День народного терпения: как в России ищут единство между молебнами и бронзой ВЗГЛЯД

В России накануне прошел День народного единства. Традиционно с молитвами, песнями о Родине и искренними попытками вспомнить, что же именно всех объединяет. Судя по происходящему, главным символом праздника стало терпение: именно его демонстрировали тысячи людей, часами стоявшие в очереди к «священным экспозициям», которые в этот день были представлены на всех просторах России. Мы отметим наиболее яркие.

В московском Манеже, к примеру, открыли выставку, где все, как обычно, - немного истории, немного веры и побольше ностальгии. На входе - иконы и мощи, внутри -картины времен Великой Отечественной, мундир товарища Сталина и несколько цитат из современных речей. Повествование, по задумке кураторов, выстроено строго по классическому рецепту: православие - у иконы, самодержавие - в витрине, народность - в очереди.

Организаторы предусмотрительно обошли спорные моменты: никаких репрессий, никаких безбожников, только свет, доблесть и взволнованные экскурсоводы. Отечественная история, как известно, любит, когда ее причесывают по пробору.

Где-то сбоку мелькал и сам Верховный главнокомандующий всея Руси - традиционно с легким опозданием. Пока охрана проверяла списки, простые граждане два часа «приобщались к духу» прямо под открытым небом. Зато потом всех впустили и атмосфера стала по-настоящему духовной.

Тем временем в Вологде праздник прошёл под вдохновляющим лозунгом «Место силы». Здесь к делу подошли творчески: открыли девятиметровый памятник Ивану Грозному, провели концерт и дали слово местным рэперам, которые исполнили патриотические композиции о встречах с «героями нашего времени». Публика дружно подхватила слоган, предложенный губернатором, и праздник зазвучал громче.

Организатор вологодского действа, губернатор области Георгий Филимонов, известный своими реформами вроде «сухого закона», «опричнины» и морального кодекса для подданных, лично возглавил церемонию. По замыслу Филимонова, памятник Грозному это не просто бронзовая скульптура, а «мост между прошлым и будущим» — то есть между XVI и XXI веками, где различия в современных реалиях России, если присмотреться, не такие уж большие.

Народ собрали внушительный: активисты, хоругвеносцы, патриоты всех направлений и просто сочувствующие. Некоторые пришли с детьми, другие — с цитатами из учебника истории. С трибун звучали речи о «возрождении духовности» и «настоящем самодержавии». Как и положено, рядом дежурил священник с кадилом, а над толпой трепетали флаги «Русского мира», чтобы сразу чувствовалось, где именно находится «место силы».

Интеллектуальную поддержку мероприятию обеспечили верные друзья Филимонова — активисты, мечтающие о канонизации Ивана IV. Когда-то в 90-е их воспринимали как фольклорных энтузиастов, но времена меняются, и теперь эти люди консультируют российские телеканалы и участвуют в телемарафонах о «святом царе-государе».

Русская православная церковь официально не спешит добавлять Ивана Васильевича в святцы, но, как говорится, «в народе его уже любят». Да и святых нынче можно выбирать, как кандидатов на выборах: кто кому ближе по духу - тот того и почитает. Тем более что архипастыри тоже не отстают: один трактует гибель митрополита Филиппа как «ошибку системы», другой уверяет, что Грозный был просто «перегружен ответственностью».

На фоне всего этого история постепенно превращается в удобную декорацию. Памятники растут, как грибы после дождя, а под их тенью снова звучат старые добрые лозунги о самодержавии и духовной опоре. Впрочем, как заметил один из присутствующих священнослужителей, «чем чаще звонишь в колокол, тем глуше слышно совесть».

Так что, если где-то там, за Вологдой, сегодня действительно зазвонили колокола, то, пожалуй, они звонили не только в честь «народного единства», но и немного по здравому смыслу.

По всей России праздник народного единства прошел, как водится, «с размахом и душой». То есть с флагами, хоругвями, концертами и словами «мы едины» на фоне растущей розни. В Казани - выставка «Символы духовного возрождения» (без татарских надписей, зато с портретами царей). В Якутске - флешмоб с хороводом вокруг сцены, где ведущий бодро объявлял: «Россия — наш общий дом!», хотя в этом доме, если прислушаться, не все чувствуют себя жильцами. В Дагестане и Бурятии прошли «уроки патриотизма»: школьникам рассказывали, что их прадеды и сейчас бы с радостью поехали «защищать Родину» туда, куда и их самих недавно отправляли мобилизацией.

На телевидении сменялись картинки - от молебнов до парадов, от хоров казачьих ансамблей до репортажей из казарм. Говорили о дружбе народов, но лиц этих народов в кадре было немного. Разве что на втором плане, в традиционных костюмах, как в музейной диораме.

Власти праздновали мощь, но не единство. Потому что единство - это не хор с флагами и не крестный ход с губернатором, а когда бурят, аварец,чеченец, осетин, тувинец и якут живут без страха, что завтра их снова поставят под ружье ради чужих лозунгов о «великой миссии». Но таких разговоров в эфире не было.

Вместо этого страна, где под словом «малые народы» давно подразумеваются «мобилизационный резерв», снова воспевала собственное величие, измеряя патриотизм бронзой памятников и количеством звонящих колоколов. Только в тот день колокол, кажется, звонил не за народное единство, а по тем самым малым народам, что в большинстве предпочли остаться дома. По тем, кого чаще в современной России зовут не на праздник, а на войну...