышли на демонстрации протеста в Латакии, Дамаске и Хомсе. Возмущенные христиане скандировали  - "Крест или автомат!". В свою очередь некоторые воинственные представители суннитской общины потребовали от новых властей запретить эти выступления.   

Самые тревожные сообщения приходят из алавитских сел, расположенных к западу от города Хомс. Там новые власти арестовали местного криминального лидера из числа алавитов, после чего, за него вступился его семейный клан и связанные с ним боевики.  Затем начались бои между этой группировкой и правительственными силами ХТШ, причем  армия нового режима применила тяжелую артиллерию и ракетные системы. Это уже далеко не первый случаях, когда лица, связанные с прежним режимом или криминальные элементы не позволяют новым властям себя арестовать  и оказывают вооруженное сопротивление.

В Сирии около 80 процентов населения составляют мусульмане-сунниты. Остальные - это христиане различных направлений, алавиты, шииты и друзы. Кроме того, 10-12 процентов сирийцев составляют курды - этническое меньшинство, компактно проживающее на северо-востоке страны. Связанные с РПК (Курдская рабочая партия) группы создали здесь при поддержке США собственную армию и Автономную Администрацию. 
Обстановка в Сирии накалена до предела. Население находится в состоянии, близком к голоду, 90 процентов сирийцев согласно данным ООН, живут ниже черты бедности. Около 7 млн покинули страну в ходе гражданской войны, продолжавшейся 13 лет (2011 - 2024 гг), еще столько же являются внутренними перемещенными лицами, беженцами, зачастую лишенными базовых услуг. Страна наводнена оружием и вооруженными группировками, многие из которых не подчиняются никому, кроме своих полевых командиров и связанных с ними шейхов - богатых руководителей местных племен. Такое положение дел создает условия для межэтнической резни. Погром - это прежде всего способ обогащения, решения своих материальных проблем с помощью межэтнического насилия. Сведение личных счетов в такой ситуации дополняет картину.

Алавитский  вопрос

В Сирии и за ее пределами заговорили об угрозе "геноцида" алавитов. Пока этого не происходит и есть надежда на то, что и не произойдет. Но  ударение следует сделать на слово "пока".

Алавиты - их в Сирии около 2 млн (10 процентов населения),  представляют собой религиозную секту, близкую к шиизму, однако отличающуюся от него. Официально они признаны шиитами представителями иранского духовенства, но это было сделано прежде всего в политических целях. В действительности алавиты относятся к "гулат" - крайним течениям шиизма, которые, возможно, выходят за пределы ислама. Некоторые исследователи считают, что они верят в реинкарнацию и разделяют некоторые другие идеи, очень далекие по крайней мере от суннитского ислама. Говорить об этом сложно, поскольку они скрывают основы своей веры и не занимаются ее распространением - алавитом можно родиться, но им нельзя стать. 
(Алавитов Сирии не стоит путать с алевитами Турции, хотя, возможно, у них имеются общие корни. Турецкие алевиты насчитывают около 10 млн последователей, они открыты для обмена мнениями и пускают чужаков на свои собрания и в свои молельные дома - джемеви. В то время как в Турции растет интерес к алевизму, что встречает понимание у последователей этой веры, сирийские алавиты являются закрытой сектой, что усиливает подозрительное отношение к ним.).

Алавитская семья Асадов правила страной более полувека. Фактически Сирия была абсолютной монархия, где власть передавалась по наследству, и республикой - лишь по названию. Алавитский семейный клан контролировал около 50 процентов ВВП через сеть государственных и частных компаний, кроме того, его представители или члены других дружественных семей составляли большинство в верхушке армии и спецслужб.

На всех уровнях власти, в особенности в силовых структурах, имелось множество алавитов. 
Причиной этого стал не тайный заговор, а долгая и неприязненная история отношений алавитов с суннитским большинством.  Алавиты были стесненным меньшинством, которое их оппоненты силой выдавливали в горные районы и в другие места, где почвы были менее плодородны, что вело к бедности. Во времена французского колониального правления алавиты, стремясь поправить свое положение, массами отправлялись получать образование во французские военные училища, а затем продвигались в колониальной администрации. Именно они стали со временем офицерами армии уже в независимой Сирии, а затем - военными правителями страны. 

Правящая партия Баас (Партия арабского социалистического возрождения) также  была сформирована прежде всего представителями меньшинств, алавитами и христианами, по крайней мере на уровне руководства. Ее идеологом стал выходец из сирийской христианской семьи, Мишель Афляк - философ, социолог, сторонник арабского государственного "социализма", системы, напоминавшей НЭП времен СССР (в рамках этой системы авторитарный самоназначенный  чиновный госаппарат был собственником крупных фабрик, нанимавших рабочих, в то время как значительная часть остальной экономики находилась в руках мелких частных предпринимателей).  

Идеология баасизма включала также арабский национализм, создание на Ближнем Востоке единого светского арабского государства и единой арабской нации, а также промышленную и научную модернизацию и развитие институтов современного государства - светского школьного и университетского образования, светской судебной и правовой системы и т.д.  

Жесткая арабизация сопровождалась преследованием этнических меньшнств, курдов и туркоманов, лишенных школ на родном языке - за беседу на курдском языке сирийца могли арестовать. С другой стороны, светская политика вызвала недовольство части традиционно настроенного суннитского большинства и суннитских группировок, настаивавших на создании религиозного мусульманского государства. Всем было ясно, что за словами об арабском национальном единстве скрывается стремление представителей ряда религиозных меньшинств поправить свое положение и получить руководящие посты. Это не вело к обогащению большинства представителей меньшинств и не давало в руки работников из их числа никакой власти. Но тем не менее, складывалась очень неприятная ситуация, вызывавшая болезненную реакцию со стороны преобладавшей в стране суннитской общины.

Тем временем, оттеснив от руля управления другие семьи, во главе Сирии, ее армии и партии Баас более полувека назад стал наиболее ловкий алавитский клан Асадов.  Он и Баас, чье сирийское отделение превратилось в карманную партию правящей семьи, сосредоточили в своих руках всю полноту власти.

Главный парадокс заключался в том, что большая, возможно преобладающая часть алавитов продолжали оставаться самой бедной частью сирийского общества, не извлекая из правления Асадов никаких выгод. Однако, во многих семьях - а они весьма многолюдны - имелся какой-нибудь человек или несколько лиц, связанных с силовыми структурами режима, с военными или спецслужбами.  Об этом говорили в интервью сбежавшие от Асада алавиты, недовольные режимом. Сюда следует прибавить, что алавитские шейхи играли определенную роль в деятельности режима Асада и способствовали мобилизации в правительственную армию алавитской молодежи, которая гибла в огромных количествах  во время Гражданской войны 2011-2024 гг, сражаясь за правящую семью и партию Баас. 

Все это породило среди части суннитского большинства ненависть или подозрение к алавитам, ситуацию, когда неприязнь к чужой вере подогревается участием представителей алавитской общины в ненавистной системе власти. Этот перенос ответственности с отдельных представителей меньшинства на всю общину является типичным для этноконфессиональных конфликтов. Такие идеи разделяют далеко не все мусульмане-сунниты.

Многие понимают, что нельзя ставить знак равенства между алавитами и режимом. Беда в том, что тех, кто  неприязненно относится к алавитам как таковым, тоже не мало.

Сирийское восстание  (Саура)

Сирийское восстание, начавшееся в 2011 году, Саура, стало результатом  экономических провалов режима Асада. До нулевых годов страна более-менее развивалась. Но неудачная демографическая политика поощрения рождаемости привела к росту безработной молодежи. С другой стороны, построенная Турцией система ГЭС на реке Евфрат и общие климатические изменения привели к уменьшению водного  потока и водозабора в сирийской части Евфрата и к разорению примерно миллиона сирийских фермеров и членов их семей. Правительство Асадов не смогло им помочь современными технологиями и хорошими рабочими местами. Огромные масса очень консервативного традиционного и очень бедного суннитского  населения мигрировала в городах. Появившиеся там зоны нищеты и безработицы стали ядрами будущих восстаний. Не случайно среди повстанцев с определенного момента доминировали группировки суннитских исламистов, выступавших за создание религиозного государства, вроде ХТШ. Одним из таких людей был нынешний правитель Сирии, Ахмед аш-Шараа. 

Пробуждение политического суннитского ислама стало результатом провала правящей светской партии Баас в экономике и социальной политике. Но оно также было вызвано, по крайней мере отчасти, лицемерием режима. Вся страна наблюдала за тем, как под аккомпанемент рассуждений об арабском единстве, алавитская семья прибрала к рукам власть и большую часть богатств Сирии, и жестоко преследует критиков, подвергая их репрессиям. Это стало одной из причин сирийской Гражданской войны, продолжавшейся 13 лет. В ходе нее погибли около полумиллиона человек и около 14 миллионов стали беженцами.   
 27 ноября суннитские   исламисты из группировки ХТШ (Хайат Тахрир аш Шам), начали наступление из региона

Идлиб на северную столицу - Алеппо, а затем на Дамаск.  Армия Асада была буквально уничтожена, рассыпалась на глазах и бежала. Власть перешла в руки ХТШ и созданного ей правительства во главе с Ахмедом аш-Шараа (Абу Мухаммедом аль Джулани). Началась новая эпоха в истории Сирии и ее контуры пока не определились.

Новая власть и меньшинства

Новые власти с самого начала заявили о терпимости к этноконфессиональным меньшинствам, вступили в диалог с представителями христианских общин, раздавали продовольствие в захваченных ими шиитских городах. И на то есть объективные причины.

Нынешний правитель Сирии, Ахмед аш-Шараа, прекрасно понимает, что если страна скатиться в кровавый хаос, он утратит всякую власть. Также, он заявил о том, что все вооруженные группировки, участвовавшие  в борьбе с Асадом (ХТШ - лишь одна из них, хотя и наиболее мощная) обязаны подчиниться новому министерству обороны и недавно сформированному правительству сторонников ХТШ.  

В Сирии произошел, возможно впервые в истории этой страны, мирный переход власти от одного правительства к другому после нескольких дней переговоров. Правда, это случилось уже после того, как ХТШ и другие группы оппозиции  с боями вошли в столицу - Дамаск. Новое правительство заявило о том, что намерено использовать старый административный аппарат - большинство чиновников низшего и среднего звена прежнего режима остались на своих местах. Даже некоторые послы в иностранных государствах продолжили работать на правительство ХТШ. Власти  также сообщили, что готовы интегрировать в управление войсками  некоторых офицеров прежнего режима.

Ахмед аш-Шараа отмечает в своих интервью и публичных выступлениях, что ему прежде всего необходимо снятие американских  и международных санкций, чтобы обеспечить приток в Сирию гуманитарной помощи и инвестиций. Очевидно, что без упорядоченной власти нового государства, без спокойного сосуществования разных этноконфесиональных общин,  этого не будет. Никто не станет снимать санкции и вкладывать деньги в восстановлении страны в условиях резни и продолжения гражданской войны. С другой стороны, без восстановления Сирии (согласно подсчетам для этого требуется около 400 млрд долларов) нельзя мечтать о стабильности. Нищее голодающее и при этом вооруженное население будет бунтовать, меньшинства подвергнуться насилию. Поэтому  руководство ХТШ заинтересовано в стабильности и прекращении гражданской войны. 

Такие задачи, как восстановления разрушенной страны, снятия международных санкций, приток иновстранных инвестиций, наведение порядка внутри Сирии, избегание этнической и межконнфессионалной розни  - неразрывно связаны между собой. Без их решения власть Ахмеда аш-Шараа рухнет, подобно тому, как рухнула власть Асадов.

Сама группировка ХТШ прошла долгий путь: от связей с Аль-Каидой, до заявлений об отказе от международного джихада. Безусловно, ХТШ хотели бы построить в Сирии мусульманское суннитское религиозное  государство, но они, по крайней мере сегодня, заявляют о том, что не будут преследовать общины, относящиеся к другим конфессиям.

Разгорающийся конфликт

Если все так, почему мы наблюдаем в Сирии признаки  разгорающегося этно-конфессионального конфликта?
Во-первых, ХТШ не контролирует всю территорию страны. На местах зачастую орудуют независимые от нее джихадистские суннитские группировки с более радикальными взглядами. Да и в самой ХТШ много иностранных боевиков, которые негативно относятся к представителям других религиозных общин. Обуздание всех этих сил - очень непростая задача.

Во-вторых, как уже отмечалось, в Сирии царит нищета. Для различных группировок и местных кланов нападения на соседей из другой общины, - нападения с целью разжиться имуществом - приемлемый с их точки зрения способ поправить свое материальное положение.

В-третьих, многие хотят свести счеты с представителями прежнего режима. И тут  мы встречаемся с еще одной важной особенностью Сирии. Преобладающая часть ее населения связана с семейно-клановой или племенной системой. Это относится и к суннитам, и к алавитам, и к христианам. В таких условиях становится весьма вероятной месть врагу. Для большой семьи (или племени) идея отомстить тем, кто преследовал ее членов, может быть важной. Но они, в свою очередь, встретят отпор. Столкновение больших семей (племен), в каждой из которых сотни членов, не сулит стране ничего хорошего.

В-четвертых, власти ХТШ, не смотря на всю свою демонстративную терпимость к инаковерующим и к чиновникам прежнего режима, все же не могут полностью игнорировать тот факт, что многие силовики Асада принимали участие в пытках, грабежах  и убийствах. Кроме того, многие из этих бывших силовиков вовлечены в криминальный бизнес. Поэтому новый режим осуществляет аресты тех, против кого имеются соответствующие подозрения. Но речь идет о вооруженных людях, которые находятся под защитой своих семейных кланов и могут дать отпор. Такие племена или группировки наблюдают за тем, как поведет себя новая власть. Если она проявит слабость, с не можно будет не особо считаться. 

В целом новый режим намерен решить  сложную комплексную задачу - усмирить противоборствующие семейные кланы, подчинить иностранных боевиков и независимые джихадистские группировки, не допустить дальнейшего разрастания этноконфессиональных конфликтов, защитить религиозные меньшинства  - алавитов, шиитов, христиан и друзов.  

В противном случае, сочетание массовой бедности, грабежей, межобщинного напряжения, сведения личных и семейных счетов и наличие независимых вооруженных группировок создаст атмосферу хаоса и резню, вызвав кумулятивный эффект, уничтожит Сирию. 

Поэтому ХТШ пытаются подчинить себе все вооруженные группы, ведут диалог с представителями различных общин, обещают предоставить христианам новую ель и обеспечить безопасность им и алавитам. Отдельный вопрос об отношениях правительства с курдами, с которыми Ахмед аш-Шараа подписал соглашение о ненападении.

Но совершенно не очевидно, что новое руководство Сирии сумеет решить все эти сложные задачи.