Удары США и Израиля по Ирану выглядят почти неизбежными АНАЛИТИКА

Война между Израилем и Ираном, в которой активно участвует союзник Тель-Авива — США, далека от завершения.

С возвращением Дональда Трампа в Белый дом вероятность ее эскалации стремительно возрастает.

Ядерная сделка, заключенная в 2015 году при президенте Бараке Обаме, предусматривала отказ Ирана от разработки ядерного оружия в обмен на снятие экономических санкций. Однако в 2018 году, во время первого срока Трампа, США вышли из соглашения по его инициативе.

Уже через год Тегеран возобновил активное обогащение урана — шаг, который приближает страну к созданию ядерного потенциала. При этом иранская программа по разработке ракет-носителей не прекращалась никогда.

И уже сегодня складывается ситуация, при которой удары по иранской ядерной программе — будь то со стороны Израиля, США или в рамках их совместной операции — кажутся почти неизбежными.

Во-первых, Израиль неоднократно заявлял, что создание Ираном ядерного оружия является для него «красной линией». До недавнего времени администрация Джо Байдена в определенной степени сдерживала действия Израиля. Однако, по утверждению бывшего советника по национальной безопасности США Джона Болтона, еще во время своего первого срока (2017–2021 годы) Дональд Трамп дал Израилю «зеленый свет» на проведение операции по уничтожению ядерной инфраструктуры Ирана.

Более того, нынешнее руководство США — вне зависимости от партийной принадлежности — считается одним из самых произраильских в истории страны. На фоне масштабного сокращения помощи другим иностранным государствам, Израиль за менее чем два месяца получил от Вашингтона около 12 миллиардов долларов, значительная часть которых направлена на поставки вооружения. В том числе бомб, предназначенных для поражения объектов, расположенных на большой глубине.

Все это может свидетельствовать о подготовке к ударам по подземным иранским объектам, связанным с обогащением урана.

Сами США также не раз заявляли, что не допустят появления у Ирана ядерного оружия. А учитывая особое, подчеркнуто лояльное отношение Трампа к Израилю — особенно на фоне растущего напряжения с другими союзниками — не исключено, что именно готовящаяся операция против Ирана является скрытым мотивом его резкой поддержки Тель-Авива.

Во-вторых, сегодня Иран как никогда близок к созданию ядерного оружия. По оценкам экспертов, на производство ядерного устройства у него уйдут считаные недели. Запасов обогащенного урана уже достаточно как минимум для трех зарядов. Чтобы интегрировать их с баллистическими ракетами, может потребоваться около полугода — но ключевой момент в другом.

Иран подошел к ядерному порогу настолько близко, что остается открытым вопрос: способны ли разведывательные службы своевременно зафиксировать сам момент перехода?

Ослабление возможностей наблюдения лишь подливает масла в огонь — США и Израиль всерьез опасаются, что прорыв к ядерному статусу будет попросту упущен. Отсюда — растущий соблазн действовать на упреждение: чем раньше нанесен удар, тем выше шанс, что он окажется эффективным.

В-третьих, в ходе последнего масштабного военного столкновения — с одной стороны Израиль и США, с другой — Иран и его союзники (ХАМАС, «Хезболла», иракские шиитские формирования, йеменские хуситы и сам Тегеран), израильские силы нанесли Ирану ощутимые потери. В результате массированного удара 150 израильских самолетов была полностью или частично выведена из строя система ПВО в районах Тегерана и Исфахана. Это создает окно возможностей для последующих ударов по иранской ядерной инфраструктуре — пусть и не по всем объектам сразу.

Кроме того, были уничтожены отдельные предприятия, занятые производством ракет, что временно снизило наступательный потенциал Ирана. Однако и здесь времени в запасе немного: понесенные потери для Тегерана не критичны и могут быть постепенно восполнены. Системы ПВО будут усилены, а пробелы — закрыты.

Все это означает лишь одно: у Израиля и США остается ограниченный временной промежуток, в течение которого потенциальные удары по ядерным объектам Ирана могут быть эффективны. И этот фактор становится еще одним аргументом в пользу скорейших действий.

В-четвертых, Иран демонстративно отказывается от открытых переговоров с США — хотя не исключено, что неформальные контакты продолжаются. Однако на прошлой неделе верховный лидер страны, аятолла Али Хаменеи, официально отверг идею возобновления диалога по новой ядерной сделке. Причем сделал он это сразу после получения письма от президента США Дональда Трампа.

Ранее Трамп подтвердил, что направил Хаменеи предложение начать переговоры, сопроводив его жестким посылом: «С Ираном можно справиться двумя способами — военным путем или путем сделки». Ответ Хаменеи прозвучал недвусмысленно: «Когда мы знаем, что они не выполнят соглашение, какой смысл вести переговоры? Поэтому приглашение к переговорам — это лишь попытка обмануть общественное мнение».

Суть конфликта — не только в том, что Трамп в свое время аннулировал действующее соглашение, тем самым показав, что международные обязательства США могут быть пересмотрены в любой момент. Важно и то, что условия новой сделки стали гораздо жестче: Вашингтон требует не только полного отказа от ядерной военной программы, но и прекращения разработки и модернизации ракетного вооружения, а также сворачивания поддержки союзников — «Хезболлы», хуситов, иракских шиитских групп.

По сути, Ирану предлагают демонтировать значительную часть своей оборонной и внешнеполитической архитектуры — в обмен на снятие американских санкций, которые, как показал опыт, могут быть в любой момент возвращены по одностороннему решению США.

Проблема Ирана заключается в том, что на фоне продолжающихся американских санкций и хронически неэффективного, коррумпированного управления страна переживает один из самых тяжелых экономических кризисов за последние десятилетия. По данным Всемирного банка, почти 70 процентов населения живет на или за чертой бедности. С 2017 года страну периодически сотрясают масштабные забастовки, выступления национальных меньшинств, протесты студентов и женщин. Режим стоит на краю социальной пропасти, ощущая растущее давление снизу и угрозу нового масштабного восстания.

США, в свою очередь, продолжают ужесточать санкционное давление, пытаясь свести экспорт иранской нефти к нулю. Пока что Ирану удается сохранить жизненно важный экспортный канал — поставки 1,8–2 миллионов баррелей нефти в сутки в Китай, что позволяет хоть как-то удерживать экономику на плаву. Однако если и этот источник будет перекрыт — будь то в результате санкционного давления или политических изменений в Пекине — то вероятность масштабных внутренних беспорядков в Иране в течение ближайших лет станет почти неизбежной.

Но, несмотря на нарастающее давление, иранский режим продолжает упорствовать — переговоры с США официально отвергнуты. Тем не менее, если Тегеран все же решит возобновить диалог и попытается затянуть процесс, у него появится шанс выиграть время — как минимум до следующих президентских выборов в США. В случае победы более сдержанных по отношению к Ирану демократов, окно возможностей для удара может закрыться.

Однако пока переговоры заблокированы, а Иран не демонстрирует готовности к уступкам. Это означает одно: временной горизонт для принятия решения о военной операции сжимается. Удары по ядерной и ракетной инфраструктуре Ирана — будь то израильские или совместные с США — становятся все более вероятными и все более близкими.