От переводчика и вице президента bp до собственного дела в США. Интервью азербайджанки из Нью Джерси

Лейла Новруз – человек, чья жизнь, словно мозаика, сложена из культур, стран, любви к профессии и душевных откровений. За ее плечами успешная карьера, переезды в разные страны, глубокое погружение в мир коучинга и открытие собственного художественного таланта. Сегодня наша соотечественница живет в США, работает с клиентами по всему миру и продолжает сохранять крепкую связь с Баку, который остается для нее домом.

В интервью с Media.Az Лейла ханум рассказала о своем интересном пути в компании British Petroleum (bp), переезде в Америку, творчестве и том, чего ей больше всего не хватает вдали от Азербайджана.

– Вы много лет проработали в компании British Petroleum. С чего начиналась ваша карьера?

– Начну с того, что с детства была влюблена в английский язык (улыбается). Недавно, разбирая старые вещи, я случайно наткнулась на большой англо-русский словарь Владимира Мюллера, который тогда был у всех, кто учил английский. Когда открыла обложку, увидела на первой странице, написанные моим детским почерком слова: English is my first love, English is my future. Это были строчки из популярной тогда песни Music is my first love, music is my future, только я заменила music на English (смеется).

Я начала учить английский со второго класса и продолжала заниматься им самостоятельно, вечерами переводила сказки, просто потому что мне это очень нравилось.

Мы жили в доме, где жильцы работали в основном в сфере медицины. Когда в VIII-IX классах настало время задуматься о выборе профессии, мои соседи активно уговаривали меня поступать в Мединститут. Я даже начала дополнительно заниматься химией и биологией. Но, несмотря на уважение к профессии врача, чувствовала, что это не мое. Мне хотелось изучать английский. В то время в советском обществе бытовало мнение, что после Института иностранных языков люди остаются без работы или в лучшем случае становятся школьными учителями. На это я обычно отвечала: «Отлично! Хочу быть учительницей английского!»

За пару лет до моего поступления в Институте иностранных языков появился новый, экспериментальный переводческий факультет. Отбор туда был очень строгим. Неважно, кем были твои родители, поступить можно было только благодаря знаниям. К счастью, мне удалось пройти (улыбается). Наша группа состояла всего из шести человек, но была очень сильной. Сегодня каждый из нас успешно реализовал себя.

Я училась в 1988-1993 годах – это было время перемен, нестабильности, распада Советского Союза. И когда сегодня меня спрашивают: «А стоит ли учить то, что сейчас не востребовано?», я всегда отвечаю: «Да, если тебе это действительно хочется». Потому что все может измениться. В те годы английский резко стал востребованным. В Баку начали приезжать иностранные компании, открылись англоязычные газеты, потребность в переводчиках выросла.

Еще до окончания института мне предложили работу в Милли Меджлисе. Тогда не было даже официальной должности переводчика, и меня оформили как машинистку, но я выполняла переводы и, должна сказать, это был интересный опыт.

В 1992 году в Баку появилась первая иностранная нефтяная американская компания Amoco (впоследствии объединившаяся с британской bp). Туда нужны были люди, владеющие английским. Мой институтский преподаватель, на тот момент работавший в этой компании, позвонил мне и сказал: «Здесь хорошо платят, работа интересная, переходи к нам». По тем временам разница в зарплате была колоссальной, например, 10 долларов в обычной организации против 100 в международной компании.

Но я все же долго думала. Мне нравилась моя работа в парламенте: я встречала гостей из разных государств, переводила, знакомилась с интересными людьми. Однако решила попробовать. Прошла серьезное собеседование и начала работать в компании в должности ассистента помощника руководителя (assistant to resident managers aide).

Это была стартовая точка, я занималась административными задачами, но из-за хорошего английского меня стали привлекать к более серьезным переговорам и переводам (улыбается). Именно так начала развиваться моя карьера: от ассистента до вице-президента и глобального директора компании. Этот путь занял 28 лет, и я горжусь, что он развивался именно таким образом: с любовью к языку и искренним интересом к своей работе.

– Вам легко было работать в интернациональном коллективе?

– Я начала работать в американской компании, а после их объединения – в британской. И если вы думаете, что эти культуры похожи, глубоко ошибаетесь – различия значительные.

Затем были Пакистан и Россия. И знаете, работая в таких разных странах, я пришла к интересному выводу: несмотря на культурные различия, между людьми больше общего, чем кажется на первый взгляд. Конечно, менталитет, привычки, подход к делу могут отличаться. Но в целом ценности, желания, стремления людей очень похожи, независимо от национальности.

– Можете привести пример того, как различаются подходы в разных культурах?

– Однажды американский коллега поделился интересным наблюдением, которое отлично иллюстрирует различия в подходах между жителями США и представителями стран СНГ. Он сказал: «Если американцу говорят, что нужно что-то сделать, его первый ответ всегда «да». А потом уже «нет» – и дальше идут причины, почему это может быть сложно или невозможно выполнить. А у вас наоборот: первое, что ты слышишь, – «нет». А дальше объяснение, как все-таки это можно сделать» (улыбается).

Его слова мне очень запомнились, и это действительно так (улыбается). Их установка – can do attitude («все возможно») – мне всегда очень импонировала. Легкость, позитивный настрой, вера в успех – то, что сразу бросается в глаза в американском стиле работы. У нас, к сожалению, часто проявляется больше скепсиса, сомнений, недоверия, хотя в итоге мы оказываемся способными на многое.

Но в целом все зависит от людей. Мне комфортно работать и в азербайджанских компаниях, и в зарубежных. Все зависит от отношения команды к делу.

Когда я только начала работать в международной компании, больше всего меня поразила простота в общении. Даже когда я была ассистентом, всегда могла спокойно подойти к руководителю компании, задать вопрос, обсудить идею. Не было барьера «я начальник – ты подчиненный». Эта открытость, отсутствие жесткой формальности – то, что действительно отличало стиль работы.

– А как ваши родители относились к вашей карьере, регулярным поездкам?

– Они очень гордились мной. Мне невероятно повезло вырасти в окружении понимающих и по-настоящему поддерживающих родных. У нас дома не было жестких запретов вроде «туда не ходи» или «этого не делай». И только сейчас, с годами, я понимаю, насколько в то время это было редкостью.

Когда я была ребенком, мне казалось, что в каждой семье так. Но теперь, возвращаясь мысленно в детство и юность, все больше осознаю, что мои родители были прогрессивными и правильно нас воспитывали.

– В чем это проявлялось?

– Они давали свободу выбора и всегда говорили: «Делай так, как чувствуешь. Если ошибешься, ничего страшного, это тоже опыт». Мама и папа поддерживали любые мои начинания: в учебе, творчестве, общении. Например, я активно участвовала в школьных мероприятиях, поездках и никогда не слышала от родителей «ты никуда не поедешь». А ведь тогда многие дети не могли куда-то отправиться, потому что им не разрешали. У нас такого не было.

Мои родители считали, что ребенок – это личность. У него есть право на мнение, выбор, ошибку. И, наверное, именно это сформировало во мне стремление к самостоятельности.

– Как вы считаете, повлияло ли это на ваш выбор карьеры и окружения?

– Безусловно. Когда ты растешь в атмосфере свободы и доверия, просто не можешь рядом с собой иметь людей, которые тебя ограничивают. Это становится твоей внутренней нормой: уважение, самостоятельность, право на выбор.

Думаю, именно поэтому я всегда интуитивно тянулась к людям, которые уважают мою свободу. Мне важно было самой решать, что делать, куда идти, что пробовать. Даже если я чего-то не знала или сомневалась, страх меня не останавливал.

– Случалось ли вам сталкиваться с трудностями при совмещении материнства и карьеры?

– Да, конечно, были сложности, когда мой сын был маленьким. Но меня всегда окружали люди, которые помогали, если нужно. И это очень ценно.

Вообще, моему сыну Мураду было нелегко. При каждом переезде мне надо было думать не только о своей адаптации, но и о том, как все пройдет для него. Из-за моих передвижений ему пришлось поменять пять школ. А переезд в Америку был особенно сложным, так как он должен был привыкнуть и к новой системе, и другому языку образования. Но, к счастью, Мурад оказался «крепким орешком» (улыбается).

Кстати, недавно он получил степень доктора философии в Университете штата Флорида и скоро начнет преподавать в качестве профессора в одном из вузов Техаса. Он будет читать лекции по таким предметам, как «Введение в политическую науку, «Американское правительство», «Политическая теория», «Альтернативное разрешение спорных ситуаций».

Я действительно считаю, что если правильно выстроить свой путь, определять приоритеты, быть честной с собой, не бояться просить о помощи, то можно все успевать. Главное – не бояться экспериментировать и доверять себе.

– Давайте вернемся к вашей работе в bp. Почему на пике карьеры вы уволились и переехали в США?

– Если честно, в какой-то степени за меня все решила судьба (смеется). Все получилось довольно спонтанно. Ранее, в 2010-2013 годах, я уже жила и работала в американском Хьюстоне. За это время успела много попутешествовать по стране и часто слышала от людей вопрос: «Не хотите ли вы остаться в США?»

В принципе такая возможность действительно была. В bp мне предлагали вариант с продолжением карьеры в Штатах. Но я всегда говорила, что Америка – прекрасная страна, но жить здесь не хочу. Это просто не мое (улыбается). У меня вообще не было намерения уезжать из Баку. Хотя, если и представляла себе жизнь за границей, то только в Лондоне. Баку был всегда «домом номер один», а британская столица – то место, где мне было комфортно.

Спустя какое-то время я переехала в Лондон, но судьба все же вернула меня в США. Это было связано с изменениями в личной жизни (улыбнулась). Я снова создала семью с человеком, с которым училась в одном классе. Он много лет назад переехал в США.

– Когда же вы приняли окончательно решение?

– Это было абсолютно случайно. Я прилетела 13 марта 2020 года – как сейчас помню, это была пятница, что очень символично. За два дня до того прекратились все рейсы из Европы в США. Мой билет был куплен еще в январе. А уже 15 марта были приостановлены и полеты из Лондона. После этого границы полностью закрылись, и я не смогла выехать обратно.

Началась пандемия. Все перешло в онлайн-режим, и я, как и многие, начала работать удаленно из Америки. Прошло два или три месяца, появилась возможность вернуться, но я поняла, что уже привыкла. Все стало естественным, комфортным. И я вдруг ясно осознала: мне не хочется уезжать. Это мой новый ритм, новая жизнь.

– Было ли сложно сделать этот шаг?

– Очень (улыбается). Потому что за этим стояли два важных решения. Первое – вновь создать семью. А второе, еще более непростое – расстаться с British Petroleum, в которой я проработала 28 лет. В этом регионе компания не вела активной деятельности, и если бы я хотела продолжать карьеру в ней, мне нужно было бы возвращаться в Лондон. Решение уйти не было легким, но оно было частью чего-то большего – внутреннего перехода.

В 2021 году мне исполнилось 50 лет, и я подумала: это тоже, наверное, знак. Такой рубеж, когда хочется перемен. И я решилась – осталась в Америке, начав строить все заново (улыбается).

Когда принимаешь окончательное решение, дальше все начинает складываться по-другому. Появляются новые люди, возможности, планы. Это уже была другая глава моей жизни.

– Как же вы справились с этим моментом неопределенности?

– Сейчас я понимаю, что тогда не торопилась, и это было правильно. Я не бросилась сразу искать новое место или работу. Иногда нам трудно принимать решения, потому что мы боимся, что они навсегда. Или сразу начинаем просчитывать последствия: а что будет, если… А ведь в большинстве случаев решения можно корректировать. Они не высечены на камне.

Так что я позволила себе взять паузу. Провела это время за городом, в Пенсильвании. Там было очень спокойно: природа, тишина, умиротворение. Это был мой личный ретрит, где я могла остаться наедине с собой и спросить себя: «А что теперь? Чем ты хочешь заниматься? Как собираешься жить дальше?»

– Разительный контраст после Лондона…

– Да (улыбается). Я жила в Ковент-Гардене – самом «бурлящем» районе британской столицы. Театры, рестораны, толпы туристов – городская энергия на максимуме. А тут, тишина, лес, воздух. Даже друзья удивлялись: неужели мне там не скучно? А я наслаждалась этой паузой. И, конечно, пандемия в какой-то мере сыграла на руку – всё замедлилось само собой.

Это было время размышлений и экспериментов. Я стала рассматривать разные идеи. Например, думала об открытии детского сада. И это была не просто фантазия – прошла онлайн-курс, встречалась с владельцами подобных учреждений, задавала вопросы. Однако быстро поняла, что это не мое.

Потом была идея открыть британский паб в Пенсильвании. Тоже звучало привлекательно. Но я поняла, что такой бизнес будет ограничивать мою свободу. А на этом этапе жизни мне хотелось путешествовать, видеть мир, отдыхать не по графику, а по желанию.

– Как же вы все-таки нашли «свое»?

– На самом деле подсказка пришла извне (улыбается). Даже после ухода из bp мне продолжали звонить бывшие коллеги. Они советовались по карьерным вопросам, просили рекомендации. Люди благодарили за поддержку, которую я когда-то оказывала, говорили, что мои советы помогли им. Это было приятно и трогательно.

И вот тогда мой муж сказал: «Ты любишь эту работу, и у тебя это хорошо получается. Почему бы не создать связанный с этим собственный бизнес?» И я подумала: действительно, за последние 10 лет карьеры мне пришлось активно заниматься коучингом: с руководителями, с женщинами, с молодыми специалистами. Мне действительно всегда это нравилось. Так пришло осознание, что коучинг – это дело, которое наполняет мою жизнь смыслом и вдохновляет.

– Сложно ли было вам как иностранке открывать свое дело в США?

– Нет, в Америке действительно много сложностей, но регистрация бизнеса к их числу не относится. Главное, чтобы у вас был легальный миграционный статус, то есть вы имели право находиться в стране. Затем просто подаете документы, оформляете все официально и начинаете работать, платить налоги и вести дела. В этом смысле система довольно открытая и понятная.

– Сейчас вы консультируете клиентов по бизнесу?

– Да, я занимаюсь коучингом – это умение правильно направлять людей. Меня часто спрашивают, в чем разница между коучингом и психотерапией. Я отвечаю так: психотерапия работает с прошлым. Она помогает разобраться в пережитых травмах, понять, откуда взялись те или иные проблемы. Коучинг – это про будущее, мы сосредотачиваемся на том, чего человек хочет достичь и как ему к этому прийти.

Сегодня я занимаюсь коучингом и консультациями, как индивидуальными, так и для организаций. Иначе говоря, я помогаю людям и компаниям становиться более успешными (улыбается).

– Из каких стран ваши клиенты?

– Так как я жила и работала в разных странах, у меня со временем сформировалась широкая сеть контактов. Когда начала заниматься коучингом, в какой-то момент ко мне начали обращаться люди из разных государств. Тем не менее среди моих клиентов особенно выделяется одна категория – это либо азербайджанцы, либо проживающие за границей выходцы с постсоветского пространства.

Мне самой было интересно, почему именно такая аудитория тянется ко мне. И я поняла: всё дело в том, что мне близка их культура. Я знаю, в какой среде они сформировались, какие убеждения и ценности лежат в основе их мировоззрения. При этом у меня есть опыт жизни и работы в западном мире, и я хорошо понимаю, как устроены процессы здесь, какие ожидания и стандарты в международной среде.

– Кстати, вы уже получили американское гражданство?

– Да, в этом году. Сначала была грин-карта, потом ее продление, и уже после – оформление гражданства (улыбается). Кстати, получая его, я официально сменила фамилию: с Новрузовой на Новруз. Это была фамилия моего дедушки, но в период Советского Союза фамилии, как вы знаете, были изменены. Для меня это стало своего рода возвращением к корням (улыбается).

– Легко ли вам было адаптироваться в США или все-таки были сложности?

– Очень важную роль сыграло то, где именно я буду жить. Не страна в целом, а конкретное место. Разные части США – словно другие государства: иная атмосфера, ритм и люди (улыбается). Поэтому важно найти свое место: тот город, район, где тебе по-настоящему хорошо. Если этого нет, адаптация будет протекать намного тяжелее.

Когда друзья приезжают ко мне в гости в Америку, они шутят: «у тебя будто та же квартира, что была в Баку, Лондоне и Москве». И я понимаю, что так и есть – везде я старалась воссоздать «свое» пространство, ту самую атмосферу уюта, тепла и смысла, в которой мне комфортно.

– Расскажите в какой части США вы сейчас проживаете? В чем особенности этого города?

– Я живу в Эджуотере – небольшом городке в штате Нью-Джерси и очень люблю это место.

Сделаю небольшое отступление. Я искренне верю во Вселенную и силу визуализации. Важно четко понимать, чего ты хочешь. Когда ты знаешь это, начинаешь замечать нужные возможности и принимать правильные решения. Например, я увлекаюсь живописью – это мое хобби и отдушина. Пишу маслом на холсте. Еще когда жила в Баку и даже не думала о переезде в Лондон, я однажды представила: если бы стоял такой вопрос, где бы хотела жить? И тогда просто нарисовала место своей мечты, а именно Ковент-Гарден. Эта картина до сих пор висит у меня дома (улыбается). И когда позже появилась реальная возможность переехать, мне сразу было ясно, где искать квартиру. Я уже видела себя в этом районе и знала, что хочу жить именно там. Так и получилось (улыбается).

То же самое было и с местом, где я живу сейчас. Когда мы с мужем стали подумывать о покупке жилья, я задала себе вопрос: где бы действительно хотела жить? Я знала, что хочу видеть из окна воду и мост. Хотела тишины, но с возможностью быть рядом с Нью-Йорком, чтобы в случае необходимости легко выбраться на концерт, спектакль или просто встретиться с друзьями в любимом заведении. Мне также важно было жить в месте, где можно гулять пешком (улыбается).

Когда я начала искать, то действовала методом исключения: муж работает в Нью-Джерси – значит, должно быть где-то поблизости. Я хотела, чтобы рядом была вода, – значит, город у реки. Сужаем круг, остаются буквально три-четыре района. И в итоге я нахожу Эджуотер – город у воды, с видом на Манхэттен, но при этом не внутри этого густонаселенного безумия.

Считаю, что это идеальное место для меня. Отсюда до Манхэттена 20 минут на машине. Я могу в любой момент поехать туда, а потом вернуться домой, в тишину. А еще здесь много мест для пеших прогулок!

И знаете, каждый раз, когда мы возвращаемся домой – неважно, из поездки по другим штатам или даже просто из одного из районов Нью-Йорка, я ощущаю особое счастье от того, что скоро окажусь в родных стенах (улыбается).

– Давайте поговорим и о вашем творчестве – у вас уже собралась внушительная коллекция картин. Планируете ли вы устроить выставку или, возможно, выставить их на продажу?

– На самом деле я всегда думала, что не умею рисовать. Это не было какой-то мечтой, просто мысль об этом никогда всерьез не приходила в голову. Рисовать я начала уже во взрослом возрасте, когда мы жили в Хьюстоне.

После очень активной и насыщенной социальной жизни в Баку переезд в США неожиданно освободил много времени. Сын уже был достаточно взрослый, и у меня появилось время для себя. Я задумалась: чем бы заняться, какое хобби мне могло бы подойти? Думала даже выучить немецкий. А потом вдруг в голову пришла мысль заняться рисованием.

Все сложилось довольно интересно. Одна моя коллега уехала в командировку и оставила мне свою дочку на несколько дней. Чтобы развлечь ее, я купила краски и карандаши. Мы начали рисовать вместе. В этот момент я неожиданно почувствовала: а мне это действительно нравится (улыбается)!

Потом взяла несколько уроков у девушки, которая училась в Хьюстонском институте искусств. Когда позже мы вернулись в Баку, я продолжила занятия – брала уроки у студентки Азербайджанского архитектурно-строительного университета.

Рисование стало для меня способом расслабиться, отдохнуть головой. Это мой личный способ снять стресс. Когда устаю или хочется отключиться, просто беру кисти и пишу. Выставок у меня почти не было. Пару раз были организованы экспозиции работ сотрудников bp – оказалось, нас, любителей живописи, было немало (улыбается). Но в больших выставках я не участвовала.

Что касается реализации картин – никогда не продавала их, только дарила. В целом никогда не хотела превращать это в бизнес. Потому что, как только появляется коммерческий вектор, начинается оценка: понравилось или нет, стоит ли этих денег. А я не хочу этого: мне важно сохранить полную свободу, рисовать что угодно, как угодно и просто получать удовольствие.

– Часто ли вам удается приезжать в Азербайджан, чтобы навещать близких? Чего из жизни в Баку вам больше всего не хватает?

– Вы знаете, я настолько люблю Азербайджан и Баку, что мои поездки туда не воспринимаю как визиты, для меня это возвращение домой. Где бы я ни жила, хотя бы раз в год обязательно должна приехать в Баку. Без этого у меня появляется ощущение, что я слишком давно не была дома.

Конечно, за время жизни за границей у меня появилось ощущение дома и здесь, где я сейчас живу. Но Баку остается особенным. Это корни, семья, своя атмосфера (улыбается).

Чего иногда не хватает? Наверное, как бы банально это ни звучало, – друзей. Да, здесь у меня есть замечательные новые знакомые. Я довольно общительный человек, например, когда только переехала, сразу же записалась в книжный клуб и очень быстро подружилась с женщинами, которые тоже любят читать. Многие удивлялись, ведь считается, что американцы не так легко пускают в свое личное пространство. А у меня как-то все быстро сложилось. Но все-таки люди, с которыми ты вырос, – это другое. Это не просто друзья, а, можно сказать, семья. Мы, конечно, часто созваниваемся, общаемся, но живое общение – совсем другое (улыбается). Хочется быть рядом, обнять их.

Кроме того, временами бывают такие моменты, когда особенно четко вспоминается утренний Баку. Почему-то это случается именно в то время, когда на улицах еще тихо. Я представляю себе прогулку от Международного банка до площади Фонтанов... И вот тогда остро ощущаешь: да, Баку – это дом, место по которому скучаешь, где бы ты ни находился и как бы хорошо ни было вокруг (улыбается).

Зулейха Исмайлова