Мотивы для оттепели

Оказавшись под давлением США, ЕС может пойти на улучшение отношений с Азербайджаном

Азербайджан позиционирует себя как надежный член международного сообщества, доказательством чего служат проводимые в Баку глобальные форумы, во время которых авторитетные политики и эксперты со всего мира обсуждают важные вопросы глобальной повестки дня.

Ярким примером тому служит проведенный на днях в Университете АДА с участием Президента Ильхама Алиева международный форум на тему «К новому миропорядку», в ходе которого глава азербайджанского государства около трех часов отвечал на самые разные вопросы экспертов из различных государств мира.

В частности, отвечая на один из вопросов, касающийся армяно-азербайджанского переговорного процесса и перспектив заключения мирного соглашения, Президент Ильхам Алиев заявил, что сейчас в Армении есть довольно сильные реваншистские группировки, которые можно разделить на две части: активные реваншисты, те, кто несет ответственность за 30 лет оккупации, и пассивные реваншисты - сегодняшнее правительство, которое пытается продемонстрировать так называемый конструктивный подход, но на самом деле живет с теми же чувствами реванша и мести. Вот почему они закупают смертоносное оружие, часть из которого получают бесплатно.

Своим мнением на этот счет в интервью газете «Бакинский рабочий» поделился политический аналитик из России Михаил Нейжмаков.

- Мировой опыт показывает, что новый виток «гонки вооружений», скорее всего, будет наблюдаться в регионе, где имела место серия вооруженных эскалаций и при этом противоречия между сторонами, которые были вовлечены в такое противостояние, не исчерпаны. Тем не менее, вряд ли политики в Армении, как принадлежащие к команде Никола Пашиняна, так и наиболее заметные представители оппозиционного лагеря, будут всерьез рассчитывать на возможность вернуть ситуацию в регионе, условно, к реалиям до осени 2020 года, вооруженным путем. Многие радикальные критики правительства Армении даже в публичных заявлениях по этому поводу достаточно осторожны. Даже Баграт Галстанян в ходе протестной кампании весны-начала лета 2024 года саму возможность диалога с Баку не отбрасывал, заявляя, что «реальные переговоры» должны проходить при наличии гарантов. То есть, по сути, он критиковал команду Никола Пашиняна не за сами переговоры, а за излишне «компромиссный», по его оценке, подход при их проведении. Многие заметные оппозиционные политики Армении выбирают схожую линию, вероятно, опасаясь оттолкнуть от себя существенную часть протестной аудитории, представители которой тоже понимают, что сейчас вооруженный конфликт нес бы для Иревана (здесь и далее правка наша - Ред.) явные риски. При этом исход предстоящих в 2026 году парламентских выборов в Армении будет влиять как на интенсивность переговоров между Баку и Иреваном, так и на ход военно-технического сотрудничества Армении с внерегиональными игроками. До этих выборов (если они не будут досрочными, что пока менее вероятно - М.Н) еще больше года и делать прогнозы по их результатам еще рано. Пока довольно заметной представляется вероятность того, что, несмотря на показатели  правящего «Гражданского договора», ни одна из политических сил не сможет получить абсолютного большинства в новом созыве парламента. Обратим внимание на итоги муниципальных выборов в Гюмри в марте 2025 года, где реализовался схожий сценарий с выходом на первое место «Гражданского договора» (около 36,8% голосов), не получившего, однако, абсолютного большинства мест в Совете старейшин. Или в общине Паракар, где партия Никола Пашияна, при довольно заметном уровне поддержки (31,89% голосов), все же, серьезно отстала от оппозиционного альянса «Единство» (56,67%). Безусловно, итоги муниципальной кампании для прогнозов возможных итогов кампаний на общенациональном уровне стоит использовать с большой осторожностью.

Если сценарий парламентской кампании-2026 в Армении будет схожим с муниципальными выборами, это, как минимум, сделает позиции любого нового правительства менее устойчивыми. В такой ситуации, безусловно, замедлится ход переговоров Иревана с Баку по вопросам, которые на тот момент будут обсуждаться. Также и решения в сфере военно-технического сотрудничества Иревана с внешними партнерами могут потребовать при таком раскладе сил в парламенте и при менее устойчивом правительстве более сложных согласований.

- Есть ли будущее у Южного Кавказа после заключения мира между Азербайджаном и Арменией, как у интегрированного региона?

- Одним из важных маркеров могут стать практические результаты процесса разблокирования транспортных коммуникаций между Азербайджаном и Арменией. Хотя эта тема из повестки заявлений официальных лиц в регионе не уходит (вспомним, скажем, апрельское интервью главы МИД Армении Арарата Мирзояна турецкой телекомпании NTV, где этот вопрос затрагивался), все же, высока вероятность того, что до подписания мирного соглашения между Баку и Иреваном, окончательного согласования механизма, как именно будет функционировать транспортный маршрут, не произойдет. И даже при активизации диалога о принципах разблокирования коммуникаций, переговоры по этой теме, очевидно, будут идти сложно.

- Азербайджан хотел бы иметь добрососедские отношения с европейскими институтами, в первую очередь с Европейской комиссией, но не за счет азербайджанских интересов, не за счет их постоянных попыток вмешиваться в наши внутренние дела, финансировать разные сегменты нашего общества, промывать мозги нашему молодому поколению, отравлять мозги некоторым людям в нашем регионе. Ваша оценка такого заявления?

- Эта реплика Президента Ильхама Алиева прозвучала на фоне международной обстановки, которая связана с двумя важными тенденциями, затрагивающими ЕС, и обе так или иначе связаны с политикой Дональда Трампа. Во-первых, это усиление рисков для морских коммуникаций между КНР и ЕС на фоне напряженности между США и Ираном. Это логично повышает внимание ЕС к Среднему коридору, а значит, к его ключевым звеньям, включая Азербайджан.

Во-вторых, на фоне нестабильности в отношениях США - ЕС, в том числе, с учетом заявлений Белого дома о готовности пересмотреть отношения с европейскими партнерами в сфере безопасности, у Брюсселя могут появиться дополнительные мотивы для взаимодействия с Анкарой, с учетом ее военного и военно-технического потенциала. В случае если тренд на более активное сотрудничество, по крайней мере, части европейских игроков с Турцией получит развитие, это может расширить возможности для диалога с Евросоюзом и для Баку. Возможно, определенное «прощупывание почвы» со стороны ЕС для подготовки относительной «оттепели» в отношениях с Баку в течение ближайшего года действительно будут происходить. Но стоит учитывать, что, во-первых, критика в адрес Баку со стороны целого ряда политиков из европейских стран при этом будет присутствовать, во-вторых, вряд ли это приведет к сворачиванию взаимодействия ЕС-Армения. Хотя, возможно, критика со стороны официальных лиц в адрес Баку станет менее выраженной.

- Президент Ильхам Алиев с удовлетворением отметил факт того, что уже прекращено вещание радиостанций «Радио Свобода» и «Голос Америки». Но считает этого недостаточным. Нужно копать глубже - Human Rights Watch, Freedom House, Amnesty International, Transparency International и пр. инфраструктуру политических противников полностью вывести из строя.

- Руководство Азербайджана, насколько можно судить, в данном случае, учитывает, что администрация Дональда Трампа явно прохладнее настроена к таким организациям, чем старая администрация Белого дома. К слову, ряд из упомянутых организаций выступали с критикой и в адрес администрации Джозефа Байдена. В целом, одним из маркеров, что действующая администрация США в меньшей степени готова использовать вопросы к внутренней политике в качестве фактора давления на другие страны является реагирование американских официальных лиц на дело мэра Стамбула Экрема Имамоглу в Турции, когда, например, пресс-секретарь Госдепартамента США Тэмми Брюс отметила, что «мы не будем комментировать внутреннее принятие решений другой страной», правда, с оговоркой, что должны быть «соблюдены права всех граждан». Пока более резонансным является внимание новой администрации США к внутриполитической тематике в странах ЕС - вспомним речь вице-президента Джей Ди Вэнса на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2025 года.

Другое дело, что на действующую администрацию США в отношении Баку может оказать влияние Конгресс США, где присутствует достаточно влиятельная группа, ориентированная на более жесткую линию в отношении Азербайджана. Вспомним подготовленное в конце марта 2025 года письмо 60 конгрессменов к госсекретарю США Марко Рубио, выдержанное в подобном ключе. Конечно, это не значит, что администрация Трампа будет целиком ориентироваться на конгрессменов с такими взглядами. Но многое будет зависеть от дальнейшей устойчивости внутриполитических позиций действующей администрации США. Чем менее устойчивым будет положение действующей администрации, тем больше администрации Трампа придется оглядываться на позицию различных групп влияния в Конгрессе. В этом смысле, также, не надо забывать, что на промежуточных выборах в Конгресс, влияние правящей партии чаще ослабляется. Такие выборы, как известно, пройдут уже в ноябре 2026 года. И от уровня общественной поддержки Трампа по мере приближения к этой кампании будет зависеть и его влияние внутри Республиканской партии, а значит, что это также будет влиять на то, насколько эффективной может быть давление на Белый Дом со стороны конгрессменов, в том числе, критически настроенных в отношении Баку.

- Азербайджан рассматривает себя как часть одновременно Европы, Центральной Азии и Ближнего Востока, что позволяет ему играть роль медиатора в урегулировании спорных вопросов между Турцией и Израилем. Насколько такая политика реализуема?

- У Турции и Израиля действительность есть мотивы, чтобы продолжать диалог. Например, обеим сторонам объективно выгодно сдерживание влияния Ирана. При этом на фоне усиления влияния Анкары в Сирии после смены власти в Дамаске турецко-иранские противоречия стали более выраженными. Среди примеров публичного проявления таких противоречий - можно вспомнить, скажем, вызов временного поверенного посольства Ирана в МИД Турции в начале марта 2025 года. При этом, о противоречиях между Турцией и Израилем, безусловно, тоже не стоит забывать. Как это часто бывает, если баланс сил в соседнем регионе меняется и позиции какого-то игрока там резко усиливаются, у других игроков это будет вызывать тревожность. Отсюда - поводы для опасений у израильской стороны на фоне серьезного усиления влияния Турции в Сирии после свержения Башара Асада. Кроме того, еврейское государство явно учитывает фактор антиизраильских настроений заметной части общественности в Турции. Можно вспомнить, скажем, опубликованное в начале марта 2025 года исследование MetroPOLL Research, по данным которого 19,2% турецких респондентов назвали Израиль наибольшей внешней угрозой для своей страны. Такие настроения оказывали влияние и на избирательные кампании в Турции. Например, выход на третье место в ходе турецких муниципальных выборов в марте 2024 года сторонников Фатиха Эрбакана из «Новой партии благоденствия» (ее результат по стране в целом тогда составил около 6,19% голосов) был связан, в том числе, с призывами с его стороны к еще более жесткой линии в отношении Израиля. При этом жесткие высказывания в отношении Израиля президента страны Реджепа Эрдогана также широко известны. Среди недавних примеров - реплика турецкого президента в ходе открытия 4-го Дипломатического форума в Анталье, назвавшего Израиль «террористическим государством». И, тем не менее, практические шаги Реджепа Эрдогана в рамках отношений с Израилем более осторожны, чем публичная риторика. Опять же, для Израиля может быть объективно выгодно, что во главе Турции находится политик, который может направлять антиизраильские настроения внутри страны в управляемое русло. У Израиля и Турции есть возможности и для прямых, в том числе, непубличных контактов. Как показывает мировой опыт, в случае выраженных публичных противоречий между государствами такие контакты часто происходят по линии спецслужб. Однако публичные контакты в любом случае имеют существенное значение и проведение такого диалога на нейтральных площадках как раз может быть выигрышным вариантом для вовлеченных государств. Поэтому Баку в качестве такой нейтральной площадки для турецко-израильского диалога является ожидаемым выбором. Но насколько интенсивными будут публичные турецко-израильские контакты в дальнейшем - зависит, в том числе, от политики США в отношении Ирана и в Сирии. Если давление США на Иран усилится, это может заставить Тегеран идти на более явные уступки Анкаре, а значит, сделать менее явными стимулы для турецко-израильских контактов. Впрочем, пока довольно заметной остается вероятность, что США не будут спешить с проведением масштабной вооруженной операции против Тегерана - а значит, у Анкары также сохранятся поводы для контактов с Израилем для сдерживания иранского влияния. Кроме того, на фоне слухов о планах вывода американских войск из Сирии, могут активизироваться контакты между Израилем и представителями сирийских курдов. Вспомним, например, как глава МИД Израиля Гидеон Саар еще в декабре 2024 года назвал курдов в числе национальных меньшинств Сирии, о которых «важно позаботится». Это может стать дополнительным фактором усиления турецко-израильских противоречий. Однако еще по первому президентскому сроку Дональда Трампа мы помним, что он может резко менять позицию по поводу американского военного присутствия в Сирии. Скажем, в декабре 2018 года он заявлял, что размещенные там американские военные «возвращаются домой», а уже в феврале 2019 заявил о необходимости защиты Израиля в качестве аргумента в пользу сохранения такого присутствия. Опять же, любое изменение баланса сил в Сирии может стать поводом для новых турецко-израильских контактов. Наконец, Баку, в случае усиления публичных противоречий между Турцией и Израилем, вполне может предоставлять площадку и для закрытых переговоров их представителей.

Москва