Цукерман объяснила, чему препятствует сохранение 907 й поправки Minval Politika

В регионе Южного Кавказа полным ходом идёт процесс реализации мирной повестки, нормализуются отношения между Азербайджаном и Арменией. Мирные инициативы обеспечивают не только политическую стабильность и экономическое развитие, но и способствуют расширению связей, выходящих далеко за пределы региона. В вопросе достижения мира между Баку и Ереваном Вашингтон взял на себя роль модератора, организовав в августе текущего года историческую встречу, на которой стороны добились значимых результатов. В этой связи встаёт вопрос об актуальности сохранения 907-й поправки, запрещающей прямую американскую помощь правительству Азербайджана.

На тему сохранения ограничений в отношении Баку Minval Politika поговорил с американским политологом Ириной Цукерман.

—  В связи с мирной повесткой, осуществляемой между Баку и Ереваном, поправка потеряла свою актуальность. Не считаете ли Вы, что ее сохранение препятствует нормализации в целом с учетом вашингтонской встречи в августе и подписания в Белом доме важных документов?

— Поправка 907 изначально задумывалась как инструмент политического давления, привязанный к логике конфликта и блокад начала 1990-х, поэтому ее символическая нагрузка всегда была сопоставима с правовой. Даже после того, как в начале 2000-х появилась возможность ежегодного президентского приостановления действия ограничений, сама архитектура нормы продолжала работать как напоминание о старой повестке. В этом смысле тезис об утрате актуальности в условиях заявленной мирной траектории выглядит логичным, потому что правовые реликты особенно заметны тогда, когда стороны пытаются институционализировать новую реальность.

Сохранение поправки действительно может мешать нормализации, но не автоматически и не одинаково по всем направлениям. На практике ключевой вопрос состоит в разнице между формальной отменой и фактической управляемостью режима исключений. Если Вашингтон сохраняет возможность ежегодного приостановления, он получает рычаг гибкой настройки отношений, не тратя политический капитал на полноценную отмену. Для Баку это выглядит как постоянное условие с элементом политического торга, а для Еревана и диаспоральных структур в США как гарантия, что инструмент давления не исчезает окончательно.

Политический смысл вашингтонской встречи в августе и подписания документов в Белом доме заключается в том, что США демонстрируют роль посредника и гаранта рамочного процесса. На этом фоне наличие действующей, пусть и приостановленной поправки становится диссонансом, потому что она удерживает в американском правовом поле старую систему подозрений и санкционного мышления. Даже если администрация фактически расширяет сотрудничество, наличие ограничений оставляет место для резких разворотов, если изменится внутриполитический баланс в США или усилятся лоббистские кампании. Для американской бюрократии проще держать в резерве правовой инструмент, чем объяснять конгрессу и общественным группам, почему его отменили именно сейчас. Поэтому логика “устарело, значит отменить” в США часто упирается в инерцию процедур и в нежелание лишаться рычагов, которые могут пригодиться в кризисный момент.

Проблема в том, что наличие такого “рычага на полке” само по себе может влиять на доверие. Баку считывает это как условность партнерства и как сигнал, что отношения в любой момент могут быть вновь поставлены под морально-политическую опеку. Ереван в свою очередь может воспринимать сохранение поправки как часть внешней страховки, которая компенсирует ощущение асимметрии сил в регионе.