Бульдозер стирает и здания, и менталитет Баку трагедия под названием Bayırşəhər

С октября 2024 года в азербайджанских СМИ регулярно появляются сообщения о планах сноса части Байыршехера — исторического района Баку, расположенного вокруг мечети Тезепир и прилегающих улиц.

Формально снос обосновывается аварийным состоянием зданий, однако он вызывает резкую реакцию со стороны общественности, поскольку противоречит статусу территории, которая, согласно Генеральному плану развития Баку, является «Зоной особой охраны».

Но, несмотря на протесты, демонтаж отдельных построек продолжается, а обеспокоенность местных жителей судьбой района только усиливается. Обсуждения всё чаще сводятся к вопросу: является ли Байыршехер полноценным историческим наследием или представляет собой совокупность ветхих строений, среди которых лишь отдельные здания обладают архитектурной ценностью?

Байыршехер объединял широкий спектр местных жителей и стал пространством формирования многонационального, жизнеспособного городского сообщества

Разве это не наша память?

Доктор философии Лейла Сайфутдинова, исследовательница в области социологии и урбанистики из Университета Глазго (Шотландия) отмечает, что официальное понимание наследия в Азербайджане во многом совпадает с глобальным подходом, известным как «Официальный идеологический дискурс о наследии». Этот сравнительно недавний подход опирается на европейскую модель модернизма и индустриализации, в рамках которой подлинной ценностью считаются храмы, крепости и дворцы. Свою научную выкладку ученый представила на странице Бакинского Исследовательского Института.

Азербайджан, по словам Сайфутдиновой, воспринял этот дискурс через советские институты. Тогда, в рамках участия СССР в работе ЮНЕСКО, приоритет неизменно отдавался древности и средневековью, тогда как архитектура периода модернизации и индустриализации практически не признавалась достойной международного статуса. Даже в Советском Союзе такие объекты чаще признавались не памятниками архитектуры, а включались в экспозиции краеведческих экспозиций и музеев при заводах.

Отсюда, собственно, и вытекает важная проблема, о которой пишет Сайфутдинова: модерность воспринимается как явление, не заслуживающее памяти, а зачастую, как нечто чуждое, западное. В результате возникает упрощённая логика, в соответствии с которой носителем подлинного национального прошлого может считаться только предмодерная история. Неудивительно в этой связи, что Байыршехер — район, сформировавшийся в период активной индустриализации конца XIX - начала XX веков и состоящий в основном из жилых домов представителей среднего класса и рабочих, кажется с точки зрения такого подхода явлением малозначимым.

. Соседство старых кварталов с узкими улочками и новых районов с прямолинейной планировкой — явление, характерное не только для Баку, но, скажем, и для Эдинбурга

Однако, по словам автора, наиболее значимое соединение модернистских новаций и местной культуры произошло не в материальной, а в социальной плоскости. Соседство старых кварталов с узкими улочками и новых районов с прямолинейной планировкой — явление, характерное не только для Баку. Подобная структура встречается и в европейских, и в исламских, и в постколониальных контекстах: от Старого и Нового Эдинбурга до кварталов Помбалина в Лиссабоне, от Касбы в Алжире до старых и новых районов Ташкента и Бейрута. Байыршехер, построенный преимущественно в период Российской империи, также вписывается в постколониальный контекст, но обладает уникальной особенностью - в отличие от Алжира или Ташкента, где границы между старым и новым городом совпадали с социальными границами между колонизаторами и местным населением, Байыршехер объединял широкий спектр местных жителей и стал пространством формирования многонационального, жизнеспособного городского сообщества.

Дворовая культура Баку

После прихода к власти большевиков многие большие дома были национализированы и разделены на небольшие квартиры. Так возникли легендарные «коммуналки» — специфический социально-культурный феномен, ставший частью политики обеспечения жильём растущего рабочего класса. Коммунальные квартиры отражали изменяющиеся общественные отношения между потомками репрессированных домовладельцев и новыми рабочими семьями, прибывавшими в город. В сочетании с сеточной планировкой эта структура превратила Байыршехер в колыбель уникальной дворовой культуры: семьи разных этнических, религиозных и социальных слоёв делили общее пространство, создавая особый тип городского быта. Сегодня эти дворы остаются живым свидетельством двух разных эпох — от домов местной элиты, спроектированных в соответствии с исламскими традициями, до советских «коммуналок», сформировавших новый облик района.

Постепенно эта дворовая культура обрела самостоятельное культурное звучание. В постсоветский период бакинские дворы стали символом совместного проживания людей разных профессий, конфессий, национальностей и социальных групп. В искусстве многократно воспеваются нормы поведения, характерные для этих дворов: совместное использование пространства, общие застолья, взаимная поддержка стар и млад, уважение к старшим, а также патриархальный контроль над семейной жизнью.

Сегодня эти дворы остаются живым свидетельством двух разных эпох — от домов местной элиты, спроектированных в соответствии с исламскими традициями, до советских «коммуналок», сформировавших новый облик района

С переходом к рыночной экономике Байыршехер столкнулся с новыми вызовами. В ходе крупного проекта реконструкции 2008–2013 годов значительная часть этого района была снесена для создания Зимнего и Центрального парков. Эта трансформация сопровождалась принудительным переселением жителей на окраины города. Сопротивление не смогло остановить процесс не только из-за административного давления, но и из-за стигматизации района и отсутствия широкой общественной поддержки.

В результате потери оказались значительными: были уничтожены дом братьев Тахмазовых, баня Гаджи Фараджуллы, особняк Мехмандаровых, дом Гюлама Шарифова и водонапорная башня Шоллар. Остальная часть района изменилась также под влиянием рыночных механизмов: приватизация, продажа квартир, превращение первых этажей в магазины и кафе изменили социальную структуру. Молодёжь стремилась к более комфортному жилью, некоторые жители уезжали, соглашаясь на компенсации, другие приобретали квартиры как инвестицию с целью дальнейшего сноса и строительства.

Тем не менее, подавляющее большинство жителей выступает против переселения и сноса дворов. Пожилые люди подчёркивают культурную и историческую значимость Байыршехера, а жители, переселившиеся сюда в советский период, говорят о своей приверженности месту и его архитектурному облику. При этом снос зданий, по словам жителей, начинается с нанесения цветных меток без соответствующих объяснений: люди, выполняющие разметку, ведут себя грубо, не предъявляют документов и дают противоречивую информацию, только усиливая атмосферу неопределённости.

Куда же идти туристам?

Сторонники сноса продолжают представлять Байыршехер, как «позорный» участок города, используя стереотипы о «наркомании» и «крысиных домах». Такие описания подрывают общественную поддержку сохранения района и создают ложное ощущение, что жители протестуют без всяких оснований. Однако исторический анализ показывает: ценность Байыршехера выходит далеко за рамки отдельных зданий. Это сложившееся городское сообщество с богатым историческим и социальным наследием.

И даже если часть архитектуры будет сохранена, превращение района в парк разрушит историческую сеточную планировку и уникальную дворовую культуру и неизбежно приведет к вытеснению местных жителей. В качестве альтернативы многие предлагают развивать район как туристическую зону, что могло бы улучшить условия жизни, оживить территорию и защитить её от угрозы сноса. Люди испытывают искреннюю гордость, когда туристы фотографируют фасады старых домов и деревянные двери — это сигнал того, что район обладает непреходящей ценностью.

В качестве альтернативы многие предлагают развивать район как туристическую зону, что могло бы улучшить условия жизни, оживить территорию и защитить её от угрозы сноса. Люди испытывают искреннюю гордость, когда туристы фотографируют фасады старых домов и деревянные двери — это сигнал того, что район обладает непреходящей ценностью.

Сайфутдинова подчёркивает, что превращение исторических районов в туристические центры — стратегия весьма распространённая. Она приносит доход местным жителям и поддерживает творческие индустрии, сохраняя уникальный колорит места. В Баку этот подход применялся при реконструкции ряда центральных улиц, позволив сохранить исторические здания и придать районам новую жизнь. Аналогичная стратегия может помочь возродить Байыршехер и укрепить имидж Баку как города уникального культурного многообразия.

Таким образом, будущее Байыршехера ставит перед азербайджанским обществом важную дилемму. И даже, если сохранение архитектурного наследия потребует частичного переселения, это может оказаться менее разрушительным процессом, нежели полный снос района. Тем более, что пока нет реальной альтернативы, позволяющей избежать таких крайностей.

Помимо радикального сноса и его последствий существует третий путь - обновление района на основе участия сообщества. Такой подход учитывает не только экономическую, но и социальную ценность территории — эмоциональную связь жителей с местом проживания. Городские власти могли бы использовать опыт международных проектов, в которых приоритет отдавался не быстрой прибыли, а укреплению локальной культуры. Среди таких примеров — программа BIP/ZIP в Лиссабоне, основанная на социальном картографировании и вовлечении жителей. Подобная модель включает гранты, микрокредиты и поддержку семей, участвующих в развитии своих кварталов.

Городские власти могли бы использовать опыт международных проектов, в которых приоритет отдавался не быстрой прибыли, а укреплению локальной культуры. Среди таких примеров — программа BIP/ZIP в Лиссабоне...

В случае, если такая схема будет выбрана, Сайфутдинова предлагает организовать серию встреч с участием жителей, культурных ассоциаций и представителей государства, чтобы составить карту жилищных условий и общественных пространств. Это позволило бы выявить потенциал района и создать пилотный проект реконструкции в рамках Генерального плана развития Баку. К работе можно привлечь добровольцев, профессионалов и студентов архитектурных и социальных специальностей.

Несколько месяцев системной работы помогли бы определить направления развития, подготовить предложения по микрогрантам и оказать жителям финансовую поддержку для улучшения жилья и развития микробизнеса. Такой подход позволил бы сохранить культурную самобытность района и поддержать экономическую адаптацию в условиях меняющегося города.

Примером подобного обновления служит проект в каирском районе Дарб Аль-Ахмар, где сочетание реставрации исторических зданий, социального опроса населения и финансовых программ позволило создать устойчивую модель развития. Благодаря участию жителей, этот район в Каире не только сохранил исторический облик, но и получил новый социально-экономический импульс.

Или может быть воспользоваться опытом каирского района Дарб Аль-Ахмара?

Аналогичный подход может быть реализован и в Байыршехере. Он должен опираться на активное участие жителей и учитывать их состав, потребности и навыки. Это создаст возможности для интеграции людей в экономику района и смягчит негативные последствия джентрификации.

Возрождение Байыршехера на основе участия сообщества — особенно, учитывая его расположение между Ичеришехер, который входит в список наследия ЮНЕСКО, и новым Зимним парком — может превратить центр Баку в пространство, привлекательное для жизни, работы и отдыха. Объединение исторического прошлого с современными решениями укрепит устойчивость городской среды. Чтобы реализовать такую цель, у Азербайджана есть и ресурсы, и профессиональный потенциал.