Американо израильская операция против Ирана: май июнь как точка отсчета АНАЛИТИКА

В политике сложно делать точные прогнозы, но на текущий момент удары США и Израиля по Ирану выглядят все более вероятными. Именно так ситуацию оценивают израильские военные. Вопрос лишь в том, по каким объектам будут нанесены удары и какими могут быть их последствия.

Дональд Трамп выдвинул Тегерану ультиматум: в течение двух месяцев свернуть программу ядерного вооружения, а также прекратить разработку ракет и беспилотников, приостановить финансирование и снабжение оружием союзников — ливанской «Хезболлы», иракского «Хашд аш-Шааби», йеменских хуситов и других шиитских группировок. В противном случае, предупредил Трамп, США оставляют за собой право на военное вмешательство.

Ответ Ирана оказался жестким: Тегеран готов обсуждать только ядерный вопрос, отказываясь рассматривать остальные пункты и настаивая на переговорах исключительно через посредников, а не напрямую с Вашингтоном.

Маловероятно, что такая позиция удовлетворит Трампа — именно отказ Ирана идти на более широкие уступки в 2018 году стал причиной выхода США из ядерной сделки. Тогда, как и сейчас, Трамп заявлял о неприемлемости соглашений, охватывающих только ядерную сферу, и настаивал на включении в них ракетной программы и поддержки иранских прокси-групп. Тегеран неизменно отказывался. Несмотря на репутацию Трампа как политика, склонного к неожиданным шагам, маловероятно, что он внезапно согласится на условия, которые сам же отвергал все последние годы.

Таким образом, удары, по всей видимости, начнутся в конце мая или в июне. В преддверии этого США перебрасывают в регион две ударные авианосные группы (УАГ). Каждая из них включает около 100 боевых самолетов и вертолетов, а также корабли сопровождения, оснащенные крылатыми ракетами.

Дополнительно на базу США на острове Диего-Гарсия направлены стратегические бомбардировщики B-2, способные нести тяжелые противобункерные боеприпасы массой до 13,6 тонны, а также самолеты-заправщики. Это свидетельствует о масштабности готовящейся операции и серьезности намерений.

Кроме того, Соединенные Штаты располагают сетью из десяти военных баз на Ближнем Востоке, на которых уже размещено значительное количество боевой авиации.

С высокой долей вероятности в возможной операции будут участвовать и ВВС Израиля. Их арсенал насчитывает от 250 до 300 боевых самолетов, что существенно увеличивает ударный потенциал коалиции.

Какими будут американо-израильские удары?

Главный вопрос — какими именно будут удары и какие цели окажутся первоочередными. Скорее всего, в первые волны налетов США и Израиль постараются вывести из строя остатки иранской системы противовоздушной обороны. В прошлом году массированный удар 150 израильских боевых самолетов уже нанес серьезный ущерб ПВО, прикрывающим Тегеран и Исфахан. Однако, как считают эксперты, завершение их нейтрализации может занять от нескольких дней до нескольких недель.

Следующим этапом, вероятно, станут удары по объектам иранской ядерной программы. Эта инфраструктура включает около двух десятков объектов, разбросанных по территории страны. Наибольшую сложность представляет завод по обогащению урана, расположенный глубоко под землей в горном массиве Фордо — на глубине от 60 до 100 метров. Ряд военных аналитиков высказывают сомнения в том, что даже американские глубинные противобункерные боеприпасы способны нанести ему критический ущерб. Очевидно, такая операция потребует времени и может затянуться на несколько дней, а возможно и дольше.

Однако маловероятно, что США и Израиль ограничатся исключительно этими целями. Если им удастся эффективно подавить иранскую ПВО, с высокой степенью вероятности удары будут расширены и на другие ключевые направления. Речь идет о производственных и складских объектах, связанных с созданием баллистических и крылатых ракет, а также беспилотных летательных аппаратов — именно эти компоненты военной программы Ирана Запад требует остановить наряду с ядерной.

Наконец, есть существенная вероятность того, что Израиль и США постараются уничтожить руководство Исламской Республики. Израиль ведет боевые действия именно таким способом. Недавно ему удалось ликвидировать руководство иранских прокси — «Хезболлы» и ХАМАС, что серьезно ослабило эти организации. Причем руководитель ХАМАС Исмаил Хания был убит прямо в элитном секретном иранском гостевом комплексе в Тегеране, находясь под охраной высшего уровня. Это свидетельствует о глубоком проникновении Израиля в систему иранских сил безопасности и о гипотетическом наличии у него возможности устранить руководство Ирана.

Что касается США, то Трамп, судя по его действиям и комментариям лиц из близкого окружения, пытается сместить иранское руководство с момента своего предыдущего срока.

Курс на иранское восстание?

Если будет принято решение о ликвидации иранского руководства и выведении из строя штабов КСИР (Корпуса стражей исламской революции — второй армии Ирана, состоящей из наиболее идейных и религиозно мотивированных военных, служащих опорой режима), теоретически это может спровоцировать внутреннее восстание. Подобный расчет может быть как у Дональда Трампа, так и у премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху.

На Ближнем Востоке уже был прецедент такого рода. В 1991 году, после сокрушительного поражения, нанесенного США армии иракского диктатора Саддама Хусейна, в Ираке вспыхнуло массовое восстание. Оно охватило практически все крупные города, за исключением столицы. Шиитское большинство, проживающее на юге страны, было недовольно дискриминацией со стороны правящего суннитского меньшинства, к которому принадлежал и сам Саддам. Курды на севере также выступили против режима по тем же причинам. Кроме того, многонациональный рабочий класс, измученный бедностью и бесконечными войнами, в которые режим втягивал страну, поддержал восстание.

Повстанцы организовали выборные Советы по всей стране — как на шиитском юге, так и на преимущественно суннитском севере. Курдские и арабские рабочие северных регионов совместно захватывали фабрики и устанавливали самоуправление. Особенно ожесточенное сопротивление развернулось в городах Кербела и Басра, где бои с правительственными войсками шли буквально за каждую улицу.

С большим трудом верные Саддаму силы сумели подавить восстание, которое вошло в историю под названием «Интифада месяца Шаабан».

Нечто подобное может произойти и в Иране. Массовые протесты и восстания сотрясают эту страну с 2017 года. В 2019 году сотни тысяч иранцев вышли на улицы после того, как правительство повысило цены на топливо, и начали поджигать государственные учреждения.

В 2022–2023 годах сотни тысяч иранцев вновь протестовали и вступали в столкновения с полицией после того, как в полицейском участке была насмерть забита за «неправильное ношение хиджаба» молодая девушка — Махса Амини. Оба восстания были подавлены, и в каждом случае были убиты сотни человек, ранены или арестованы — десятки тысяч.

Российский иранист Николай Кожанов писал, что в какой-то момент иранские власти даже пытались трактовать подобные события как некую новую «нормальность». Однако с восстанием Махсы Амини в 2022–2023 годах, когда массово появились лозунги против Исламской Республики, стало ясно, что режим балансирует на грани.

Согласно данным Всемирного банка, около 27% иранцев находятся за чертой бедности, а более 40% — на самой ее грани. Энергетика страны не справляется с нагрузкой: зимой происходили массовые отключения электричества на фабриках, в госучреждениях и жилых районах. Инфляция достигает 40–50% в год и приводит к обнищанию населения.

Согласно иранским источникам, более 70% граждан требуют отделения религии от государства — это серьезный вызов для теократической политической системы, во главе которой стоит духовный лидер аятолла Али Хаменеи, обладающий практически абсолютной властью.

Причины такого глубокого кризиса коренятся в самой природе режима. Его коррумпированная экономическая модель основана на том, что все крупные компании принадлежат либо государству, либо аффилированным с ним частным лицам — как правило, родственникам представителей силовых структур. Эти компании контролируют основную часть экономики, получая значительные субсидии из бюджета, то есть фактически расходуют средства, собираемые с большинства населения — наемных работников, а также представителей малого и среднего бизнеса.

В результате сформировался коррумпированный правящий класс, состоящий из миллионеров, который оказался неспособен к эффективной модернизации промышленности, превратил государственные предприятия в личные источники дохода и живет за счет остальной страны, окруженный стеной народного недовольства.

Низкие экономические показатели усугубляются американскими санкциями.

Дополняют эту картину частые забастовки иранских рабочих, недовольных бедностью и нестабильными условиями труда. Работники становятся все беднее из-за высокой инфляции и роста цен, и выходят на протесты с требованиями повышения заработной платы.

Обострение межэтнических противоречий

К этому добавляется нарастающее напряжение в межэтнической сфере. Почти половина населения Ирана — это азербайджанцы, курды, белуджи и арабы. Эти общины регулярно выражают недовольство дискриминацией, в частности отсутствием школ на родных языках (за исключением арабов), а также тем, что ресурсы, по их мнению, перераспределяются в пользу персоязычных регионов, таких как Фарс и столица Тегеран.

Национальные регионы, где проживает около половины населения страны, нередко становятся очагами протестов. Именно Курдистан и Систан и Белуджистан стали эпицентрами выступлений в ходе движения, вызванного смертью Махсы Амини. Недавно тысячи людей в преимущественно азербайджанской Урмие вышли на улицы, протестуя против запрета на празднование Новруза.

Азербайджанский фактор занимает особое место среди межэтнических напряженностей, поскольку азербайджанцев в Иране насчитывается от 30 до 40 миллионов из 90 миллионов населения — их трудно отнести к меньшинствам в полном смысле слова.

К этим проблемам добавляется ухудшающаяся экологическая ситуация. В результате неэффективного управления и неудачной экономической политики страна сталкивается с масштабной экологической катастрофой. Крупнейшее на Ближнем Востоке озеро Урмия стремительно высыхает. Засоление почв угрожает здоровью и средствам к существованию около 13 миллионов человек, преимущественно азербайджанцев.

Таким образом, экономические, межэтнические и экологические факторы переплетаются, создавая все более взрывоопасную ситуацию внутри страны.

Опасения режима

Иранское руководство осознает, что новое широкомасштабное восстание — с участием многонационального рабочего класса и этнических групп — лишь вопрос времени. Однако наиболее серьезные опасения у властей вызывает не столько само восстание, сколько вероятность того, что США и Израиль могут поддержать его ударами с воздуха по ключевым военным и государственным объектам. Подобный сценарий уже реализовался в Ливии в 2011 году, когда в ходе восстания против Муаммара Каддафи НАТО нанесло удары по силам режима, способствуя победе повстанцев.

По мнению американского ираниста Али Альфонеха, именно с целью предотвращения такого сценария иранским властям может быть необходимо ядерное оружие — как инструмент сдерживания внешнего вмешательства. В то же время, Тегеран до сих пор не приступил к его полноценному созданию, опасаясь, что этот шаг — особенно в случае проведения испытаний — вызовет немедленные удары со стороны США и Израиля.

Дополнительным фактором сдерживания, как предполагается, является внутренняя борьба за власть. Высший руководитель Ирана, аятолла Али Хаменеи, опасается, что создание ядерного оружия усилит позиции Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и может ослабить его личную власть. Это особенно чувствительно, учитывая его стремление передать руководство сыну Моджтабе Хаменеи. В иранском обществе уже звучат опасения, что КСИР постепенно подминает под себя власть, и ходит выражение: «люди в сапогах вытесняют людей в чалмах».

Все эти соображения заставляют иранское руководство колебаться между необходимостью приблизиться к созданию ядерного оружия и опасением последствий. Сегодня Иран подошел к этой черте настолько близко, что, по мнению ряда экспертов, иностранные разведки могут попросту не заметить момент окончательного прорыва.

Именно этот фактор подталкивает США и Израиль к решению нанести упреждающие удары как можно скорее.

Сценарии развития: режим может выстоять

Тем не менее, сценарий будущего остается открытым. Желания Трампа и Нетаньяху — это одно, а практическая реализация — совсем другое. Иранские системы ПВО, несмотря на их ограниченную эффективность в прошлом, могут показать себя иначе, если иранские военные учли ошибки предыдущих операций.

Иран также располагает возможностями для ответных действий. Он способен нанести удары по американским военным объектам на Ближнем Востоке — например, в Ираке и Сирии, где уже предпринимал подобные шаги. Не исключено, что подземные объекты по обогащению урана или бункеры, где укрывается руководство, окажутся трудными целями для американско-израильских ударов.

Что касается возможного внутреннего восстания, его трудно спрогнозировать. Спонтанные массовые протесты могут вспыхнуть, а могут и не проявиться в ближайшие месяцы или даже годы, даже если режим окажется серьезно ослаблен в результате внешнего давления. Исторический пример с Ираком в 1991 году, когда США нанесли поражение Саддаму Хусейну, может и не повториться буквально.

Режим в Иране сохраняет мощный репрессивный аппарат и устойчивые связи с рядом региональных союзников. Он надеется пережить возможные авиаудары и сохранить управляемость ситуацией.

Тем не менее, напряженность нарастает. Ближний Восток замер в ожидании — обстановка вокруг возможных американо-израильских ударов по Ирану становится все более тревожной.