Алексей Бюряченко: Путину не нужен мир, он тянет время ИНТЕРВЬЮ

В российско-украинском конфликте открывается новая глава. США, по информации ряда источников, оказались в шаге от де-факто признания Крыма частью России — что, разумеется, вызывает резкое недовольство в Киеве. Одновременно Москва проигнорировала предложение о 30-дневном перемирии и возобновила наступательные действия на Курском направлении.

О том, как эти события отражаются на перспективе переговоров и какие процессы развиваются вокруг дипломатического трека, в интервью Vesti.az рассказал украинский политолог Алексей Бюряченко.

— После визита спецпосланника Трампа Стива Уиткоффа в Москву риторика Белого дома заметно изменилась. Как в Украине отреагировали на последние заявления Трампа и администрации США? Какова текущая позиция Киева?

- На сегодняшний день мы наблюдаем такую ситуацию, при которой Российская Федерация, скажем так, сознательно затягивает переговорный процесс. С какой целью? Прежде всего для того, чтобы получить максимум преференций от Соединенных Штатов.

Москва осознала, что Трампу нужны переговоры с Путиным по целому ряду причин. Сам Трамп, если вы помните, формулировал это следующим образом: у России есть карты, и он, собственно говоря, будет пытаться их разыгрывать. Что именно входит в эти «карты»?

Прежде всего — это ресурсы, особенно энергетические. Далее — Арктика. И, конечно же, ключевой вопрос — продление или пересмотр ядерного соглашения между Россией и США. Понимая психологию Трампа, его стремление к эксклюзивности, его нетерпимость к отказу и особую слабость к лести, Путин выстраивает стратегию таким образом, чтобы формально не идти на конфронтацию с Трампом, но при этом решать свои тактические задачи — в том числе по Курской области — и одновременно заваливать переговорный процесс дополнительными условиями.

Путин уже выдвинул два крайне проблематичных требования: прекращение мобилизации в Украине и полную остановку поставок вооружений. Оба этих пункта являются абсолютно нереалистичными. Первый — по той причине, что Украина на это не пойдет. Второй — потому, что для него потребуется одобрение парламентов стран Европы и США, что также представляется маловероятным. Однако при этом Кремль, скорее всего, будет использовать тактику так называемой «салями-дипломатии» — когда большой и сложный вопрос нарезается на множество мелких фрагментов. И каждый из них обсуждается отдельно, создавая иллюзию поступательного прогресса и постепенно втягивая США в сделку, выгодную для России.

Такой переговорный стиль и тактика России могут привести к тому, что Соединенным Штатам станет затруднительно сохранять жесткую позицию. Вашингтон может начать склоняться к компромиссной линии, постепенно соглашаясь на частичные уступки, каждая из которых будет казаться незначительной. Но в совокупности они сыграют на руку Москве. При этом у американской стороны может складываться впечатление, что остался всего один шаг, еще немного — и будет достигнут прогресс. Именно в этом контексте я полностью разделяю позицию Стармера и Макрона, которые подчеркивают: даже временное перемирие, о котором сейчас идет речь — на 30 дней — не должно сопровождаться какими-либо дополнительными уступками России. И второй важный момент — Европа должна быть полноправной стороной переговорного процесса.

Потому что речь идет напрямую о безопасности Европы. Недаром Макрон буквально вчера заявил, что европейский миротворческий контингент может быть введен на территорию Украины еще до окончания горячей фазы войны. Тем самым был послан политический сигнал всем сторонам, особенно США и России: достичь завершения горячей фазы конфликта исключительно на условиях, выгодных Москве, без учета интересов Европы и Украины — не получится.

Таким образом, на данный момент можно уверенно констатировать: именно Украина демонстрирует конструктивные сигналы, показывает готовность к перемирию и к запуску переговорного процесса на здравых, сбалансированных основах. Россия же, напротив, сознательно затягивает диалог, стремясь уже в период временного перемирия — еще до завершения активной фазы войны — решить ряд своих политических задач.

Не исключаю, что Москве в принципе не нужен мир. И она будет использовать провокации, попытки дискредитации украинской стороны, чтобы срывать переговоры, при этом перекладывая вину на Киев. В результате Россия постарается инициировать двусторонние переговоры с США по целому ряду иных вопросов, исключив из повестки вопрос мира — того самого, который декларировал Трамп как ключевую цель.

Таким образом, у Дональда Трампа остается не так много времени для реализации своей миротворческой амбиции. Уже на июнь запланированы переговоры с Си Цзиньпином, и до этого момента ему необходимо четко понимать: удастся ли урегулировать российско-украинский конфликт — или нет. Поэтому, скорее всего, события будут разворачиваться в очень динамичном темпе. И, полагаю, Трамп в любом случае не откажется от переговоров с Россией. Потому что его стратегическая задача — максимально отдалить Россию от Китая и тем самым ослабить позиции Си Цзиньпина перед личной встречей в июне.

— Россия наступает в районе Курской области и на оккупированных территориях, в то время как Трампа, похоже, интересует лишь прекращение войны любой ценой. Но что в такой ситуации остается Украине? К чему она приходит в этих условиях?

- Для Украины на данном этапе крайне важна поддержка США — как политическая, так и военная. Однако становится все более очевидным, как для Киева, так и для европейских столиц, что необходимо снижать зависимость от Вашингтона. Сделать это быстро, разумеется, невозможно: США на протяжении десятилетий были ключевым гарантом европейской безопасности.

Опасения, что Трамп стремится, в первую очередь, к фиксации перемирия — пусть даже временного — с последующей его пролонгацией и представлением как собственной геополитической победы, вполне обоснованы. В Украине эти риски осознаются, поэтому позиция Киева в переговорном процессе остается конструктивной. Украина последовательно выдвигает предложения и предпринимает шаги по созданию эффективных механизмов мониторинга. Особенно с учетом того, что линия разграничения может составить порядка 1300 километров. Уже сформированы первые предложения рабочих групп по организации такого контроля.

Киев также подчеркивает необходимость участия европейских партнеров в переговорах. Сейчас формируется так называемая «коалиция желающих» — группа государств, готовых играть активную роль в обеспечении безопасности Украины, под координацией Великобритании. Фактически, на ее базе уже выстраиваются новые контуры европейской архитектуры безопасности, и Украина — их неотъемлемая часть. Премьер-министр Великобритании Стармер прямо говорит об этом. Последние заявления после встречи участников коалиции свидетельствуют о том, что принципиальное решение о формировании миротворческого контингента принято.

Следующий этап — переход к практическим действиям. И здесь возникает вопрос: насколько быстро европейским партнерам удастся подготовить и развернуть такой контингент? Очевидно, это потребует, как минимум, нескольких месяцев. Именно поэтому крайне важно, чтобы Европа озвучила реалистичные, но четкие сроки — как для формирования миротворческой миссии, так и для ее возможного размещения в Украине. Это стало бы мощным политическим сигналом — как Москве, так и Вашингтону.

Вторым важным шагом могло бы стать предложение ускоренной процедуры вступления Украины в ЕС. Это стало бы не только стратегическим ориентиром, но и практическим инструментом давления. При этом логично обсуждать и участие Молдовы в аналогичном процессе. Если, к примеру, в некоем обязывающем документе будет зафиксирован ориентир на 2028 год, это повысит мотивацию США включиться в процесс в роли подлинного модератора, а не реализовывать силовой подход, как это сейчас наблюдается.

Следует отметить, что пока риторика о мире используется скорее в адрес Украины, а не России. При этом Трамп уже понес определенные репутационные издержки, в том числе после закрытых обсуждений в Белом доме. Однако, даже несмотря на коррекцию риторики, администрация США, судя по всему, ориентирована на быстрый результат.

Это, в свою очередь, означает прямую зависимость от способности оказывать давление на Россию. А вот действенных инструментов давления у Вашингтона осталось немного. Повлиять на позицию Кремля можно только путем создания ему внутриполитических и экономических трудностей. Без тесной координации США и Европы достичь этих целей будет крайне сложно.

Если стратегическое единство между США и ЕС не будет достигнуто, велик риск, что переговорный процесс может быть сорван Россией. Тем более что последние высказывания самого Трампа становятся все менее определенными. Он уже допускает, что результат может быть достигнут, а может и нет — то есть, по сути, готовит себе плацдарм для политического отступления. Это может означать, что он либо не верит в возможность принудить Россию к договороспособности, либо заранее допускает, что даже достигнутые договоренности с Кремлем останутся на бумаге.

— Алексей, насколько в нынешних условиях реалистично, что Европа сможет взять инициативу в свои руки и продолжать оказывать Украине поддержку — даже без участия Трампа? Есть ли у нее такой ресурс и политическая воля, особенно если мирные инициативы заходят в тупик?

- Смотрите, я считаю, что такой сценарий вполне возможен — Европа действительно способна взять инициативу в свои руки, но для этого ей нужно время. Сейчас именно время становится одним из ключевых факторов. Уже сегодня мы видим первые шаги в этом направлении: представленная главой Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен так называемая «Белая книга» предусматривает использование фискальных инструментов и дополнительных дотаций для создания в Европе усиленных кластеров военно-промышленного комплекса. Это прямой шаг к снижению зависимости от США в сфере безопасности.

Конечно, Европа будет стремиться выстроить собственную стратегию безопасности — и в рамках этой стратегии место Украины очевидно. Причин для этого несколько. Во-первых, европейские страны не хотят допустить продвижения российских войск к своим границам. Во-вторых, резкое ослабление поддержки Украины может привести к новой миграционной волне, которая вполне способна дестабилизировать экономику ЕС. Речь может идти о 10–15 миллионах человек — и это для Европы будет серьезнейшим испытанием.

Кроме того, Украина обладает важными ресурсами, которые ценны и с точки зрения обороны, и с точки зрения технологического потенциала. За годы войны в Украине сформированы уникальные практики ведения гибридных войн, есть современные технологические наработки в сфере беспилотников, связи, логистики. И, конечно, нельзя забывать о самой многочисленной и боеспособной армии в Европе — порядка 800 тысяч человек. Для сравнения: крупнейшая армия среди стран ЕС насчитывает около 120 тысяч, а совокупный военный контингент европейских стран — примерно 300–350 тысяч. То есть, оборонный ресурс Украины — это уже не просто локальный актив, а стратегический фактор всей европейской безопасности.

На фоне потенциальных угроз в таких точках, как Сувалкский коридор, Калининградская область, страны Балтии, Северная Европа или даже возможный кризис вокруг Польши, Украина становится ключевым партнером для сдерживания возможной агрессии. Поэтому — да, Европа может и будет брать на себя больше ответственности, но ей необходимо время для подготовки и консолидации усилий.

— Мы все видели предложения Трампа Украине по редкоземельным металлам и экономическому сотрудничеству. Первый вариант вызвал массу вопросов и недовольства, второй оказался чуть более приемлемым, но в целом воспринимается как форма неоколониальной эксплуатации — так называемая «ост-украинская» компания. Как в Украине оценивают эти соглашения? Насколько общество готово их принять? И что именно они подразумевают — в том числе в контексте возможных гарантий безопасности, если зайдет крупный американский капитал, который, очевидно, будет защищать свои интересы?

- Да, вы абсолютно правы — первоначальный вариант соглашения, который привозил министр финансов США в Киев, действительно был неприемлем. В нем содержались некорректные формулировки, включая необоснованные утверждения о несуществующем долге Украины перед США на сумму в 500 миллиардов долларов. Это не соответствовало действительности, поскольку вся американская помощь была предоставлена на безвозвратной основе, то есть в виде грантов. Кроме того, изначальная структура предусматривала создание фонда с США в качестве единственного бенефициара, что также вызвало справедливую критику.

К счастью, в ходе переговоров все эти спорные пункты удалось исключить. Текущая версия соглашения — известная как «Сан-Трамп» — выглядит значительно более сбалансированной и приемлемой для Украины. Важно подчеркнуть, что это рамочное соглашение, не налагающее обязательств до момента подписания конкретных дополнений, которые впоследствии подлежат ратификации в Верховной Раде, особенно если речь пойдет о природных ресурсах.

На данный момент политических рисков в документе нет. Прямой гарантией безопасности это соглашение, конечно, не является — об этом, кстати, прямо заявлял госсекретарь США Марко Рубио. Но в более широком контексте, как элемент асимметрических гарантий, оно усиливает вовлеченность американской стороны и бизнеса в украинскую экономику, что, в свою очередь, повышает стратегическую заинтересованность США в стабильности Украины.

Подписание соглашения было готово еще во время визита президента Зеленского в Вашингтон, но тогда оно не состоялось по внешним причинам. Сейчас стороны, насколько известно, настроены конструктивно. Однако США, судя по публичным заявлениям, хотят понимать, насколько реалистична перспектива хотя бы временного перемирия и готовность России к выполнению возможных договоренностей. Если такие сигналы появятся, подписание может состояться в самое ближайшее время.