Трамп в Заливе: символ, сделка, реванш

БАКУ /Trend/ - Мир меняется стремительно, непредсказуемо, цинично. Традиционные опоры американской дипломатии — Европа, Канада, Япония — переживают внутренние кризисы или теряют внешнюю автономию. Поэтому Дональд Трамп, вернувшийся в Белый дом в 2025 году с лозунгами «Америка прежде» и «Сделка превыше идеологии», первым делом отправляется не в Брюссель и не в Лондон, а в Персидский залив. Визит охватывает три магистральные точки арабского мира — Саудовскую Аравию, Катар и Объединённые Арабские Эмираты.

Что стоит за этим маршрутом? Деньги? Конечно. Геополитика? Безусловно. Но прежде всего — это послание: Трамп возвращается не просто как президент США, а как брокер новой архитектуры мира, где нефть, безопасность и инвестиции важнее деклараций о «демократических ценностях».

Возвращение к Заливу: рифмы 2017-го и 2025-го

В 2017 году Дональд Трамп резко разорвал с дипломатическим ритуалом, выбрав в качестве первого зарубежного визита не Канаду, не Великобританию и даже не Мексику, а Саудовскую Аравию — страну, которая ассоциируется скорее с нефтью, монархией и исламскими святынями, чем с традиционными ценностями трансатлантического партнерства. Это решение вызвало недоумение в Европе, но произвело фурор в Вашингтоне и на Ближнем Востоке. Трамп вернулся домой с громкой победой: на пресс-конференции он объявил о рекордных соглашениях на сумму 450 миллиардов долларов, из которых 110 миллиардов приходились на военные заказы. Это стало крупнейшей серией оборонных контрактов в истории американо-саудовских отношений, а сам визит был интерпретирован как символ новой эры прагматичной, транзакционной дипломатии.

Теперь, спустя восемь лет, Трамп возвращается к Заливу с гораздо более масштабным замыслом. Администрация Белого дома официально заявила, что во втором президентском сроке делает ставку на стратегическое партнёрство с крупнейшими арабскими инвесторами. И ставки действительно зашкаливают: Объединённые Арабские Эмираты готовы вложить в американскую экономику до 1,4 триллиона долларов в течение следующего десятилетия, а Саудовская Аравия рассматривает сделки на сумму до 1 триллиона, включая новые контракты в области энергетики, высоких технологий, инфраструктуры и обороны.

Речь идёт не о символическом жесте — речь идёт о геоэкономическом реванше, запоздалом ответе на годы "либеральной стагнации", как называет Трамп эру Байдена и глобалистских стратегий. Его дипломатия вернулась в свою привычную форму: не декларации, а сделки; не принципы, а интересы; не союз ради идеалов, а партнёрство ради выгоды.

Этот визит в Залив становится демонстрацией мускулов Америки как глобального продавца влияния и безопасности. Это манифест в адрес всего мира: Вашингтон может и будет перезапускать союзы на своих условиях. Теперь — не для защиты "либерального мирового порядка", а для заключения контрактов, для запуска новых производств в Техасе и Флориде, для возвращения доллара как главного инструмента геополитического давления и взаимовыгодного торга.

Критики называют это «неомеркantilизмом XXI века», но для Трампа это доказательство эффективности. И он делает это показательно: публично, громко, с цифрами на триллионы. В эпоху турбулентности он предлагает не идеологию, а сделку. И если в 2017 году этот подход только тестировался, то теперь он — во весь рост.

Дипломатия как сделка: Залив как новая Wall Street

Саудовская Аравия, Катар и Объединённые Арабские Эмираты — это гораздо больше, чем просто государства Ближнего Востока. Это глобальные финансовые акторы, обладающие не только колоссальными запасами нефти и газа, но и суверенными инвестиционными фондами, сопоставимыми по объёму с ВВП средних европейских держав. Их национальные фонды — Public Investment Fund (PIF), Qatar Investment Authority (QIA), Mubadala и ADIA — управляют активами на сумму свыше 3,5 триллионов долларов, и эта цифра продолжает расти.

Эти государства давно вышли за пределы роли "нефтяных монархий". Они — новые проектировщики глобальной повестки, способные трансформировать мировой энергетический рынок, переформатировать логистику между Азией, Африкой и Европой, изменить баланс в цифровых технологиях, оборонной промышленности, агротехе и даже в космической гонке.

Их амбиции кристаллизуются в национальных стратегиях:

"Vision 2030" Саудовской Аравии — программа тотальной диверсификации, превращающая Эр-Рияд в столицу исламской модернизации; "Qatar National Vision 2030" — ставка на науку, финансы, спорт и международное посредничество; "UAE Centennial 2071" — амбициозный проект долгосрочной трансформации, делающий ставку на технологии, образование и искусственный интеллект.

Именно такие партнёры и интересуют Дональда Трампа. Он не видит в них идеологических союзников — он видит финансовых и геополитических подрядчиков. Его внешняя политика не обременена разговорами о "демократии", "правах человека", "экологии" и "гендерных приоритетах". Вместо этого — выгода, рычаги влияния, обмен интересами.

Американская защита в обмен на инвестиции. Американские технологии в обмен на энергоресурсы. Американская платформа — в обмен на глобальный капитал. Всё просто и понятно. Это не "альянс", не "коалиция", не "многосторонняя инициатива" — это синергия денег и власти, в которой Трамп чувствует себя как рыба в воде.

Именно по этой причине Залив стал для него не только приоритетным направлением, но и сценой, на которой он разыгрывает свой главный спектакль геоэкономического реванша. Потому что, в отличие от Европы, где всё тонет в согласованиях, и в отличие от Китая, где за ширмой партнёрства скрывается конкурент, страны Залива готовы платить — и платить авансом. А Трамп, как бизнесмен, всегда предпочитал именно таких клиентов.

В глазах Трампа Саудовская Аравия, Катар и ОАЭ — это стратегические инвесторы в американское превосходство. Они не требуют моральной легитимации, они не ставят ультиматумов, они действуют исходя из расчёта. А значит — они идеальны для его новой дипломатии, в которой силу измеряют не в заявлениях, а в нулях на банковских счетах и логотипах американских компаний на вертолётах, танкерах и спутниках.

Иран, Китай, Израиль и все остальные: кому это выгодно?

Нельзя рассматривать визит Трампа в Залив изолированно. Это часть глобальной игры.

Иран.
Визит проходит на фоне резкой риторики против Тегерана. Сам Трамп недавно заявил: «Есть два пути — военный и дипломатический. Я бы предпочёл сделку». Однако Госдеп не исключает жёсткого сценария. Саудовская Аравия и ОАЭ, несмотря на осторожные шаги по нормализации с Ираном в 2023–2024 годах, остаются заинтересованными в американском военном зонтике. Сделка по Ирану пока под вопросом, но посредничество Омана и активность Катара дают надежду на "контролируемую напряжённость".

Китай.
Вашингтон ощущает растущую экспансию Пекина в Заливе, особенно после подписания стратегических партнёрств между Эр-Риядом и Пекином. Трамп везёт в регион не только доллар, но и жёсткое предупреждение: американская военная мощь — всё ещё единственный гарант стабильности в регионе. При этом он не хочет конфронтации, а предлагает "лучшие условия": сделку вместо зависимости.

Израиль.
Трамп по-прежнему одержим идеей полной нормализации между Израилем и арабским миром. Но его подход жёстче: он не готов принимать условие о создании палестинского государства, на чём настаивает Саудовская Аравия. После трагедии 7 октября 2023 года Эр-Рияд ужесточил позиции, и в ближайшее время сделка вряд ли состоится. Однако Трамп рассчитывает начать "движение", поощряя шаги по линии культуры, безопасности и бизнеса. Нормализация может остаться неформальной — но именно это и есть новая модель мирного сосуществования.

Россия и Украина.
Залив, как ни парадоксально, стал уникальной площадкой для тайных переговоров между Москвой и Вашингтоном. Саудовская Аравия выступает в роли своеобразной «швейцарской пустыни» — нейтральной, но влиятельной. Благодаря усилиям Эр-Рияда и Абу-Даби были достигнуты договорённости по обмену военнопленными между Россией и Украиной. В феврале в Эр-Рияде прошли закрытые переговоры между представителями США и России. Это фактически признание Саудовской Аравии как нового геополитического модератора — и победа Трампа как реалиста.

Газа, Йемен, Заложники: дипломатия выживания

Восстановление Газы, освобождение заложников, прекращение огня с хуситами в Йемене — все эти задачи не под силу решать США в одиночку. Именно поэтому страны Залива становятся не просто союзниками, а партнёрами по безопасности.

Катар, играющий роль связующего звена с ХАМАСом, вновь оказался в центре мирного процесса. Без него переговоры невозможны. ОАЭ и Саудовская Аравия давят на Египет, чтобы разблокировать гуманитарные маршруты. Оман выступает посредником между США и хуситами. Новый Ближний Восток создаётся не в Женеве и не в Вашингтоне — а в Дохе, Джидде и Маскате.

Цифры, фонды, выгоды: Трамп считает — и требует

По планам, согласованным в кулуарах ещё с марта 2025 года, Эр-Рияд готов направить до 1 триллиона долларов в американские производственные, энергетические и инновационные сектора. Эта сумма, по своей амбициозности, превосходит даже знаменитые $450 млрд, о которых Трамп заявлял после визита в 2017 году. Новые инвестиции будут разделены по направлениям:

$350–400 млрд — в развитие «зелёной» энергетики в США, включая водород, аккумуляторные технологии и переработку редкоземельных металлов; $200–250 млрд — в модернизацию американского военного и авиационного производства (совместные предприятия в Техасе, Аризоне и Южной Каролине); $300 млрд — в венчурный сектор: фонды поддержки высокотехнологичных стартапов в сферах ИИ, биотехнологий и оборонных ИТ-систем; Оставшаяся часть — в образовательные и научные обмены, а также в суверенные фонды для слияний и поглощений американских компаний.

Саудовская Аравия рассматривает эти инвестиции как элемент диверсификации экономики в рамках "Vision 2030", одновременно укрепляя союз с США и ослабляя влияние Китая и ЕС на критически важные технологии.

ОАЭ: стратегия “Дубай–Вашингтон” на $1,4 трлн

Эмираты, традиционно рассматривающиеся как самый прагматичный и проамериканский игрок региона, подписывают стратегический инвестиционный план на 1,4 триллиона долларов в течение ближайших 10 лет. Это крупнейшее двустороннее соглашение подобного рода в истории США. Основные направления:

Финансовые технологии и блокчейн-сектор — около $300 млрд (включая долевое участие в американских платёжных системах и криптоплатформах); Военно-промышленный комплекс — $250 млрд (Эмираты настаивают на передаче технологий и локализации части производства в Абу-Даби с участием американских подрядчиков); Логистика и порты — до $400 млрд (речь идёт о стратегическом вхождении ОАЭ в управление и развитие американской портовой инфраструктуры через DP World и другие структуры); Высокоскоростные транспортные системы и «умные города» в США — $450 млрд (поддержка проектов по строительству скоростных магистралей, управляемых ИИ, и «умных» районов с нулевыми выбросами).

Это соглашение фактически означает создание “финансового шёлкового пути” между Дубаем и Вашингтоном, где Эмираты будут одновременно и инвестором, и стратегическим партнёром.

Катар: авиация, энергетика и военные объекты

Катарский пакет более скромный по объёму, но стратегически значимый. Основные договорённости:

$200 млрд инвестиций в американскую инфраструктуру — включая аэропорты, логистические хабы и объекты энергетики (терминалы СПГ и переработки газа в Техасе и Луизиане); Обновление соглашений о размещении и модернизации американской авиабазы Эль-Удейд — речь идёт о строительстве новых ангаров, штаба командования и систем ПВО, оплаченных Катаром; Разработка совместного проекта в области беспилотной авиации и спутниковой разведки, финансируемого катарским фондом Barzan Holdings и американской Raytheon.

Катар позиционирует себя как главный партнёр США в стратегическом управлении Ближним Востоком, и эти инвестиции призваны закрепить его уникальный статус посредника и союзника.

Старые долги и срочные контракты: Трамп требует результатов

Кроме новых соглашений, Трамп жёстко требует исполнения прежних договорённостей, заключённых ещё в 2017–2020 гг., часть из которых была заморожена или затянута в процессе реализации при администрации Байдена. Среди них:

Закупка американских истребителей F-15 и F-35 для Саудовской Аравии и ОАЭ (поставка задержана по политическим причинам); Проекты СПГ-терминалов, в которых участвовали катарские фонды (часть соглашений была отменена из-за изменений в регулировании); Инфраструктурные сделки по транспортным коридорам, подписанные в рамках американской инициативы PGII (Partnership for Global Infrastructure and Investment).

Трамп стремится использовать все рычаги давления, чтобы добиться немедленного начала выполнения соглашений. Это необходимо не только для экономического эффекта, но и для предвыборной демонстрации эффективности его внешнеэкономической стратегии на фоне растущих бюджетных дефицитов и обострения торговой войны с Китаем.

Эти соглашения превращают визит Трампа в крупнейшее экономико-дипломатическое событие года. Он не просто укрепляет альянсы — он продаёт Америку как надёжный актив. Впервые в новейшей истории США создают полноценную инвестиционно-геополитическую ось между Заливом и своим индустриальным сердцем. Это игра на опережение — и попытка показать, что в эпоху мирового разлома сила определяется не числом союзников, а объёмом привлечённого капитала.

Персидский залив как сердце новой американской стратегии

Первый зарубежный визит президента — это всегда заявление о будущем. В случае с Трампом это заявление граничит с идеологическим манифестом. Он не хочет быть президентом атлантической солидарности. Он хочет быть архитектором новой мировой системы, где выгода превыше догм, а партнёрство — это сделка, а не привязанность.

Залив — это сердце этой новой стратегии. Он богат, влиятелен, прагматичен. Его государства не спорят о «ценностях», но готовы инвестировать, посредничать и покупать. Трамп не скрывает: именно такая модель мира ему ближе.

Если визит завершится успешно, то мир может проснуться в новой реальности: с Персидским заливом как ядром стратегических решений, США как торговцем стабильностью, и Дональдом Трампом — не просто президентом, а глобальным медиатором XXI века.

Baku Network