На треке нарастающего взаимопонимания

Баку и Тегеран находят общие точки соприкосновения

Политический диалог между Азербайджаном и Ираном давно перерос рамки двусторонних отношений, став фактором региональной стабильности, включая развитие экономики, торговлю, транспорт, энергетику и ряд других отраслей.

Президент Ильхам Алиев, принимая накануне советника Президента Ирана по политическим вопросам Мехди Санаи, особый упор сделал на заинтересованности официального Баку в развитии политических и экономических связей с южанами на основе принципов взаимовыгодного добрососедства при укреплении доверия между народами, имеющими общую историю, культуру и религию на протяжение многих веков.

Важность момента была подчеркнута и во время недавнего телефонного разговора глав государств по инициативе Президента Ирана Масуда Пезешкиана по случаю поздравления со священным праздником Рамазан, в ходе которого стороны выразили удовлетворение динамикой взаимопонимания и конкретикой деятельности двух государств.

Прилет в Баку Мехди Санаи также вполне отражает динамику двусторонних и многосторонних связей. Помнится, в начале февраля помощник Президента Азербайджана, завотделом по вопросам внешней политики Администрации главы государства Хикмет Гаджиев во время личной встречи с Масудом Пезешкианом договорился о его предстоящем первом официальном визите в столицу нашей страны, который состоится уже в ближайшие дни. Более того, помощник главы государства, посетив новое здание посольства Азербайджана в Тегеране, выразил добрую волю официального Баку на пути преодоления недавней полосы отчуждения по факту террористического акта в здании дипмиссии, произошедшего 27 января 2023 года, и не только.

О прорыве в отношениях свидетельствует также ряд связанных друг с другом событий. Так, имам соборной мечети города Казвин Абдул Керим Абедини в январе был освобожден от должности после ряда провокационных заявлений, а Ясин Гусейнзаде, налетчик на посольство в Тегеране, тогда приговорен к смертной казни, что стало заметными событиями на фоне двусторонних отношений. Тогда же вице-премьер Шахин Мустафаев в Тегеране принял участие в 16-м заседании межправительственной комиссии по экономическому, торговому и гуманитарному сотрудничеству между Азербайджаном и Ираном, а глава Службы безопасности Ирана Али Акбар Ахмадиан посетил Баку в рамках официального визита, что способствовало смягчению острых углов, свидетельствуя о стремлении к диалогу и сотрудничеству. А это значит, что в Тегеране также начинают осознавать, что в условиях углубляющейся общемировой геополитической турбулентности улучшение отношений со Страной огней поспособствует региональной стабильности и развитию экономического сотрудничества, особенно в сферах торговли и энергетики. Кроме того, тесные связи в этих сферах посодействуют росту взаимных инвестиций, товарооборота и модернизации инфраструктуры, что принесет выгоду обеим странам.

К сожалению, в приоритете шиитской теократии сохраняются вопросы о влиянии одиозных клерикальных политических кругов, генералов КСИР и ряда религиозных деятелей на внутреннюю политику Ирана в его непростых отношениях с официальным Баку. Но, пожалуй, основной момент - урегулирование разногласий свидетельствуют о неисчерпаемом потенциале постепенного сближения двух стран, что поможет укрепить региональную безопасность и создать более стабильную политическую обстановку не только в регионе Южного Кавказа, но и на Среднем и Ближнем Востоке в целом.

Надо отметить, что в постсоветский период в отношениях Азербайджана с Ираном время от времени уже возникали осложнения и разногласия, в основе которых лежат серьезные причины. Часть разногласий касается проблематики правового статуса Каспийского моря. В связи с этим, достаточно вспомнить случившийся в 2001 году известный инцидент с азербайджанскими научно-исследовательскими судами «Геофизик-3» и «Алиф Гаджиев», которые из-за противодействия иранских морских вооруженных сил были вынуждены прекратить обследования на азербайджанском нефтяном месторождении «Алов».

Между тем, лишь Иран до сих пор не ратифицировал принятую еще в августе 2018 года Конвенцию о правовом статусе Каспия, из-за чего этот международно-правовой документ не может вступить в законную силу.

Кроме того, традиционно считается, что наличие на иранской территории значительного количества представителей азербайджанского этноса может выступить фактором, негативно влияющим на отношения двух стран, так как Иран в этой связи-де «опасается разрастания сепаратистских тенденций среди своих граждан».

Еще одним раздражителем в отношениях между Баку и Тегераном было и до сих пор остается наше вполне конструктивное сотрудничество с Израилем и США, которое воспринимается на юге не иначе, как «сионистская попытка разрушить братские связи между мусульманами». Однако надо отметить, что мы, учитывая сложную ситуацию вокруг ядерной программы шиитской теократии и ее непростые отношения с рядом стран коллективного Запада, всегда с пониманием относились к позиции официального Тегерана в этом вопросе, но вместе с тем, однозначно выступали против попыток «демонизации» Азербайджана, который традиционно доказывает, что представляет собой надежного партнера и самодостаточное государство, ведущее независимую внешнюю политику.

О том, что официальный Баку не намерен участвовать в различных коалициях, направленных против южан, неоднократно заявлялось, как на уровне МИД и Минобороны АР, так и лично Президента Ильхама Алиева. Кроме того, в совместном «Нахчыванском заявлении» министров иностранных дел Азербайджана, Турции и Ирана от 7 марта 2012 года также задекларирована «решимость не позволять ни при каких условиях использовать территории этих государств для враждебной деятельности друг против друга».

Есть еще один важный нюанс - не имевший долгие годы решения карабахский конфликт также омрачал отношения между двумя странами, и на то были основания. На общественно-политическом уровне мнение официального Баку зачастую выливалось в законное недовольство позицией Тегерана, который поддерживал тесные связи с Иреваном, несмотря на оккупацию Арменией азербайджанских земель. Здесь также следует отметить сотрудничество Ирана с некогда процветавшим махровым сепаратизмом и терроризмом, исходившим из преступной клики, захватившей власть в Ханкенди.

К сожалению, шиитская теократия не внимала доводам о том, что в результате 44-дневной Отечественной войны 2020 года народ Азербайджана самостоятельно урегулировал конфликт, освободив все оккупированные территории и начав укрепляться на своих государственных границах как с Ираном, так и с Арменией. Именно после подписания трехстороннего Заявления о прекращении огня от 10 ноября того же года южане на различных уровнях стали выражать «недовольство» законными действиями Азербайджана. В частности, Тегеран объявил своими «красными линиями» границы с Арменией и выдвинул несерьезные претензии якобы в связи с присутствием на территории нашей страны «сионистов и террористов».

Между тем, в Баку всегда исходили из того, что урегулирование конфликта вполне обеспечит региональную стабильность и развитие взаимовыгодного сотрудничества. Президент Ильхам Алиев в этой связи справедливо заметил на пике недовольства шиитской теократии следующее: «Мы не понимаем, какие могут быть геополитические причины для того, чтобы не радоваться решению конфликта. Кстати, в период оккупации иранские военные никогда не проводили военных учений на территории, граничащей с оккупированными районами Азербайджана, а официальные лица Тегерана никогда не заявляли, что территориальная целостность Азербайджана является «красной линией».

Одновременно с этим публичные заявления о неприятии Тегераном «изменения карты на Кавказе» увязывались с переговорами по созданию Зангезурского транспортного коридора. Муллы по правую сторону Араза озвучивали не отвечающие реальности гипотезы о том, что важный участок Среднего маршрута от Китая до границ с Евросоюзом, который должен пройти через Сюникскую область Армении, может отсечь Иран от его «любвеобильной сестрички», а также привести к дальнейшему единоличному усилению в регионе Турции. Иными словами, в этом вопросе Иран фактически солидаризируется с Армений и Францией, зримым свидетельством чего стало поспешное открытие в городе Кафан (административный центре Сюникской области) иранского консульства. Однако, представляется, что проблема не в угрозах территориальной целостности Армении, общественное мнение которой поражено нацистской идеологией Гарегина Нжде, а в том, что возникший геополитический расклад не устраивает шиитскую муллократию.

При этом если раньше хотя бы формально Иран хоть как-то придерживался какого-либо нейтралитета, именно Тегеран, официально «исповедующий» исламские ценности, особенно после завершения точечной антитеррористической операции 19-20 сентября 2023 года, в результате которой был полностью восстановлен государственный суверенитет Азербайджана и на корню выкорчеван сепаратизм, превратился наряду с Парижем в главного «защитника форпоста христианства» на Южном Кавказе. Причем эта тенденция была настолько очевидной, что даже нашла свое отражение в результатах социологических опросов в Иреване. Так, на вопрос, от какой страны Армения может получить основную военно-политическую помощь, 40,1% респондентов указали на Иран, 34,2% - на Францию, и только 30% до сих пор рассчитывают на Россию, как ведущего члена ОДКБ.

Впрочем, политика - искусство возможного, а в словах и действиях Президента Ильхама Алиева это еще и высокое дипломатическое искусство. Помнится, в октябре 2022 года глава государства, принимая генсека Организации тюркских государств Багдата Амреева, особо подчеркнул, что укрепление связей со странами тюркского мира является одним из главных приоритетов внешней политики Баку. «За пределами страны проживает в несколько раз больше азербайджанцев, чем здесь, поэтому их безопасность, права и благополучие имеют для нас большое значение. Мы помогаем им, волею судьбы отделенным от нашего государства, а также многочисленным представителям других народов братских тюркских государств, развитию, сохранению азербайджанского языка, традиций, культуры, верности принципам азербайджанства и своей исторической родине. Мы сделаем все возможное, чтобы никогда не разрывать эти связи», - заявил тогда Президент Азербайджана. И это был весьма прозрачный ответ на нелепые претензии с юга.

К сожалению, в Тегеране да и в Париже поздно поняли, что сразу после исторической победы в Отечественной войне 2020 года наша страна, успешно председательствовавшая в течение четырех лет в Движении неприсоединения, начала стремительное движение из весовой категории «малой силы» в категорию средних государств, способных дать достойный ответ любому оппоненту. По этой причине они и старались по инерции действовать традиционными методами, полагая, что Азербайджан все еще находится в нише развивающихся стран, однако теперь практически все столицы мира признают, что роль официального Баку значима не только для Южного Кавказа, но и мира в целом.

Для Тегерана это очевидно еще и по ряду других причин. Так, не имея на то ресурсов и возможностей, он ввязался также в конкуренцию на Ближнем Востоке, создавая «шиитскую дугу» от Йемена и севера Саудовской Аравии до Ирака и Сирии, выстраивая там свои долговременные планы. Однако падение режима Башара Асада, также нацеленного на «сестринские» отношения с Иреваном, в корне изменило соотношение сил, нанеся тотальное поражение геополитическим намерениям шиитской теократии. Учитывая, что с момента восстановления независимости нашей страны давление Ирана на нее никогда не имело особых результатов, полагать, что это удастся сегодня, по меньшей мере наивно. Да и двойственная политика правительства Никола Пашиняна, пригласившего «мирную» мониторинговую группу наблюдателей Евросоюза, с привлечением конной полиции Канады превратившуюся в оплот воинского контингента НАТО, дает понять южанам, насколько очевидна разница между стабильной и предсказуемой мирной внешней политикой Азербайджана и «рваной» дипломатией Армении.

Представляется, что достижение стабильности на Южном Кавказе возможно при полном устранении факторов напряженности в двусторонних отношениях Баку и Тегерана, которому, кроме прочего, не следует выступать против открытия столь важных коммуникаций, как Зангезурский коридор. Именно в таких условиях станет возможным взаимовыгодное межрегиональное сотрудничество, в том числе и в рамках механизма консультаций в формате 3+3, в котором предусматривается участие трех стран Южного Кавказа (Азербайджана, Армении и Грузии) и их трех ближайших соседей - России, Турции и Ирана.