Карабахский кейс как витрина лицемерия: от резолюций ООН до ракет Искандер ВЗГЛЯД

То, что на протяжении десятилетий называлось «международным посредничеством» в армяно-азербайджанском конфликте, на деле все чаще напоминало тщательно завуалированную систему политического, военного и финансово-экономического патронажа Армении. Причем патронажа многоуровневого, институционализированного и, что особенно важно, практически не скрываемого.

Сегодня, оглядываясь назад, становится очевидно: речь шла не о попытке урегулирования конфликта, а о сознательном управлении его заморозкой в интересах одной стороны.

Азербайджан неоднократно указывал на то, что структуры, формально наделенные мандатом на урегулирование конфликта, де-факто солидаризировались с государством-оккупантом. В этом смысле деятельность Минская группа ОБСЕ стала хрестоматийным примером институционального провала.

За годы своего существования группа так и не предложила действенного механизма деоккупации, зато последовательно формировала дискурс, в котором оккупация представлялась «сложной реальностью», с которой Азербайджан якобы должен был смириться. Политика «управляемого статус-кво» превратилась в инструмент легитимации силового захвата территорий.

Показательным стал декабрь 2020 года, когда после окончания 44-дневной войны представители Минской группы попытались вновь обозначить свое присутствие в регионе. Жесткая и предельно прозрачная позиция Президента Азербайджана — «я не приглашал Минскую группу» — была не просто дипломатическим жестом. Это был демонстративный отказ от устаревшей парадигмы внешнего диктата, отказ от форматов, утративших не только эффективность, но и элементарную политическую нейтральность.

Итогом этой линии стало то, что еще недавно казалось невозможным: согласованное обращение Баку и Еревана о ликвидации Минской группы, процесс которой должен быть завершен 1 декабря 2025 года. История, растянувшаяся на десятилетия, фактически закрыта — и закрыта не усилиями посредников, а волей государств региона.

Военная составляющая этой поддержки была не менее очевидной. Еще в 1998 году Россия передала Армении вооружения на сумму около одного миллиарда долларов, и этот процесс в дальнейшем носил системный характер. При этом международное сообщество предпочитало не замечать, что регулярные вооруженные силы Армении открыто дислоцируются на оккупированных территориях Азербайджана, что само по себе являлось грубейшим нарушением международного права. Никаких санкций, никаких ограничительных мер — лишь молчаливое согласие.

Апогей этого лицемерия пришелся на период после апрельских боев 2016 года, когда Армении были переданы ракетные комплексы «Искандер-М», экспорт которых формально запрещен. В ходе войны 2020 года один из таких ракетных ударов был нанесен по Шуше — городу, имеющему не только стратегическое, но и глубочайшее культурно-историческое значение.

Этот эпизод до сих пор остается наглядным примером того, как «красные линии» международной торговли оружием легко стираются, если речь идет о поддержке нужного союзника.

В период 44-дневной войны каналы военной помощи Армении работали без перебоев. Самолеты, железнодорожные маршруты через территорию Ирана, полеты российских бортов, зафиксированные на картах и в видеоматериалах, — все это документально подтверждено и хорошо известно.

Общая стоимость вооружений, уничтоженных и захваченных Азербайджаном в ходе войны и последующей антитеррористической операции, оценивается в 5–6 миллиардов долларов. Для страны, не обладающей сопоставимыми финансовыми ресурсами, это сумма, которая сама по себе указывает на масштаб внешней подпитки.

И сегодня эта линия не прервана. Франция и Индия продолжают военно-техническое сотрудничество с Арменией. Возникает закономерный и, по сути, риторический вопрос: за счет каких источников финансирования страна с хроническим дефицитом бюджета заключает многомиллиардные, а фактически миллиардные контракты на закупку вооружений? Этот вопрос так и остается без ответа — но не без намеков.

Политическая поддержка была не менее системной. Резолюции Совет Безопасности ООН, прямо требовавшие вывода армянских войск с оккупированных территорий Азербайджана, годами оставались на бумаге.

В то время как в других регионах мира — будь то Балканы, Ближний Восток или Восточная Европа — коллективный Запад не колеблясь вводил санкции и прибегал к силовым методам, в случае Армении применялась политика исключений. Двойные стандарты стали не побочным эффектом, а фундаментом всей конструкции.

На этом фоне особенно цинично выглядело создание условий для свободной деятельности так называемого «карабахского режима». Его офисы функционировали в США, Франции, России и других странах, его представители беспрепятственно перемещались по европейским столицам, встречались с политиками, экспертами, общественными деятелями. Для сравнения: лидеры самопровозглашенных образований на оккупированных территориях Украины или в сепаратистских регионах Грузии немедленно подпадали под санкционные режимы. В случае с «карабахским режимом» — вновь исключение из правил.

Особой строкой стоит упомянуть незаконные визиты западных политиков и конгрессменов США на оккупированные территории Азербайджана. Эти поездки, сопровождавшиеся фотосессиями и публичными заявлениями, не были частной инициативой — они формировали политический сигнал, подрывающий сам принцип территориальной целостности. Сегодня эти кадры и имена уже стали частью документированной истории политического соучастия.

Экономическая и финансовая поддержка завершала эту картину. Под видом «благотворительных марафонов» в США и Франции сепаратистский режим собирал значительные средства, которые направлялись на поддержание его жизнеспособности. Отдельного внимания заслуживает ежегодное выделение около 10 миллионов долларов Конгрессом США под предлогом «гуманитарного разминирования» — механизм, который фактически превращался в форму косвенного финансирования незаконной структуры.

Добавим к этому активность армянских лоббистских организаций, действовавших при полном попустительстве, а иногда и при негласной поддержке властей соответствующих стран.

Экономическая деятельность на оккупированных территориях Азербайджана, вывоз продукции на рынки России и Европы под видом «армянского производства», участие иностранных компаний в совместных проектах с криминальным руководством сепаратистского режима — все это не просто нарушения, а элементы устойчивой теневой экономики оккупации.

Сегодня, когда Азербайджан восстановил свою территориальную целостность и суверенитет, этот опыт требует не только политических выводов, но и академического осмысления. Конфликт в Карабахе был не столько «замороженным», сколько искусственно поддерживаемым.

Он служил примером того, как международные институты могут трансформироваться из инструментов мира в механизмы консервации несправедливости. И, пожалуй, главный урок этой истории заключается в том, что подлинное урегулирование становится возможным лишь тогда, когда государство отказывается быть объектом внешних сценариев и берет ответственность за свою судьбу в собственные руки.