Коваленко: Иран ослаблен как никогда и по части защиты воздушного пространства максимально уязвим

Любые военные действия, независимо от того, на территории какого государства они ведутся, заставляют другие страны задуматься о выстраивании правильной тактики для ведения современных войн в условиях технологического прогресса, о формировании более эффективных методов обороны и выработке навыков предугадывать действия противника, действуя на опережение. Кроме того, последний конфликт между Израилем и Ираном показал важность работы разведывательных структур, взаимодействия всех родов войск, а также продемонстрировал, с какими трудностями могут столкнуться режимы, внутренние институты власти и силовые структуры которых не способны выстроить четкую и эффективную систему безопасности страны.

О достижениях и военных неудачах в результате конфликта между Израилем и Ираном в интервью Minval.az рассказал украинский эксперт, военно-политический обозреватель группы «Информационное сопротивление» Александр Коваленко.

— Какие выводы должны сделать другие государства, исходя из результатов противостояния между Ираном и Израилем в плане военных достижений и провалов?

— При правильном планировании операции даже небольшое государство Израиль может без труда сломить оборону такого большого государства, как Иран, и в довольно сжатые сроки практически его полностью обезоружить. Операция Израиля продемонстрировала, насколько беспомощен Иран без средств ПВО, которые проявили крайне посредственную эффективность, если не больше — ни одного сбитого израильского истребителя за весь период противостояния и только лишь ограничения сбитыми разведывательными беспилотниками – это крайне позорный и низкий результат. Это демонстрация крайне высокой эффективности самой операции Израиля, несмотря на то, что она была многоуровневая, поскольку осуществлялась на земле, на территории Ирана и у его границ. Это довольно продуманная комплексная операция.

Сложившееся положение показывает, что даже такие режимы, как Иран, не могут полностью контролировать ситуацию внутри страны, а тем более в условиях санкций, а также технических и технологических ограничений. Сколько и какое бы ты не имел вооружение, ты все равно не сможешь полноценно противостоять правильной, профессионально сформированной операции с использованием высокотехнологического вооружения.

— Что Вы можете сказать о задержании сотен израильских шпионов на территории Ирана? Для того, чтобы встряхнуться и оценить ситуацию иранским спецслужбам нужна была война?

— Это был полный провал иранских спецслужб, которые не смогли сработать на опережение. Если на территории государства готовится операция с использованием агентурных сетей, что является обычным явлением, и ты не можешь предотвратить настолько масштабную операцию, не контролируешь ситуацию в вопросах даже удаленного и незримого контроля за действиями этих сетей, не видишь их активизацию, не видишь, что они готовятся к чему-то масштабному, то это полный провал.

После начала операции Израиля «Народ как лев» 13 июня многие из так называемых агентов Израиля на территории Ирана вообще не имели никакого отношения к этой сети. Иранские спецслужбы просто массово стали проводить задержания, чтобы хоть как-то оправдать свою неэффективность и профнепригодность. Поэтому среди этих задержанных есть много оппозиционеров, тех, кто даже скрытно, но выступал против режима и т.д. Не все пойманные люди являются агентами.

— С какой стороны современные методы и средства ведения войны показали себя в этом конфликте?

— Правильно сбалансированная тактика нанесения первичных ударов в комплексе с воздушными и наземными операциями показала себя крайне эффективно. Израиль имел возможность осуществлять операции не только на территории Ирана и с территории Ирана, но и с территорий других стран, например, Ирака. Была сформирована и основная часть самой операции с первого дня – вывод из боеспособного состояния эшелонированной ПВО практически всей западной части Ирана, чтобы не было никаких угроз для той авиации, которая будет наносит удары по иранской территории. Это феноменальные результаты эффективности взаимодействия всех родов войск в воздухе и на земле.

Израиль в очередной раз продемонстрировал, что планирование общевойсковых операций у него на очень высоком уровне. А на примере Ирана мы увидели, что даже накопление ресурса в технике и видах вооружения не играют особой роли, когда у тебя открытый воздух. Фактически на сегодняшний день Иран целиком и полностью оголен. Он ослаблен как никогда.  Если бы на территории Ирана началась сухопутная операция, то она была бы настолько же быстротечная, как и вторая иракская кампания, поскольку без поддержки с воздуха страна не сможет обороняться. Ее сухопутные войска будут оголены и обезоружены, сопротивление было бы невозможно. Но, как мы видим, этот процесс зашел в глухой тупик.

— Что Вы можете сказать о практике предупреждения об ударах? Стороны это делают с целью «сохранить лицо» или Вы видите в этом другие причины?

— Это очень странная практика. Тут либо ты хочешь нанести противнику поражение, либо ты ему даешь второй шанс. Израиль не предупреждал Иран. А вот США и Иран заигрывали друг с другом. Эти предупреждения о том, по каким объектам будут нанесены удары, какое количество будет ударов с тем, чтобы вывели персонал, – путь к неусугублению ситуации, то, о чем постоянно говорит западный мир, чтобы избежать эскалации.

Иран пытался избежать эскалации, США не сильно хотели принимать участие в этой операции. Штаты присоединились к Израилю только неделю спустя, что тоже о многом говорит. При этом Трамп по каким-то непонятным причинам присваивал успехи ВВС ЦАХАЛ именно себе, якобы это именно его заслуги. Даже после присоединения США к ударам по территории Ирана Штаты не продолжили системность ударов, а начали говорить о мире. Операцию не довели до конца. Мнение многих экспертов подтверждается тем, что удары по Фордо не завершены. Да, они были высокоточными, но их надо было продолжать. Ядерная программа Ирана не настолько пострадала, чтобы на ней можно было поставить крест. Через несколько месяцев иранская ядерная программа вернется на те же позиции, на каких она находилась 12 июня, и угроза получения Ираном ядерного оружия будет опять достаточно высока. Нужно добивать, особенно когда противник ослаблен, а не давать ему возможность передышки, чтобы он накопил еще больше боекомплект баллистических ракет.

Сейчас у Ирана осталось около 1,5 тыс. баллистических ракет и в какой-то момент они себя исчерпают. Процесс нужно продолжать, но этого не происходит.

Так называемое сохранение лица приводит к тому, что через полгода, если операция не продолжится, ситуация уже может пойти по худшему сценарию. Иран сделает выводы и поставит не только на развитие своей ядерной, но и ракетной программы. Иран будет накапливать элементы террора и истощения средств ПВО – дроны-камикадзе. И через какие-то полгода у Ирана будет уже другой потенциал.

— США при атаке на ядерные объекты Ирана впервые применили противобункерные авиационные бомбы. О последствиях применения этого оружия мало что известно. О чем это говорит?

— Можно сказать, что применение этих бомб продемонстрировало их высокоточность и заложенные в них параметры. Они очень эффективны и действительно хорошо работают по бункерным и труднодоступным объектам. Но есть нюанс – было применено ограниченное количество этих бомб. Был произведен сброс и его нужно было продолжать системно и циклично.

Во-первых, о нем не нужно было предупреждать. Тут опять речь идет об этой странной тактике. Для того, чтобы противник все критически важное оборудование вывез? Непонятная тактика в ситуации, когда враг должен быть застигнут врасплох. Трампу следовало бы придерживаться секретности и сохранять эффект неожиданности в этом вопросе. Кроме того, бомбы показали эффективность в точности. Но с учетом сложности, с точки зрения доступности этого объекта, нужно было продолжать удары, проковырять и уничтожить его. А так это была бессмысленная трата ресурсов.

— Что можете сказать о контроле Израиля над воздушном пространством Ирана? Почему такое случилось? Иран мог этого не допустить?

— Иран ничего не смог сделать против израильской авиационной компоненты, поскольку у него довольно отсталая система ПВО. Даже те последние, которые Иран получал от России далеко не современные системы ПВО. Мы видим, как российская ПВО не может справиться с украинскими налетами дальнобойных дронов, которые регулярно поражают аэродромы, склады с боеприпасами, НПЗ, заводы по производству продукции военного назначения и т.д. А ведь дрон – это не F-35.

Авиация ЦАХАЛ более высокотехнологичная, чем то, что имеется на вооружении у Ирана. Немаловажно и то, как сама по себе операция была проведена, как совместили удары по средствам ПВО противотанковыми ракетными комплексами Spike или же FPV-дронами, которые запускались с территории самого Ирана. Это были комбинированные удары и именно благодаря этому комплексному подходу решения проблемы с ПВО Израилю в течение суток удалось установить контроль над воздушным пространством Ирана, а тот, кто контролирует небо противника, тот контролирует все. То же происходит и на земле.

Сейчас якобы какое-то перемирие, но у Израиля появились возможности успешно продолжать эти удары по Ирану и довести начатое дело до конца.

Система ПВО Ирана не только показала свою слабость, но и понесла репутационные потери, как и страны-производители этих систем. Российская техника не соответствует тем характеристикам, которые представлены в открытых источниках. Это было понятно еще в 2022 году, когда Украина захватила первые трофейные образцы российских средств ПВО ЗРК «ТорМ-2», ЗРПК «Панцирь С-1» и прочие. На иранском примере мы убедились именно в этом, поскольку средства ПВО отстают на поколение и даже больше.

Быстро восстановиться в вопросах ПВО Ирану не под силу. Поэтому по части защиты воздушного пространства Иран максимально уязвим.