Иран без полиции нравов: что это изменит? Бородкин и Месамед на

Власти Ирана упразднят полицию нравов, которая следила за соблюдением закона о ношении хиджаба. Об этом сообщил на своей странице в соцсети X спикер иранского парламента Мохаммад Багер Галибаф. Изменения пройдут в рамках закона о целомудрии и хиджабе, который в конце 2024 года был отправлен на доработку из-за опасений, что его жестокие наказания могут дестабилизировать общество. 

Во второй половине сентября 2024 года парламент Ирана одобрил реализацию нового «Законопроекта о поддержке семьи» с испытательным сроком в три года. В документе детально прописаны случаи нарушений правил дресс-кода и соответствующие наказания. Однако Совет национальной безопасности Ирана впоследствии призвал парламент приостановить процесс для устранения неясностей в формулировках нового закона.

Галибаф напомнил, что в Иране уже действует наказание за нарушение правил ношения хиджаба, и теперь должен быть принят закон, который бы затрагивал «как положительные, так и отрицательные аспекты». По его словам, действующий закон полностью ликвидировал патрулирование улиц, но у иранского правительства есть некоторые проблемы в других областях, которые предстоит решить. 

Президент Ирана Масуд Пезешкиан в сентябре 2024 года пообещал не «беспокоить» женщин по поводу хиджабов. «Полиция нравов не должна была противостоять женщинам. Я прослежу, чтобы они не беспокоили их», — заявлял он.

В Иране регулярно возникают скандалы, вызванные конфликтами и спорами из-за ношения хиджабов. Например, в прошлом году местным актрисам, отказавшимся носить хиджаб, официально запретили сниматься в кино. Многие актрисы отказались от хиджаба во время протестов в Иране в 2022 году. Митинги начались после трагедии с 22-летней девушкой Махсой Амини, задержанной полицией нравов для объяснительной беседы. После проведения этой «беседы» девушка скончалась. Пезешкиан в том же году назвал неприемлемым, что «в исламской республике девушку арестовывают из-за хиджаба, а затем передают ее мертвое тело родным», и потребовал прозрачного расследования.

Итак, к чему может привести исчезновение полиции нравов с улиц иранских городов? Почувствуют ли женщины себя свободнее? Или это далеко не факт, и консервативная часть истеблишмента постарается изыскать какие-нибудь другие способы не упустить контроля за соблюдением гражданками прежнего жесткого дресс-кода? 

Эту ситуацию прокомментировали Caliber.Az зарубежные специалисты данного профиля.

Израильский исследователь-иранист, журналист Михаэль Бородкин считает, что упразднение полиции нравов само по себе может дать только временное и незначительное облегчение для иранских женщин, подвергающихся преследованиям за нарушение требований к одежде. 

«В последнее время власти Ирана широко применяют новые технологии для слежения за гражданами на улицах — в первую очередь, это камеры наблюдения, установленные стационарно, и беспилотники с камерами. Внедряются программы распознавания лиц и другие подобные инструменты. Известно также, что в Иране разработано специальное приложение для стукачей. Желающие доносить на несоблюдение дресс-кода могут посылать в полицию сообщения о транспортных средствах, в которых это имело место, от метро до скорой помощи, с разными подробностями и данными, и полиция принимает меры, например, автомобиль могут конфисковать», - рассказал исследователь.

Можно также вспомнить, отметил он, что полиция нравов в нынешнем виде, известная под названием «Гашт-э Эршод» (Назидательный патруль), появилась только в 2005 году при президенте Махмуде Ахмадинеджаде.

«Но это вовсе не значит, что до 2005 года женщины могли одеваться, как им хочется, просто функции полиции нравов выполняла обычная полиция. Так что проблема не в существовании полиции нравов, а в законах и нормах режима, равно как и в их применении. Пока не будут упразднены требования к одежде, преследования не прекратятся. А требования упразднены не будут, пока существует этот режим», - делает вывод Бородкин.

Эксперт-иранист, доктор Владимир Месамед из Института Азии и Африки Еврейского университета в Иерусалиме отметил, что действительно, уже два с половиной года Иран просто будоражат протестные акции.

«И эти акции, особенно вот с осени 2022-го года, направлены против правительства, имеют антиправительственную составляющую. 

И, собственно говоря, очень многие считают, что главной основой этих акций (которые начались объемно, но через 3–4 месяца, в принципе, сползли почти на нет) является протест против несправедливости, против гендерного неравенства, против закостенелых моральных ограничений. И, в общем, для Ирана вопрос дресс-кода, вопрос моральных ограничений, вопрос исламских ограничений – это одна из красных линий. Дело в том, что в Иране считают, что исламский строй неотделим от тех внешних проявлений, которые как раз исламский дресс-код и несет в себе.

Вспомним, когда в Иране вводили этот дресс-код, после революции, в первый же год, тогда было очень много демонстраций, особенно женских, не согласных с его введением. Тогда было очень жесткое противостояние, были демонстрации, было достаточно много убитых и так далее. И все эти годы всегда этот вопрос вставал, но это была красная линия, и правительство не шло ни на какие послабления в этом плане.

В 2022 году начались очень серьезные демонстрации, когда была избита и потом умерла Махса Амини. И тогда, собственно говоря, встал вопрос о том, что необходимо каким-то образом пересмотреть отношение к таким одиозным проявлениям дресс-кода, как патрули целомудрия. И вот тогда на какое-то время, в общем, эти патрули исчезли. И в принципе за эти несколько лет заметно изменилась внешняя картина иранских городов, потому что появилось очень много женщин, которые не носили, которые сняли хиджабы. Были, причем, демонстрации, на которых они это просто сжигали, массово снимали с головы и так далее», - рассказывает доктор. 

Поэтому, говорит он, встал вопрос о каком-то новом законе, который бы учел те изменения, которые назрели в обществе, но не отменял бы правила.

«Потому что, как я уже сказал, это красная линия. И весной прошлого года начали разрабатывать последнюю опцию этого закона. Этот законопроект был представлен широкой публике в конце осени прошлого года. Там было достаточно много статей по сравнению с прежним - 74 статьи. Был расписан очень широкий спектр обязанностей для различных органов исполнительной власти, там было прописано буквально всё, и отмечалось, что важным элементом целомудрия является хиджаб. И поэтому сразу разгорелись споры о том, как это вводить, какую ответственность нести за нарушения. В этом проекте закона были отражены вопросы исламских наказаний. В частности, наказания касались неношения хиджаба, причем очень строгие меры. Там, например, в одной из статей была указана величина максимального денежного штрафа за разовое появление без хиджаба – 1 миллион реалов. И сразу стало понятно, что это может взбудоражить общество. Тогда же президент Пезешкиан отказался давать добро на введение этого закона. Несогласных было много и в парламенте. 

Но принятие закона уже очень давно задерживается, необходимо его имплементировать. Тем более что в Тегеране в последнее время было много демонстраций, участники которых разделились на два фланга. Кто-то требовал не вводить жесткие ограничения, а кто-то требовал ввести, наконец, закон, который бы вернул все прежние ограничения. И в этом плане нужно было найти какое-то решение. 

И вот то, что спикер иранского парламента Мохаммад Багер Галибаф написал в сети Х об отказе от полиции нравов, конечно, большое достижение. Это может быть как раз объяснено как уступка на пути разжигания ненужных страстей.

Кроме того, в Иране просто боятся, что если сейчас не пойти на какие-то уступки, не смягчить закон, то это будет грозить, в общем, довольно серьезными социальными протестами снизу, а под огнем этих протестов может пошатнуться и исламский строй», - полагает ученый. 

И одновременно с этой мерой, призванной смягчить обстановку, в Иране приняты и другие решения, добавил он.

«Освобождаются два главных оппозиционера. Во-первых, из-под стражи выпущен бывший спикер парламента Мехди Каруби, который находился под домашним арестом с 2011 года, то есть уже 14 лет. И во-вторых, через две недели выходит на свободу Мир-Хосейн Мусави - это последний премьер-министр Ирана, до ликвидации этого поста. Позже он продолжил политическую деятельность, выставлялся на президентских выборах 2009 года, но проиграл. И когда в арабских странах началась так называемая «арабская весна», он призвал к широкому протестному движению в Иране. Он и Каруби были такими зачинателями этого движения, этой демонстрационной волны.

Так вот, сейчас освобождают этих двух оппозиционеров, тем самым как бы выпуская пар из клапана. То есть, ликвидацией полиции нравов и выпуском этих двух оппозиционеров в Иране как бы хотят показать, что правительство готово пойти на разные меры для того, чтобы разрядить обстановку. Именно так я рассматриваю эти последние события», - заключил Месамед.