Системное уродство армянской оккупации: политика грабежа и уничтожения ОБЗОР от Эльчина Алыоглу

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network, специально для Day.Az

Годы оккупации азербайджанских территорий - это не просто военный конфликт, это был проект этно-политической очистки, превращения территорий в безжизненные пространства, стертые с лица земли со всеми следами присутствия народа, который там жил веками. В основе этой политики лежала цепь взаимосвязанных репрессивных стратегий: насильственное изгнание населения, целенаправленное разрушение экономики, урбицид, культурный вандализм, систематическое разграбление материальных ресурсов, массовое минирование территорий и нелегальное извлечение природных богатств. Каждая из этих линий действий носила цельные императивы - не просто контроль территории, но уничтожение ее идентичности, памяти и будущего.

Отдельно стоит начать с терминологической ясности. Урбицид - это преднамеренное уничтожение городов как социальных, культурных и экономических организмов. Это не случайные разрушения, не "побочные эффекты военных действий", а продуманная стратегия: лишить город его плотности жизни до такой степени, чтобы его восстановление без полного переселения населения стало невозможным.

В классическом урбициде ключевую роль играют три компонента: искоренение населения, разрушение инфраструктуры и ликвидация памяти. Именно этот набор мы видим на примере Агдама.

Город стал символом оккупационной политики - настолько символичным, что его сравнивали с "Хиросимой Кавказа": град, лишенный дыхания, чуть ли не стертый с карты мира. Масштаб разрушений Агдама - это не военный "побочный ущерб": это URBICIDE - убийство города как такового.

Чтобы понять масштаб катастрофы, нужно рассматривать оккупацию не как абстрактную полосу на карте, а как многослойный срез, где каждый район Азербайджана стал объектом точечно выверенного уничтожения. Эта политика не была импульсивной. Она была институционализирована - с выстроенной логистикой грабежа, с переправкой ценностей в Армению и третьи страны, с консервированием разрушений для долговременного эффекта.

Агдам стал символом и лабораторией этой варварской стратегии. До 1993 года в городе проживало более 28 тысяч человек. Здесь работали 24 промышленных предприятия, 16 школ, 9 медицинских учреждений, 2 музея, Дом культуры, филиал Азербайджанской государственной филармонии, театр. После оккупации город был подвергнут полному уничтожению. По данным Министерства культуры Азербайджана, в Агдаме было разрушено 133 производственных объекта, 97 учреждений образования, 76 учреждений здравоохранения и 105 культурных объектов.

Сразу после захвата, армянские подразделения организовали демонтаж оборудования с предприятий - от станков до трансформаторов. Из Агдамского винзавода, хлопкопрядильной фабрики, мясокомбината, кирпичного завода и предприятий стройматериалов вывозилось всё, что представляло хоть малейшую экономическую ценность. Оборудование перевозилось в Ханкенди и далее в Армению. Даже железнодорожные рельсы были демонтированы и вывезены.

Согласно отчету Государственной комиссии Азербайджана по оценке ущерба (2021), только по Агдамскому району ущерб составил более 6,7 миллиарда долларов - включая недвижимость, промышленность, транспорт и культурное наследие. Этот город, некогда называвшийся "жемчужиной Карабаха", был буквально стерт с лица земли. На кадрах 2020 года, после освобождения, Агдам выглядел как археологическое поле: ни одного целого здания, лишь очертания фундаментов и разрушенных стен.

Физулийский район, расположенный в богатой сельскохозяйственной зоне, был известен своими виноградниками, садоводством, зерновыми хозяйствами. Здесь функционировало 110 колхозов и совхозов, производящих продукцию на десятки миллионов рублей ежегодно. После оккупации всё это превратилось в прах.

Более 20 тысяч жилых домов и 13 тысяч хозяйственных построек были разрушены. Из 76 школ, 61 библиотеки, 57 клубов, 46 медицинских пунктов не уцелел ни один. Известная мечеть в центре города была осквернена, а весь жилой фонд - сожжен или разобран.

По данным Минэкологии Азербайджана, с оккупированных земель Физулийского района вывозились лесоматериалы, а вблизи бывших населенных пунктов велась незаконная добыча строительного камня. Леса вырубались под предлогом нужд местного населения, но древесина отправлялась в Армению. Это не просто экологическое преступление - это стратегия обескровливания природы региона, уничтожение его способности к самообновлению.

Оккупация Келбаджара с апреля 1993 года сопровождалась варварским грабежом невиданных масштабов. Именно здесь, в горах, находились богатейшие месторождения золота, ртути, хрома, мрамора и редких минералов. Армения в течение почти трех десятилетий осуществляла нелегальную добычу золота на рудниках Сойудлу (бывшее Зодское месторождение), эксплуатируя природные ресурсы Азербайджана. По данным Азербайджанского министерства экологии, только за период с 1993 по 2020 год Армения вывезла из Сойудлу более 22 тонн золота, оцененных в 1,8 миллиарда долларов.

На этих объектах работали иностранные компании, зарегистрированные в офшорных зонах. Среди них - канадская Base Metals, швейцарская Vallex Group и несколько ливанских субподрядчиков. Все они действовали без разрешения Азербайджана, грубо нарушая нормы международного права, в частности, IV Гаагскую конвенцию (1907) и Женевскую конвенцию (1949), запрещающие оккупационной стороне эксплуатировать природные ресурсы оккупированных территорий.

Наряду с грабежом ресурсов, Кяльбаджар стал ареной культурного уничтожения. Были разрушены Мечеть XIX века в селе Чарекдар, монастырь Хутаван, албанские христианские памятники - искажены, на них нанесены фальшивые надписи, "армянизирующие" архитектуру древней Кавказской Албании. Было уничтожено 127 кладбищ, 98 исторических памятников, более 200 археологических объектов.

Через Лачин и Губадлы проходил основной транспортный коридор, по которому награбленные ресурсы вывозились в Армению. Сюда стекались ценные материалы из Агдама, Физули и Джебраила. Этот "черный коридор" стал символом систематического вывоза.

В период 1993-2020 гг. по направлению Лачин-Горис в Армению были вывезены десятки тысяч тонн металлолома, медных кабелей, промышленного оборудования, а также культурные ценности.

В самом Лачине были уничтожены 30 мечетей, 200 памятников истории, 70 школ. Губадлы, известный своими шелководческими хозяйствами и плодородными почвами, был превращен в пустошь. Из более чем 6000 домов уцелели единицы. После освобождения район выглядел как после ядерного удара - руины, обугленные остовы домов, разрушенные мосты, сожженные сады.

Джабраил и Зангилан подверглись не просто разрушению, но экологическому уничтожению. На этих территориях, богатых ореховыми лесами и речными долинами, проводилась системная вырубка лесов. По данным Министерства экологии Азербайджана, было уничтожено более 54 тысяч гектаров лесных массивов. В реках Охчучай и Баситчай сбрасывались отходы из золотодобывающих предприятий, действовавших незаконно на территории Зангилана.

Эти факты подтверждены и независимыми международными экологическими миссиями, в том числе исследованиями 2021-2023 годов. В составе швейцарской компании Vallex Group действовало предприятие Ararat Gold Recovery Company, которое на протяжении десятилетий загрязняло воды Охчучая тяжелыми металлами, в том числе кадмием и мышьяком. Это привело к гибели флоры и фауны реки, разрушению экосистемы всего региона.

... Шуша - духовная столица Азербайджана, город поэтов, музыки, интеллекта, - была не просто оккупирована. Она была осквернена. После захвата города в мае 1992 года из музея Узеира Гаджибекова были вывезены уникальные документы и рукописи. Дом-музей Бюльбюля был разграблен, памятники Хуршидбану Натаван и Узеира Гаджибекова демонтированы и вывезены в Армению, где их позже нашли во дворе музея изобразительных искусств в Ереване, покрытые пылью и ржавчиной.

По данным Государственного агентства по охране культурного наследия Азербайджана, в Шуше были уничтожены или осквернены 17 мечетей, в том числе знаменитая мечеть Юхары Говхар-ага, на минаретах которой были размещены армянские флаги. Из 250 историко-культурных объектов города 230 были разрушены или повреждены.

Если рассматривать этот комплекс разрушений не как случайный ущерб войны, а как целенаправленную стратегию, то становится очевидным: цель заключалась не только в военном контроле, но в удалении всякого следа нормальной, жизнеспособной цивилизации. Уничтожение коммуникаций и дорог - это не только военный тактический ход, а способ сделать будущий возврат населения крайне сложным, практически невозможным.

Не менее разрушительным была политика в отношении сельского хозяйства и природных богатств. Под контролем оккупационных структур развивалось деревообрабатывающее производство на местах вырубленных лесов. За счет массовой вырубки лесов на оккупированных территориях Армения развивала деревообработку, что привело к значительным экологическим потерям для региона.

Этот комплекс действий носил не только экономический, но и экологический характер: вытравление лесов, разрушение ирригационных систем, нарушение экосистемы рек и сельхозугодий превращали территорию в зону экологического бедствия. Это - классический пример экосицидной компоненты оккупации: уничтожение природного потенциала региона, вместе с населением лишенного возможности хозяйствования и восстановления.

Нельзя обойти вниманием и гуманитарную сторону этих действий. В результате агрессии были убиты более 20 000 человек, ранено и искалечено более 50 000, а более 1 миллиона человек стали беженцами и вынужденными переселенцами, лишенными прав на родные земли и нормального будущего. Эти цифры - это не абстрактные данные, а жизни, разрушенные судьбы, семьи, лишенные отцов, матерей, детей. За каждой цифрой - трагедия, которую невозможно измерить в сухих статистических показателях.

Если экономическое и инфраструктурное варварство уже фиксируют огромные материальные потери, то уничтожение культурного наследия делает эту трагедию цивилизационной.

За более чем двадцать лет оккупации было уничтожено или повреждено тысячи памятников истории и духовного наследия. Архитектурные памятники, мечети, музеи - всё это подвергалось систематическому вандализму. В агдамской зоне были снесены целые исторические кварталы, мечети превращены в руины, исторические кладбища осквернены, ценности вывозились, а многие объекты уничтожались до неузнаваемости.

Из музеев были вывезены или уничтожены огромные коллекции: более 40 000 музейных экспонатов были утрачены, в том числе из музея истории и этнографии Агдама, музейных фондов Губадлы, Физули и других районов.

Коллекции были не только физически уничтожены, но и разбросаны, проданы или вывезены за пределы страны. Это - не просто мародерство, а целенаправленная политика по устранению памятей истории. Когда из музея исчезают тысячи экспонатов, это не просто профессий - это потеря фрагментов идентичности.

Особое место в этой системе уничтожения занимает уничтожение исламского и исторического наследия: мечети, кладбища и священные места были осквернены, разрушены или переоборудованы под совершенно иные нужды. Грабеж и уничтожение культурных ценностей были не раз замечены международными миссиями и организациями: захоронения раскапывались, могилы вскрывались ради личных ценностей, кладбища уничтожались, архитектурные памятники, связанные с древними цивилизациями Кавказской Албании, уничтожались или изменялись до неузнаваемости.

Это далеко не эпизодические факты - это системная, целенаправленная политика по уничтожению культурной памяти народа. Ta самая культурная чистка - попытка стереть историческую линию, уничтожив памятники собственного прошлого, сделав невозможным восстановление подлинной истории этих мест.

Следующий уровень преступлений - массовое минирование освобожденных территорий. Это явление уже приобрело свой термин - геноцид минными полями. Тысячами гектаров земли были заминированы намеренно с одной целью: не допустить возвращения населения, блокировать восстановление хозяйства, парализовать развитие регионов.

После освобождения территорий от оккупации граждане Азербайджана, возвращающиеся на родные земли, продолжали гибнуть или получать тяжелые травмы из-за оставшихся взрывчатых устройств. Количество таких жертв измеряется сотнями - это трагедия, продолжающаяся даже после окончания активной фазы военных действий.

Одним из элементов политики оккупации стала эксплуатация природных ресурсов оккупированных территорий сторонними компаниями, в том числе западными. В отсутствие прозрачного контроля эти территории становились площадкой для нелегального извлечения полезных ископаемых, древесины, других природных богатств.

Если попытаться увидеть общую траекторию этих процессов, то становится ясным: оккупация азербайджанских территорий в 1990-х и удержание их под контролем армянских сил на протяжении почти трех десятилетий - это была не просто военная кампания, а комплексная стратегия этно-политического, культурного, экономического разрушения. Все компоненты этой стратегии были направлены на одну цель: стереть следы присутствия, истории, жизни азербайджанской цивилизации на этих территориях.

Сегодня, когда земли  освобождены от армянской оккупации, перед мировым сообществом стоит вопрос не только восстановления разрушенного, но и осознания тех механизмов, которые сделали возможным такую системную деградацию. Осознание этих механизмов - первый шаг к тому, чтобы подобное никогда более не повторилось. Ведь уничтожение городов, культурных традиций, природных богатств - это не просто трагедия одной страны, это урон для всей человеческой цивилизации.

То, что произошло на азербайджанской земле за годы оккупации, нельзя назвать ни локальным конфликтом, ни трагической случайностью истории. Это - планомерное, институционализированное уничтожение, растянутое на десятилетия. Это был холодный, методичный процесс обесчеловечивания, в котором грабеж и вандализм превратились в политику, а разрушение - в идеологию.

Масштаб беззакония поражает не только числом сожженных домов и разграбленных городов. Поражает другое - величие молчания мира, превратившегося в сообщника. Когда рушились мечети Агдама и Шуши, когда с золотых рудников Келбаджара вывозились караваны руды, когда село за селом превращалось в выжженную пустыню, международные институты - те самые, что громогласно говорили о "гуманизме" и "праве народов на жизнь" - отводили взгляд.

Это молчание стало новой формой соучастия. Молчание, в котором растворились статьи конвенций, резолюции и клятвы. Молчание, в котором сгорели мечети, превратившиеся в стойла. Молчание, под завесой которого древняя земля Карабаха была превращена в пепелище.

ЮНЕСКО молчало двадцать семь лет. Совет Европы - двадцать семь лет. Организация Объединенных Наций ограничивалась сухими фразами о "необходимости диалога", пока камни Агдама уходили под землю, пока с холмов Физули ветер разносил пепел человеческих жилищ. Лишь когда азербайджанский солдат вновь поднял флаг над этими землями, в кулуарах западных столиц вспомнили о "культурном наследии". Слишком поздно, чтобы спасти, но не поздно, чтобы фотографировать руины.

Это равнодушие обнажило не просто слабость международного права - оно показало кризис морали. Мир, который громко называет агрессию "освобождением", а грабеж - "самообороной", сам становится соавтором преступления.

Сегодня, когда Азербайджан восстанавливает разрушенное, возрождает города из праха, прокладывает дороги, возвращает жизнь туда, где царила смерть, - он делает то, на что не решилась ни одна международная структура: возвращает справедливость руками труда, памяти и воли.

История запомнит эти годы не только как время восстановления. Она запомнит их как момент, когда из пепла восстала нация, которая не забыла, не простила и не позволила стереть себя с карты мира.

Молчание международных институтов останется в анналах XXI века как нравственный позор цивилизации. А Карабах - как символ того, что справедливость может быть отложена, но никогда не отменена.

Азербайджан доказал это не декларациями, а действием. Своим возвращением. Своим строительством. Своей памятью.

Пепел Агдама - стал цементом новой эпохи.

И над этим пеплом поднялся голос, который уже не заглушить - голос народа, вернувшего себе право на землю, на честь, на будущее.