Глава военной разведки Украины о генеральном замысле Трампа эксклюзив, печатная версия

Едем на интервью с главой украинской военной разведки Кириллом Будановым.

Любая война рождает героев. На гребне военно-политических волн появляются люди, чьи имена становятся нарицательными. Генерал Буданов – одно из таких имен, рожденных одной из самых кровавых и чудовищных войн в новейшей истории.

Как мы и ожидали штаб-квартира ГУР (Главного Разведывательного Управления) Минобороны Украины оказалась в одном из центральных районов Киева. Подходим к одному из продуктовых магазинов. Нас встречает женщина средних лет с милой улыбкой, которую я принял бы за преподавателя украинского вуза.

Идем через улицы, переулки… И только КПП выдает безымянное военизированное учреждение. Вот мы оказались за стенами легендарной украинской ГУР.

А перед нами легко и непринужденно сидит сам генерал-лейтенант Кирилл Буданов.

Он не напоминает о времени, не смотрит на часы, хладнокровно рассуждая о тяжелейшей войне, которую навязали его стране.

Кирилл Буданов

- Во-первых, хочу выразить свою признательность за время, которое Вы нашли для этого интервью, несмотря на то, что на фронте сейчас драматическая ситуация, а Вы возглавляете наиболее ответственный участок этой войны.

В этот раз мы приехали в Киев из Молдовы через Одессу. А приехав в Одессу, стали свидетелями еще одного ракетного обстрела. Причем одна из баллистических ракет была направлена в сторону отеля «Бристоль», в котором собиралась поселиться наша съемочная группа.

Сразу же после обстрела российские СМИ растиражировали, как выянилось потом, дезинформацию о том, что, мол, в этом отеле господин Буданов встречался с генералами НАТО. После чего пошли слухи о Вашем очередном ранении...

- По-моему, писали даже о моей гибели. Причем не в первый раз. Полагаю, Вы убедились, что информация не соответствует действительности (улыбается).

- Говоря откровенно, мне не совсем понятна цель распространения подобной дезинформации. Если это один из элементов гибридной войны, развязанной Россией, то ее уровень весьма далек от профессионального. Ведь спустя всего сутки мы уже знали, что господин Буданов не просто в полном здравии, но и продолжает работать.

- Не говоря уже о том, что господина Буданов в отеле «Бристоль» не было вообще (смеемся). Понимаете, здесь несколько причин. Сказать, какая из них была главной, боюсь, не сможет никто. Скорее всего, речь идет о комплексе факторов.

Первое: возможно, кто-то из тех, кто планировал этот ракетный удар, исходил из имеющихся у него оперативных данных, а потому верил, что я действительно нахожусь в «Бристоле» с мифическими генералами НАТО, которых Россия все это время безуспешно пытается достать.

Вторая версия — возможно это была попытка русских оправдать, по сути, террористический акт. Ведь заявление о том, что просто так, без веской причины, был нанесен ракетный удар по отелю, выглядело бы странно. А так создается видимость, что преследовалась некая военная цель. Я не исключаю, что удар планировали нанести по другому объекту. Но ракета попала именно в отель, а потому им пришлось срочно придумывать объяснение.

В одном Вы абсолютно правы: любые подобные информационные вбросы живут недолго. Это даже не информационная атака, а просто вброс, по сути, лишенный смысла. Причина тут явно глубже, чем простая попытка распространить дезинформацию.

- За весь период войны возглавляемая Вами военная разведка стала, пожалуй, наиболее мощным и эффективным инструментом в борьбе с российской агрессией. Ваша служба наносила действенные, порой критические удары по противнику, причем не только в российском тылу, но и в разных точках мира.

Как  за столь короткий период времени Вам удалось создать такую эффективную и мощную спецслужбу?

- Я ничего не создавал, а лишь заставил систему работать так, как она должна. Все это — наследие прошлого, которое просто находилось в законсервированном состоянии.  Все, что мне нужно было сделать, это вдохнуть новые силы, поставить четкие задачи и начать контролировать их выполнение.

В принципе, в работе любого руководителя важнейшую роль всегда играет умение правильно формулироватьь задачи и эффективно контролировать их выполнение.

В какой-то степени мне это удалось…

- Удары военной разведки Украины оказались для противника очень болезненными. Причем наносились они и в Мали, и в Сирии, где мне пришлось проработать в декабре, и где информированные источники подтверждали присутствие Вашей структуры.

Скажите, в этих странах Вы пользовались поддержкой партнеров, или это были самостоятельные операции украинской военной разведки?

- Я никогда открыто не комментировал в прессе такие вещи. Извините, но и Вы не станете исключением. А потому отвечу так: если кто-то и планирует подобные операции, то рассчитывать, в основном, приходиться только на себя.

- Насколько мне известно, спецслужбы России охотились за Вами…

- И продолжают охотиться.

- Я помню сенсационные публикации об отравлении Вашей супруги. Да и мы об этом писали. Как им удалось проникнуть в Вашу квартиру? Это было предательство? Насколько я помню, впоследствии эту историю замяли. Но предатели, как я понимаю, все-таки были?

- Следует понимать, что мы имеем дело с одной из самых мощных силовых структур в мире, являющейся по сути комплексом, который объединяет работу различных организаций и огромного количества людей. Где-то у них есть успешные шаги — я никогда не боялся это признавать. Словом, есть удачные операции и у русских, и у нас. Это нормально.

- Мне известно, что Вы были тяжело ранены. Это следствие покушения на Вас лично? Или же это случилось в ходе спецоперации на территории Крымского полуострова?

- Нет. После Крыма у меня были лишь царапины. Тяжелое ранение, о котором Вы спрашиваете, я получил на Донбассе, где в период с 2014 по 2022 год, то есть, до полномасштабного вторжения России, уже шли боевые действия. В среднем у меня было по одному ранению в год. Причем самые тяжелые - в 2015–2016 годах . Остальные были незначительными, я их никогда не считал и не считаю.

- Я читал, что после одного из таких тяжелых ранений Вас лечили в США. Это правда?

- Да, это было в 2016-м году. Очень тяжелое ранение.

- Речь идет о спецоперации, которую Вы провели в аэропорту?

— Это было на Донбассе, в Донецкой области.

- Задам Вам вопрос, который сегодня у всех на устах. Полагаю, Вы, возможно - наиболее компетентный человек из тех, кто может на него объективно ответить: удастся ли в этом году достичь режима прекращения огня?

- Вас интересует сугубо мое личное мнение?

- Да. Ваше личное мнение.

- Думаю, удастся.

- То есть, стороны близки к этому?

- Вы знаете, сложилась парадоксальная ситуация. Несмотря на то, что стартовые позиции сторон диаметрально противоположны, я все же думаю, что в этом году мы придем к режиму прекращения огня.

Насколько долгим и эффективным оно будет — это уже другой вопрос. Но сам факт того, что это произойдет, кажется мне неизбежным. Для этого есть все основные предпосылки.

- Получит ли Украина международные гарантии?

- А что вообще Вы подразумевается под понятием «международные гарантии»?

- Как минимум, ввод в Украину миротворческих сил.

- Позвольте, я задам Вам встречный вопрос: знаете ли Вы хоть одну страну в мире, где ввод миротворцев действительно сработал?

- Ни одной.

— Вот Вам и ответ. Может, такие прецеденты и были, но только я лично ничего о них не знаю. Я специально изучал этот вопрос, разбирал множество примеров и не нашел ни одного удачного прецедента. Так можно ли считать это гарантией? Давайте скажем так: международные гарантии - это крайне сомнительная мера. Поэтому и вопрос этот остается дискуссионным.

Но раз уж тема НАТО настолько сложна, давайте я дипломатично поинтересуюсь: а существует ли какой-то альтернативный формат, обеспечивающий настоящую гарантию? То есть, не декларацию, не надежду, а именно гарантию? Думаю, пока такого формата нет. Возможно, речь идет о статусе «основной союзник США вне НАТО», который имеют некоторые государства.

Но опять-таки, это даже не гарантия безопасности, а определенные обязательства по поддержке. Не более того.

- Возможно, пока рано рассуждать об этом, ведь ответ на мой вопрос требует исторической ретроспективы. И, тем не менее, я не могу его не задать. Поскольку Вы возглавляли военную разведку Украины с первых дней российского вторжения, хочу спросить: можно ли было избежать этой войны? Или лимит был исчерпан?

- Пожалуй, я воздержусь от ответа на этот вопрос - он слишком политизирован, а потому отвечать на него с моей стороны было бы некорректно.

- Насколько я знаю, в отличие от бывшего начальника Генштаба и нынешнего посла Украины в Великобритании Валерия Залужного, Вы не пишете и не собираетесь писать мемуары…

- Я точно ничего не пишу. Знаю, что некоторые люди консультируются со мной, потому что пытаются написать книги, содержание которых так или иначе пересекается с моей биографией. Но делать это сам я не планирую.

- Откуда вообще эта тяга – писать во время войны мемуары? Не рановато-ли?

- Каждый человек — это уникальная личность. Кто-то считает, что его время пришло. Я же думаю, что мне пока точно рано. К тому же, если бы я взялся за мемуары, то непременно столкнулся бы с серьезной внутренней проблемой – о чем писать? О том, что можно? Но тогда в чем смысл? Обо всем? Но для руководителя военной разведки государства это в принципе ненормально! Так что, мое время еще точно не пришло…

- По мнению многих представителей украинской власти, даже если будет установлен режим прекращения огня, вооруженное противостояние России и Украины все равно не прекратится, а перейдет в новую фазу — фазу гибридной войны. Вы с этим согласны?

- Но разве для Украины это фаза новая? Мы живем в таком режиме уже одиннадцать лет!

- То есть, после приостановки «горячей фазы» войны, вся ответственность, фактически, ляжет на плечи Вашей структуры? Ведь при таком раскладе именно спецслужбы и разведка будут играть ключевую роль, не так ли?

- В принципе так. Следует понимать, что Украина – и в этом я уверен на сто процентов - никогда не откажется от своих оккупированных территорий. Все это временно. А потому, так или иначе, но вопросы, связанные с поддержанием контактов, подготовкой к будущей реинтеграции, поиском решений, работой с людьми, находящимися в оккупации, и многим другим, никуда не денутся. Словом, спецслужбам всегда будет чем заняться.

- Вы, безусловно, тесно сотрудничаете с западными партнерами. Но за последнее время многие политические эксперты, в том числе и я, замечают расхождение позиций США и Великобритании по войне в Украине. Как и в других частях современной геополитики…

- О чем именно Вы говорите?

- О таких фундаментальных, основополагающих принципах украинского конфликта, как территориальная целостность, международные гарантии, вступление Украины в НАТО, особенно после смены администрации в США.

Вы замечаете это расхождение? И если да, то почему это происходит?

- Чтобы ответить на Ваш вопрос, необходимо признать существование целой палитры мнений. Скажем, у США есть какая-то позиция по Украине, причем неоднородная. То же самое касается и Великобритании, коль скоро Вы упомянули две эти страны. Ну и, естественно, какая-та позиция есть и у нас. Все они в чем-то между собой пересекаются, а в чем-то сильно расходятся. И это абсолютно нормально.

Мы не являемся колониальной страной, как бы сильно это ни пыталась доказать российская пропаганда. И различие мнений лишь подчеркивает этот фактор. Повторюсь: это нормально! Конечно, хотелось бы, чтобы у всех было единое мнение. Причем желательно такое, которое было выгодно нам. Как патриот, я, безусловно, этого желал бы. Но реальность такова, что приходится учитывать мнение всех и искать некую золотую середину.

- Я знаю, что Вы вне политики. Но, в любом случае, руководите одной из ведущих спецслужб страны.

- В любом случае я занимаю военно-политическую должность.

- Скорее всего, Вы не ответите на мой следующий вопрос, но я все же рискну. Как Вы думаете, почему нынешняя администрация Белого дома в лице республиканцев ищет точки соприкосновения с путинской Россией?

- Если Вас интересует исключительно мое личное мнение...

- Конечно.

- Тогда давайте назовем это не планом, а генеральным замыслом президента Дональда Трампа. Он ведь публично заявил: «Я хочу положить конец этой войне». Если не ошибаюсь, в оригинале он говорил именно «остановить» войну.

- Да, за 24 часа.

- Нет, остановить в целом. Дьявол, как всегда, кроется в деталях. И вот сегодня основные действия различных групп в администрации Трампа направлены на реализацию именно этого тезиса их босса. И это абсолютно нормально — им необходимо достичь цели, сформулированной предельно четко - остановить войну в Украине. Это не означает победу одной стороны или поражение другой. Это не означает никаких дополнительных условий. Это значит ровно то, что заявил президент США. В этом, собственно, и заключается реальность. Понимая ее, и Украина, и Россия будут пытаться сделать все возможное, чтобы скорректировать ситуацию в свою пользу и извлечь из нее максимальную выгоду.

Как видите, ответ лежит на поверхности.

- Один из влиятельных представителей Ставки ВСУ на мой вопрос, чем обернется для Украины отказ от режима прекращения огня, ответил так: «Это приведет к большим территориальным и человеческим потерям».

- Я воздержусь от комментариев.

- Но при этом Вы убеждены в высокой вероятности достижения этого режима?

- Да, предпосылки для этого есть.

- Как Вы реально оцениваете нынешнюю ситуацию на фронте? На этот счет звучат разные мнения. Российская сторона говорит об успешном продвижении, украинская утверждает, что удерживает линию обороны и проводит контратаки…

- Тут все зависит от того, с чем сравнивать. По Эйнштейну все в этом мире относительно. Так вот, если брать конкретные временные параметры, например события полгодовой давности, то у россиян есть продвижение — это правда. Если же оценивать ситуацию в целом, в абсолютных цифрах, и посмотреть конкретно, сколько квадратных километров территории Украины оккупировала Россия после своего вторжения в 2022 году, то эти цифры не такие уж большие.

Да, продвижение у россиян есть, ситуация на фронте сложная. И если кто-то говорит, что у нас «все хорошо» — не верьте - проблемы у нас есть. Однако утверждать, что у россиян все прекрасно, тоже нельзя. Будь это так, они бы сегодня не пытались играть в эти игры с режимом прекращения огня и с тому подобными вещами. Извините, но если ты побеждаешь и уверен в этом, зачем тебе эти переговорные процессы?

- То есть, обвала фронта нет?

- Обвала нет.

- И не будет?

- Давайте я скажу так: ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю это не произойдет.

- И последний вопрос. Один из представителей украинской элиты дал мне прогноз на обозримое будущее…

- А «обозримое» — это сколько?

- Он сказал, что Украина в ближайшие годы…

- Нет, ближайшие годы — это сколько? (смеемся). Знаете, у Ванги, например, «обозримое будущее» было расписано на десятилетия вперед. Так о каком периоде мы говорим? Два года? Десять лет? Сто?..

- О постконфликтном периоде. Первые год-два.

- Понял Вас.

- Мы обсуждали вероятность дестабилизации ситуации в самой Украине. В частности, возможность того, что российские спецслужбы постараются расшатать ситуацию внутри страны. Так вот, один из экспертов выразил мнение, что в нынешних условиях Украине, возможно, стоит перейти от модели парламентской, европейской демократии, к более централизованному, жесткому и, скажем так, патерналистскому, полуавтократическому правлению. Причем этот процесс, по его мнению, должен возглавить один из украинских генералов.

Что Вы об этом думаете?

- Я категорически против таких идей! Не стоит забывать, что Украина — это демократия. Может быть, не идеальная — да и в мире идеальных нет – но, все же, демократия. Я очень хорошо понимаю, что такое тоталитарные режимы, потому что моя работа связана с этим. Недавно, например, для меня стала откровением серия допросов пленных северокорейских солдат, которые провели наши офицеры. Это малоприятное знакомство дополнило мое понимание того, что такое автократия и тоталитаризм в самом, наверное, ужасном его проявлении. Поверьте, пусть уж лучше будет демократия! Все эти разговоры о сильной руке, о централизованной власти — это лишнее, человеконенавистнические подходы, которые порождают не просто покорных граждан, а биороботов. Это не наш путь!

Толерантность, инклюзивность — вот основа нашей страны. Украина — это страна возможностей, которые реализуются только в демократическом обществе. Так что, если кто-то начинает говорить о необходимости тоталитаризма, то стоит задуматься, какие цели он преследует на самом деле?

- Вы считаете, что украинские спецслужбы смогут противостоять попыткам дестабилизации со стороны России?

- Уж поверьте, придумать за эти одиннадцать лет что-то принципиально новое или масштабное не смогут уже ни россияне, ни мы. Все уже отработано, наработано и выверено. Да, попытки дестабилизации будут. Но ничего страшного: на любое действие всегда есть эффективное противодействие…