Эту победу ковали мы вместе

«Умрем, но не отступим!» - клялись бойцы на передовой после встреч с Гейдаром Алиевым

В октябре 1993 года начались ожесточенные кровопролитные бои на карабахском фронте. Кроме двух батальонов Национальной армии да порядка двух тысяч плохо вооруженных необученных бойцов, ничего не было. Военное руководство страны придерживалось строго оборонительной тактики. 

Положение армян было лучше - не уступая в численности, они имели превосходство в оснащении оружием и военным снаряжением, были хорошо подготовлены к действиям в горах. Их костяк составляли малочисленные, но мобильные отряды наемников и головорезов Экспедиционного корпуса. Приборы ночного видения, бронежилеты, портативная аппаратура - все это у них было в достаточном количестве, позволяло придерживаться наступательной тактики. Кроме того, политическая обстановка в Баку была нестабильной, что в целом влияло на действия войск на фронте.
О тех далеких днях мы беседуем с генерал-майором запаса Фахраддином Джебраиловым, одним из тех, кто стоял у истоков создания Вооруженных сил нашей страны. Свой путь в профессию он начал еще в мирное время, в 1975-м, а войну (первую Карабахскую) в возрасте 35 лет начал уже в звании подполковника.

Преодолеть страх вопреки обстоятельствам 
Все хорошее начинается с детства, и эту истину наш герой освоил очень хорошо. Родившись в семье военврача, выпускника Харьковской военно-медицинской академии Мовсума Джебраилова, все детство и юность он провел в военных городках - и Советского Союза, и Восточной Германии (город Торгау, знаменитый тем, что в 1945 году здесь произошла встреча союзных войск, разгромивших фашистов).
И первым местом служба сразу же после окончания БВООКУ (Бакинского высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета Азербайджанской ССР) стала Германия: город Риза, танковая дивизия, куда он прибыл в звании лейтенанта, там же на погоны прикрепил третью звездочку. Вместе с детскими годами общий стаж пребывания в этой стране составил одиннадцать лет.
Из того далекого детства запомнился эпизод, который он считает в какой-то степени определяющим. Любимая военно-патриотическая игра мальчишек той поры - «Зарница». Фахраддин часто возглавлял отряд, его считали смелым и находчивым командиром. Однажды, когда успех «наступления» его подразделения зависел от связи с другой стороной, он, не колеблясь, прыгнул в озеро, чтобы переплыть, хотя на тот момент только учился плавать, на воде держался неуверенно, риск был достаточно серьезный. Доплыв до середины, мальчик понял, что силы покидают его, руки становятся тяжелыми и непослушными, ноги тянут вниз. «Я же командир, - начал успокаивать он себя, - на меня смотрят, на меня равняются, мне доверяют. Я должен справиться. Все равно доплыву». После этого случая Фахраддин уже не боялся ни воды, ни других опасных и рискованных ситуаций.
Это умение справляться со страхом и неуверенностью пригодится потом, когда он будет командовать отдельным мотострелковым батальоном в Нахчыване, затем - штабом 704-й мотострелковой бригады в Бейлагане, 172-й бригадой - на Муровдаге, одном из самых напряженных участков фронта первой Карабахской войны.
…В конце января 1994 года комбрига вызвали в штаб фронта в Ахмедбейли и зачитали приказ начать наступление вдоль Араза с левого фланга. В это время пришла шифр-телеграмма о разгроме 701-й бригады: для армян открылась дорога на Гянджу. Новое назначение для подполковника Джебраилова - командир 172-й бригады, дислоцировавшейся на Муровдагском перевале. «Мы стали восстанавливать высоты; одну, вторую, третью, заняли позиции, начали обороняться. Наступил апрель, и неожиданно узнаем, что на фронт прибыл Верховный Главнокомандующий, наш Президент Гейдар Алиев. Всех собрали в Барде - высшее военное руководство, главы местных исполнительных органов, представители прокуратуры, КГБ, командиры воюющих боевых единиц», - о встрече с общенациональным лидером генерал-майор Джебраилов рассказывает с особой теплотой в голосе.

«Джебраилов,  ты Гянджу удержишь?»
В кабинете Гейдар Алиев был не один, его окружали Ариф Рагимзаде, Наджмеддин Садыхов, Мамедрафи Мамедов, Нураддин Садыхов. Увидев вошедшего подполковника, он предложил: «Садись рядом со своим министром. Расскажи о себе». Биографию комбрига Президент слушал внимательно, пару раз что-то уточнял, потом неожиданно задал вопрос: «Ты мне скажи, Джебраилов, ты Гянджу удержишь?» Комбриг ответил, что вопрос с Гянджой не стоит, он этот участок держит и врага не пропустит. Гейдар Алиев погрустнел: «К сожалению, вопрос стоит очень остро. В Москве сказали, что если Азербайджан не подпишет документ (речь идет о трубопроводе БТД), армяне возьмут Гянджу. Так ты удержишь ее?»
У военных есть такое понятие, как поднять карту. Молниеносно сориентировавшись, подполковник обратился к Верховному: «Разрешите?», вытащил из планшета карту и стал рассказывать об оборонительной тактике, показывать - вот левый фланг, вот передовые части, где находятся артиллеристы, вот заминированные территории. Гейдар Алиев понял, что перед ним высокопрофессиональный военный, успокоился, посоветовал не ослаблять оборону, дал еще несколько рекомендаций, а комбриг был поражен блестящим знанием военного дела главы государства, внимательно изучившим замысел бригады и проявившим большой интерес к расположению батальонов и рот, к тактике действий подразделений в горах, командному составу бригады.
Через день в штабе раздался звонок из Баку. В трубке послышался знакомый голос Президента: 
- Джебраилов, ну-ка, скажи мне, что ты сделал.
- Гейдар Алиевич, у вас карта перед собой?
- Да.
- Взял высоту Кероглудаг, высота - выше 3 тысяч метров над уровнем моря.
- А Гюзгю взял?
Подполковник промолчал, потом выдавил: 
- Еще нет, но обязательно возьму. Эта высота на очереди. 

Победы не бывают без утрат

Ее он возьмет в конце апреля, незадолго до вступления в силу Трехстороннего соглашения о прекращении огня. Эта высота покорилась с огромным трудом и большими потерями. И все 42 дня, что за нее бились наши бойцы, Президент был на связи. А 12 мая 1994 года, через несколько дней после подписания Бишкекского протокола, по всей линии боевого соприкосновения замолчали пушки, придавая наступившей тишине законную силу. «Это было нашим самым большим достижением - возрождение армии, боеспособность ее частей, успешно проведенные боевые операции в 1993-1994 годах. Стало очевидно, что уже не будет победных маршей и легких армянских побед. И как бы народ ни стремился к миру, он должен уметь защитить себя, и на силу ответить силой, - убежден офицер, - мудрость нашего лидера (по инициативе которого я стал полковником и Национальным героем Азербайджана) в том и заключалась, что он опирался на армию, поверил в патриотизм и преданность Вооруженных сил, и мы его не подвели. Мы всеми силами держали фронт. Мы - это доблестные командиры Эльбрус Оруджев, Фикрет Мамедов, Эльдар Агаев, Ровшан Акперов, Расим Акперов, Маис Бархударов, Хикмет Мирзоев, Лянкяран Алиев, которые в самые тяжелые годы первой Карабахской всеми силами держали фронт на тертерском, геранбойском, муровдагском направлениях, а во время 44-дневной Отечественной войны стали настоящими ее героями, прославив имя азербайджанского воинства. Наш народ будет бесконечно благодарен Гейдару Алиеву за то, что он не пошел на поводу политической сиюминутности, не поддался давлению сильных держав, смог удержать страну, раздираемую в клочья сепаратистами».
В истории первой Карабахской 
войны есть немало героических эпизодов, и один из них - Геранбойская операция. О ней генерал рассказывает с особой гордостью: «Операция готовилась в строжайшем секрете, о ней не знал никто, кроме генерала Баршатлы. С нескольких направлений наши войска нанесли мощные удары, которые вызвали панику у врага. Успех был впечатляющий. Через несколько дней наступления 13 населенных пунктов перешли под наш контроль, а за 2,5 месяца было освобождено 90 сел и четыре близлежащих района. Противник оставил на поле боя много боевой техники и более двух тысяч своих солдат. Главный вывод этого сражения в том, что успешные действия Национальной армии ликвидировали пораженческие настроения в обществе. Кроме того, Геранбойская операция показала возросшее мастерство нашей армии, научилась согласованными действиями пехоты, бронетехники и артиллерии брать сильно укрепленные пункты, расположенные в высокогорной местности».

На войне как на войне

Потом были и другие успешные военные операции, этому способствовали и моральный дух нации, и радиообращение Гейдара Алиева, после которого страна как огромный механизм пришла в движение: был создан Совет обороны, осуществлены кадровые перестановки в Минобороны, изменен порядок формирования боевых соединений и частей, приняты жесткие меры к дезертирам. 
Президент часто выезжал на фронт, бывал на передовой, знакомился с состоянием оборонительных сооружений, встречался с бойцами и командирами. Покидая линию соприкосновения огня, говорил на прощание: «Я верю в нашу победу. Ее должны ковать мы все вместе». Эти слова с молниеносной скоростью облетали войска. «Умрем, но не отступим!», - клялись бойцы на передовой.
Самое трудное на фронте - терять своих бойцов. Интересуюсь у генерала, бывало ли в его фронтовых буднях, чтобы он по просьбе свыше снимал с боевой позиции солдата. Он отвечает, что для него не было авторитетов и приводит пример: «Добрался как-то до меня один местный журналист, просит снять с позиции сына. Я отказал, а на следующий день он погиб. Мне было очень тяжело морально, но ничего не поделаешь - 
война есть война. Но все же один раз не смог устоять, пожалел мать двух сыновей - братья были гранатометчиками, и когда одного убило, она попросила хотя бы второго снять с позиции. Я выполнил ее просьбу. Но больше ко мне с такими вопросами никто не обращался, все знали мою принципиальность и твердость», - рассказывает генерал, перебирая альбом  с фронтовыми фотографиями.
Воинская служба с прекращением огня не завершилась и, сменив военно-полевую форму на повседневный мундир, Фахраддин Джебраилов стал начальником Управления международных связей Минобороны. В его обязанности входили разработка документов, встречи военных делегаций, командировки. «Динамика службы, разносторонность задач требовали от меня глубоких знаний военного дела, военного искусства, истории государств, психологии и нравов других народов, - рассказывает он. - Днем я выполнял свои обязанности, а ночью, обложившись книгами, учился».

Он сердце не прятал  за спины ребят
По мнению коллег, Джебраилов был одним из немногих офицеров, стоявших у истоков создания системы международных связей военного ведомства, его компетентность, умение убеждать, владение дипломатическими приемами позволили отделу занять ведущее место в управлении, активно разъяснять военную политику Азербайджанского государства и отстаивать его интересы. 
В 2013 году тремя указами Верховного Главнокомандующего Ильхама Алиева Фахраддин Джебраилов стал генерал-майором, начальником Главной военной инспекции и членом Военной коллегии. Отдельным Распоряжением главы государства новоиспеченный генерал был награжден орденом «Флаг Азербайджана».
Его биография, конечно, героическая, но не менее героическими были и поступки бойцов, которыми он командовал и о которых рассказал нашему корреспонденту под грифом «эксклюзивно».
Один эпизод, вырванный из той кровавой мясорубки. Август 1996 года. Из-за сильного тумана на Муровдаге шестеро солдат и сержант заблудились и наткнулись на армянский пост, попали в плен. Противник по рации передал свои требования - за каждого рядового по 5 тысяч долларов, за сержанта - 35 тысяч. С трудом удалось насобирать всего 5 700 баксов. Армяне поняли, что денег больше не будет, бойцов отдали, а сержанта нет. Пришлось разрабатывать спасательную операцию по захвату в плен армян с последующей попыткой их обмена на нашего воина. 
Пока готовилась операция, к Джебраилову пробилась мать сержанта, в руках - золотые изделия: обручальные кольца, бусы, серьги - все, что удалось насобирать по родственникам. Обратилась к командиру: «Спаси моего сына, единственного кормильца семьи. Он писал, что ты добрый, заменяешь им отца».
Но золото не пригодилось. Комбриг сформировал две разведгруппы, которые пошли левым и правым флангом. Последним командовал младший лейтенант Рагуф Оруджев, которого за боевые заслуги уже тогда прозвали муровдагским гарталом. «Это был настоящий разведчик, мог бесшумно появиться ниоткуда и исчезнуть в никуда, как призрак», - таким он запомнился сослуживцам (когда его мать, школьную учительницу, убили в Агдаме при спасении детей, эвакуировавшихся в безопасное место, он решил мстить за ее гибель, поступил в военное училище, стал офицером. Впоследствии дослужился до полковника, стал начальником разведки  войск специального назначения и погиб в апрельских боях 2016-го). 

И это все,  что надо знать о войне!
Примерно через неделю блужданий разведчики привозят трех армян, жителей деревни Зод, косивших сено - двоих мужчин лет сорока и 12-летнего подростка. К пленным подошли азербайджанские беженцы из той же деревни, узнали земляков, бросились обниматься - они же мирные люди, говорят. Тут же заскрипела рация, армяне просят вернуть ребенка за любое вознаграждение, остальные пленники (даже отец ребенка) сородичам не нужны. «Я подошел к мальчику, угостил виноградом, поинтересовался, почему о нем так хлопочут, - рассказывает Фахраддин муаллим. - Оказалось, что его родной дядя - командир 55-го мотопехотного полка, что располагался напротив нас».
И снова неожиданный звонок из Баку, голос Президента и диалог, понятный только им двоим: 
- Джебраилов, это правда? 
- Так точно. 
- Что-нибудь интересное?
- В общем плане да, а так - ничего особенного.
Спустя какое-то время пленников по принципу «три на три» обменяют в Газахе на нашего сержанта и еще двух бойцов, раннее пропавших без вести. 
Эта история - одна из многих, которые случались на войне. Но пересказывая ее, офицер делает акцент на одном важном моменте: когда разведчики захватили в плен армян и стали заталкивать их в машину, мальчик потерял свою обувь. И тогда наши бойцы сняли шапки, одели ему на ноги, чтоб он не замерз - не простудился (большая часть пути пролегала в гору, где температура, несмотря на летний месяц, уже тогда была низкой), и на руках, меняясь поочередно, подняли в штаб. «Вот это мои ребята! Мои бойцы! И это все, что нужно знать об этой проклятой  войне!», - эмоционально восклицает генерал, до того хладнокровно рассказывавший о всех перипетиях войны. 
Я задаю ему последний вопрос: «Вы с детства ненавидите армян?» Он на секунду задумывается, потом отвечает: «Да, пожалуй, нет. Даже когда в детстве ровесники-армяне (я ведь родом из Западного Азербайджана, из губадлинского села Эйвазлы) обращались ко мне со своим традиционным вопросом («Hayes, turkes?) и я отвечал, что турок и получал за это в глаз, потом собирал своих пацанов и мы давали ответку - даже тогда не было ненависти. Это были наши пацанские разборки. Но армянин с оружием для меня, безусловно, враг и я никогда не прощу им гибель своих товарищей, своих однокашников».

У каждого - своя дорога

Когда речь заходит об однокашниках, генерал вспоминает свое училище: из 260 курсантов только 14 были азербайджанцами, примерно столько же - армяне, остальные - славяне. Ребята дружили без оглядки на нацию. Был среди них прекрасно говорящий на азербайджанском армянин с Байыла, Левон Мкртчян. У него была больна мать, и Фахраддин часто помогал их семье с дефицитными лекарствами (тетя заведовала аптекой). Помогал даже когда начались известные события и однокурсник перебрался в Карабах и уже оттуда просил прислать лекарства. Потом неожиданно пропал, замолчал. Фахраддин был уверен, что его убили, мысленно с ним попрощался. А однажды, уже во время 
войны, в 1993 году командир Садаракского полка обратился к нему: «Фаха (так его называли только близкие друзья), здесь, напротив нас - армянский батальон теробороны, там командиром Лева. Хочешь его увидеть? Он просит тебя приехать». Джебраилов ответил отрицательно.
Но встреча все же произошла в нейтральной зоне: надо было решить вопрос незаконной установки поста вражеской стороной. Для армянина встреча стала неожиданной. Поначалу он даже растерялся, потом внимательнее вгляделся, снял очки. Фахраддин сказал: «Лева, салам». Тот кинулся с объятиями: «Фаха, родной!» Армяне были в шоке, а наши всю предысторию знали. Однокашники отошли в сторону, и Фахраддин задал ему несколько вопросов: «Что ты здесь делаешь? Ты ведь мог уехать и не ввязываться в эту 
войну! Мы же с тобой кашу из одного котелка ели! Как ты мог забыть и предать свою родину, Байыл, нашу дружбу, наш хлеб, горячий тендир, который мы каждое воскресенье покупали вскладчину, намазывали на него сливочное масло и пили со сладким чаем или суррогатным кофе, и вкуснее этого завтра придумать было невозможно?!»
Лева ответил: «Так сложилась судьба. У каждого из нас своя дорога, своя боль. А Карабах должен принадлежать нам, мы - древняя нация». 
После этих слов армянин перестал существовать для азербайджанца - комбриг во второй раз похоронил его, на этот раз - навсегда.