Дом, в котором живёт вечность

После ухода Мамеда Исмаила многое вокруг изменилось, и всё же главная перемена — в ощущении мира. Мир словно осиротел. Но более всего осиротел его родной дом в Азербайджане, в селе Эсрик Джырдахан. Голубой дом, который издали напоминал кусочек неба, опустел, потерял свой голос. Теперь в нём тишина — тишина особая, горькая, но вместе с тем светлая, ибо она хранит дыхание великого поэта.

Я приехала в Эсрик Джырдахан, чтобы увидеть этот дом. Сердце стучало тревожно, будто знало, что встреча будет не только с прошлым, но и с вечностью. Встреча с самим Мамедом Исмаилом — но уже через его слово, через память, через тишину.

У дома остановилась. Перед глазами — сад, где некогда всё дышало жизнью, где звучал его голос, где деревья тянулись к солнцу, как строки его стихов к небу. Теперь сад осиротел. Но даже в этом молчании чувствовалось: хозяин всё ещё здесь, он не ушёл до конца, он растворился в каждой травинке, в каждом листе, в каждом камне.

И вдруг мой взгляд остановился на столбе у дома. На нём сидел дятел и настойчиво стучал клювом. Этот стук эхом отдавался в сердце. Я вспомнила его строки о дятле — как он писал о нём, как слушал его ритм и превращал этот ритм в поэзию. И вот передо мной птица оживила его стихотворение, словно сама природа пришла напомнить: поэт бессмертен, он живёт в каждой детали мира, о котором писал.

Я вошла в сад. Там яблони склоняли ветви под тяжестью плодов. Подошла к одной и сорвала пять яблок — на память о моём Учителе, о Мамеде Исмаиле. Каждое яблоко стало символом: символом благодарности, символом памяти, символом вечности. Пять яблок — словно пять живых строк, что останутся в руках потомков, чтобы питать их души.

Потом я пошла к его могиле. На ней лежала зелёная шёлковая ткань — она словно отделяла его от нас, мягко скрывала границу между земным и небесным. Вокруг открывался прекрасный пейзаж: настолько светлый и гармоничный, что казалось — душа сама поднимается ввысь. Там, у его могилы, ощущалось, что человеческая душа и дух поэта встречаются, сливаются, чтобы вместе лететь в небо.

Да, голубой дом осиротел. Осиротел и сад. Но его стихи не осиротели. Они живут. Их читают, их любят, они звучат и будут звучать. Потому что поэзия — это дыхание вечности, и тот, кто однажды коснулся её, уже никогда не умирает.

Стоя у его дома, я почувствовала, что молчание этих стен — не пустота. Оно наполнено его голосом, его дыханием, его вечным словом. Земля Эсрик Джырдахана хранит его шаги, деревья помнят его взгляд, птицы продолжают петь в его ритме.

И в тот момент я поняла: Мамед Исмаил не ушёл. Он просто стал тишиной, воздухом, светом, словом. Он остался там, где навсегда живёт бессмертная поэзия.

04.09.25. Газах

Афаг Шихлы, Член Союзов писателей Азербайджана, России и Евразии

Специально для Зеркало