Алексей Буряченко: Россия не демонстрирует готовности идти на компромиссы ИНТЕРВЬЮ

В Берлине снова говорили не просто о мире, а о границах допустимого. Переговоры с участием Владимира Зеленского, американских эмиссаров и европейских лидеров стали попыткой собрать воедино разрозненные интересы — Вашингтона, Брюсселя и Киева — и одновременно проверить, готова ли Москва вообще торговаться, а не только выдвигать ультиматумы. Именно на этой встрече, как отмечает украинский политолог Алексей Буряченко, Европа впервые официально вошла в обсуждение американских мирных предложений, которые до этого формировались в закрытом диалоге США и России. Берлинский раунд оказался напряженным, многочасовым и предельно прагматичным: речь шла о территориях, гарантиях безопасности, будущем Украины в ЕС и сценарии, при котором переговоры могут сорваться. Об этом — в развернутом интервью, записанном на фоне одного из самых сложных дипломатических эпизодов последних месяцев.

– Как Украина оценивает переговоры между Владимиром Зеленским, Стивом Уиткоффом и Джаредом Кушнером в Берлине?

– Если оценивать эту переговорную стадию максимально лаконично, то у нее есть своя особенность и специфика. Впервые официально к обсуждению американских мирных предложений были допущены европейцы. Ранее, напомню, речь шла, по сути, о плане, который между собой согласовывали россияне и американцы. При этом складывалось впечатление, что они совместно пытались продавливать позицию Украины.

Однако, по всей видимости, в какой-то момент в Вашингтоне осознали, что без учета позиции Европы финализировать какой-либо уровень договоренностей и компромиссов невозможно. Договариваться о европейской безопасности без самой Европы — задача нереалистичная. Поэтому на сегодня, на понедельник, был назначен очередной берлинский переговорный тур, в котором официально принимают участие европейцы.

Интересной особенностью этой встречи стало и то, что незапланированная делегация прилетела в Берлин еще накануне и, как сообщают американские СМИ, провела с украинской стороной довольно напряженные переговоры, продолжавшиеся более пяти часов.

– Зачем это сделали Уиткофф, Кушнер и американская делегация?

– Мне кажется, ответ заключается в том, что американцы хотели провести определенный предварительный переговорный тур до встречи с европейцами. Почему? Потому что в противном случае с большой долей вероятности те предложения, которые американская сторона сформировала с учетом российских «хотелок», были бы европейцами просто отторгнуты.

В таком случае переговоры, по сути, снова зашли бы в тупик. Сейчас же, думаю, многие обратили внимание на то, что вчера в Берлине на начальном этапе встречи принимал участие канцлер германии Фридрих Мерц. При этом он досрочно покинул переговоры.

Скорее всего, ему было важно лично понять, с какими позициями пришли обе стороны — и Украина, и Соединенные Штаты. И с высокой вероятностью, уже понимая эти стартовые позиции, Мерц обсуждал их с теми странами «коалиции желающих», которые сегодня присутствуют в Берлине на официальном переговорном туре.

Предварительно можно сказать, что, хотя переговоры и были напряженными, как пишут западные СМИ, на данный момент назвать их тупиковыми нельзя. Почему? Потому что если бы американская сторона изначально понимала, что Украина не готова к каким-либо компромиссам и переговоры неизбежно упрутся в тупик, они, скорее всего, сразу улетели бы в США и не стали бы ждать встречи с европейцами.

Поскольку же сегодняшняя встреча все-таки запланирована, с большой вероятностью определенный уровень компромиссов все же возможен. По крайней мере, именно так это может воспринимать американская сторона.

– На что готова пойти Россия?

– Это сложный вопрос, потому что пока не видно, что Россия вообще готова идти на какие-либо компромиссы. Самый острый вопрос, который как стоял раньше, так и стоит сейчас, — территориальный. Российская Федерация продолжает настаивать на том, чтобы взять под полный контроль Донецкую и Луганскую области.

А вот, например, по вопросу участия Украины в НАТО, насколько можно понять из осторожных заявлений инсайдеров, определенный прогресс есть. Скорее всего, украинская делегация и непосредственно президент Украины, понимая суть новой доктрины безопасности Соединенных Штатов и то, что участие Украины в НАТО в ближайшее время «не светит», пытаются обменять этот геополитический приоритет на так называемые гарантии безопасности — соответственно, ратифицированные в парламентах стран-гарантов.

Предварительно такие выводы можно сделать.

-Есть и еще один момент: остается очень много вопросов по территориальной тематике — прежде всего тех, которые касаются территориального обмена, а также взаимных претензий России и Украины. Что делать в этом случае? Украина готова к территориальным уступкам?

– Это как раз то, о чем я говорил выше. Территориальный вопрос остается самым острым, и пока совершенно неясно, какой уровень компромиссов, договоренностей и гарантий вообще может быть с ним связан и сформулирован сторонами в рамках этого переговорного процесса. Потому что выйти со своей территории, с суверенной территории на Донбассе, Украина, разумеется, не может.

И здесь президент Зеленский сказал абсолютно ожидаемую вещь: по таким вопросам необходимо спрашивать непосредственно самих граждан Украины — скорее всего, через референдум или выборы. Но для этого, в свою очередь, нужно обеспечить базовые условия — гарантии безопасности, перемирие, чтобы вообще иметь возможность задать этот вопрос обществу. Поэтому я не думаю, что Украина в рамках нынешнего переговорного процесса готова уйти с территории Донбасса, Донецкой и Луганской областей.

В качестве возможного компромиссного варианта сейчас обсуждается предложение США о так называемой демилитаризованной зоне, которую Трамп в своих заявлениях называл свободной экономической зоной. Что именно вкладывается в это понятие, пока сказать сложно. Потому что простой отход Украины без симметричного отхода Российской Федерации не является классической демилитаризованной зоной, как это было в других конфликтах, когда обе стороны отводили войска на несколько километров от линии соприкосновения.

В данном случае Россия настаивает на зоне глубиной от 20 до 100 километров в разных участках, что по сути означает попытку захвата новых территорий Украины под прикрытием формулы «демилитаризации». При этом Ушаков, советник Путина, в своем последнем комментарии заявил, что Россия готова к отсутствию войск в этой зоне, но при условии, что она будет находиться под контролем России с участием Росгвардии.

Очевидно, что в таком виде это не будет ни демилитаризованной, ни нейтральной зоной. Классическая нейтральность предполагает присутствие международного миротворческого контингента, а не контроль со стороны Российской Федерации в лице ее силовых структур. Поэтому я думаю, что именно этот вопрос и станет предметом самых острых и жестких переговоров сегодня в Берлине.

- Хорошо. Насколько я понимаю, сейчас готовятся три документа. Один — европейско-украинский вариант мирного соглашения, второй — российский, третий — американский. Как вы считаете, предполагается ли, что каждый из этих документов в итоговой версии будет охватывать все три ключевых пункта, заложенных в этих предложениях? И в этой связи — один из пунктов предполагает, что с 1 января 2027 года Украина становится членом Европейского Союза. С учетом позиций Венгрии, Словакии и даже Польши — насколько это вообще возможно?

– Нет, речь идет не о трех «национальных» документах. Это те 20 пунктов, которые формализовались после переговоров в Женеве и Флориде. Соответственно, есть «живой» документ, в который еще можно вносить изменения: он был сделан на базе 28 пунктов американского предложения. Это первый блок.

Второй блок — формулирование гарантий безопасности для Украины со стороны Соединенных Штатов и Европы, чтобы обеспечить последующее ненападение Российской Федерации.

Третий блок — документ, который будет касаться послевоенного восстановления Украины, то есть условного аналога «плана Маршала» для Украины. Будут ли эти три документа рассматриваться отдельно странами-гарантами — прежде всего Соединенными Штатами — в переговорном процессе, или затем их объединят в один документ, пока сказать сложно.

Но то, что эти документы «расшиты» по блокам, я бы скорее оценивал как позитивный момент. Изначально Российская Федерация пыталась интегрировать в эти 28 пунктов — под соусом окончания российско-украинской войны — множество собственных интересов по линии отношений с Соединенными Штатами и Европой. Когда же гарантии безопасности вынесены в отдельный трек, восстановление — в отдельный, а общие параметры урегулирования — в третий, это, на мой взгляд, фрагментирует и конкретизирует переговорный процесс, в отличие от размытой рамки, которую предлагала российская сторона.

Теперь по вашему вопросу о европейской интеграции Украины и информации из западных СМИ о том, что США в рамках мирного плана могут предложить ускоренное вступление Украины в ЕС — грубо говоря, до 1 января 2027 года. Я рассматриваю это предложение как позитивное для Украины и в целом реалистичное, если в этом будет заинтересован Вашингтон.

Если вспомнить слова Урсулы фон дер Ляйен, она говорила о реалистичности членства Украины в ЕС до 2030 года. А 2027-й — это на три года раньше, и, конечно, полноценное членство уже через два года само по себе не является прямой гарантией безопасности и автоматической страховкой от нового нападения России. Но оно точно усилит экономический сегмент взаимодействия между ЕС и Украиной уже сейчас и добавит Европе мотивации обеспечивать Украину всем необходимым. Это прагматично, но так.

Да, есть деструктивная позиция Венгрии и некоторых других членов ЕС, которые выступают против украинской интеграции. Но здесь ключевой фактор — позиция Трампа. Если Трамп скажет этим европейским странам, что это нужно Америке, они это сделают.

Мотивация США тут достаточно простая. Ссылаясь на новую доктрину национальной безопасности, Соединенные Штаты, скорее всего, не захотят брать на себя существенные гарантии безопасности для Украины в рамках мирных договоренностей. И точно так же они не захотят в полном объеме финансировать послевоенное восстановление Украины. Эти расходы, как Трамп заявлял уже не раз, США хотят переложить на Европейский Союз, исходя из логики: за происходящее в Европе должна отвечать сама Европа.

Именно поэтому у США есть понятная, в том числе финансовая, мотивация максимально интегрировать Украину в ЕС — чтобы Европейский Союз взял на себя основную затратную часть восстановления. В этом пункте Украина, конечно, видит для себя большую перспективу и будет поддерживать мирный план Трампа как минимум в этой части.

– Ясно. И уже, наверное, последний вопрос. Если все-таки переговоры провалятся, готова ли Украина сражаться, если у нее на это есть силы и мощности?

– Да, действительно, провал переговоров в Украине расценивают как реалистичный сценарий. Абсолютно реалистичный. И, кстати говоря, на это намекнул президент Украины Владимир Зеленский, когда летел в самолете в Берлин. Он сказал, что нужно быть готовым к разным сценариям, в том числе к тому, что, как марафонцу, нужно быть готовым к забегу на длинную дистанцию. То есть нужно будет переформатироваться, найти новые возможности, разработать новые стратегии и, собственно говоря, продолжать бороться.

Поэтому я, опять же повторюсь, расценивал бы вариант срыва переговорного процесса, прежде всего по инициативе Российской Федерации, как абсолютно реалистичный. Более того, буквально Ушаков и Песков вчера-позавчера комментировали те предложения, тот уже видоизмененный мирный план Соединенных Штатов, в который внесли свои коррективы Украина и Европа, как неперспективный.

Поэтому мы можем сделать вывод на этом фоне такой: Российская Федерация также не настроена идти на какие-то для себя болезненные компромиссы в этом переговорном процессе, а через шантаж пытается пролоббировать свои условия сделки. При этом они делают вид, что могут продолжать дальше.

Хотя мы с вами прекрасно понимаем и осознаем, что, например, доходность от энергетики в Российской Федерации рекордно низкая к концу 2025 года. И ни один экономист до конца не может сказать, насколько еще выдержит при такой нагрузке экономика РФ. И на самом деле такая псевдоавтономная позиция российских дипломатов, по мне, больше похожа на блеф, нежели на то, что они на самом деле готовы продолжать воевать и противостоять не только Украине, но как минимум Соединенным Штатам, потому что они готовы продолжать продавать Украине собственное вооружение за европейские деньги.

Ну и, конечно, Европа тоже заинтересована в том, чтобы помогать Украине. Про это прямо сказала недавно Каллас, главный дипломат Европейского Союза: поддержка Украины в данном контексте — это выгодная сделка для Европы, потому что Европа для себя выиграет время. Поэтому тут на самом деле оценка позиций не идеологическая, она очень прагматична.

Я думаю, что в Москве это прекрасно понимают: Украина в любом случае, даже в случае провала переговорного процесса на этом этапе, сама один на один против России не останется.