Политолог Юнис Гурбанов Minval Politika: Реакция России, безусловно, будет внимательной Minval Politika

В интервью Minval Politika старший консультант Центра анализа международных отношений Юнис Гурбанов оценивает ключевые тенденции в региональной политике и перспективы мира между Азербайджаном и Арменией. Эксперт отвечает на самые актуальные вопросы — от параметров будущего мирного соглашения до роли США, динамики формата Ц6 и вызовов, стоящих перед Южным Кавказом в условиях меняющегося мирового порядка.

—  На Ваш взгляд, какими могут быть параметры будущего мирного соглашения между Азербайджаном и Арменией? Какие факторы сегодня больше всего тормозят достижение окончательной договорённости?

Перспективы будущего мирного соглашения между Азербайджаном и Арменией во многом уже очерчены международным правом. Для Баку ключевым является одно: мир должен опираться на взаимное признание территориальной целостности и суверенитета двух государств в их международно признанных границах. Это основа, без которой невозможно двигаться вперёд.

Азербайджан ожидает, что в договоре будет ясно зафиксировано отсутствие каких-либо территориальных претензий, окончательный отказ от статусной повестки, уважение принципа невмешательства и обязательство не использовать силу. Важную роль играют также открытие коммуникаций на равноправной основе, проведение демаркации границы и создание механизмов, которые позволят исключить новые инциденты. Все эти параметры — не чьи-то условия, а требования международного права и естественные элементы устойчивой региональной архитектуры безопасности.

Что касается факторов, препятствующих скорейшему подписанию договора, они в большинстве своём находятся вне контроля Азербайджана. Внутриполитическая ситуация в Армении остаётся нестабильной, и отдельные силы в армянской политике до сих пор не готовы отказаться от реваншистских настроений. Это усложняет способность Еревана принимать последовательные решения.

Есть и внешние игроки, которым выгодна неопределённость и которые пытаются сохранить влияние в регионе, подталкивая армянскую сторону к лишним сомнениям и искусственным паузам. Иногда возникает ощущение, что результат могут получить уже сегодня, но политическая воля в Ереване оказывается недостаточно устойчивой. Азербайджан же не видит препятствий для подписания мира. Мы готовы завершить процесс на основе принципов международного права и создать условия для нормализации отношений, которые открыли бы региону новые возможности, от безопасности до экономического развития.

— Как Вы оцениваете перспективы дальнейшего сближения Азербайджана с государствами Центральной Азии, особенно в контексте формирования своего рода нового объединения «Центральная Азия + Азербайджан»?

— Перспективы дальнейшего сближения Азербайджана с государствами Центральной Азии сегодня выходят на новый, более стратегический уровень. Решение стран региона на ташкентском саммите о расширении формата C5+1 до C6 за счёт включения Азербайджана стало признанием объективной реальности: Баку давно играет ключевую роль в формировании транспортной, энергетической и политической архитектуры Евразии. Азербайджан стал связующим звеном между Центральной Азией, Южным Кавказом и Европой, и без нашего участия невозможно выстраивать долгосрочные региональные механизмы.

Новая динамика усилилась благодаря повышенному интересу Соединённых Штатов к региону. После первого в истории президентского саммита США, Центральная Азия в Вашингтоне, Белый дом прямо обозначил регион как приоритет внешней политики. В этих условиях формирование Ц6, Соединённые Штаты плюс государства Центральной Азии и Азербайджан, становится логичным продолжением политических процессов. Вашингтон, по сути, видит Баку не как «добавленного участника», а как стратегического посредника между Центральной Азией и Западом.

Подтверждением этому стала встреча 8 августа в Овальном кабинете, где при посредничестве президента Дональда Трампа лидеры Азербайджана, Армении и США подписали документ, формализовавший установление мира. Появление “Маршрут Трампа” стало символом того, что США лично вовлечены в укрепление стабильности на Южном Кавказе. А мир — это основа для расширения транспортных коридоров, усиления энергетического сотрудничества и превращения формата Ц6 в устойчивую региональную платформу.

Для Азербайджана это направление имеет стратегическое значение. Оно усиливает наш транзитный потенциал, укрепляет политический вес страны, создаёт новые экономические возможности и формирует региональную архитектуру, основанную на сотрудничестве, предсказуемости и взаимной поддержке.

— Мы видим, как сегодня возросла роль США в нашем регионе. Какую реакцию может вызвать усиление этой роли у наших северного и южного соседей?

— Действительно, интерес США к региону заметно усилился, и это отражает новую геополитическую реальность, в которой Южный Кавказ и Центральная Азия становятся важными узлами мировой connectivity — энергетической, транспортной и политической. Но реакция наших северного и южного соседей будет зависеть не столько от самого факта присутствия США, сколько от того, как выстраиваются отношения между Баку и Вашингтоном и как соблюдается баланс интересов.

Что касается России, её реакция, безусловно, будет внимательной. Москва традиционно воспринимает Южный Кавказ как зону своих особых интересов. Однако Азербайджан всегда демонстрировал предсказуемую и прозрачную внешнюю политику, мы не строим сотрудничество по принципу «против кого-то». Наше взаимодействие с США, включая участие в формате Ц6, направлено на укрепление мира, развитие транспортных коридоров и экономическую стабильность, а не на подрыв чьих-либо позиций. В этом смысле конструктивный диалог с Россией позволяет объяснить наши шаги и сохранять стратегическое равновесие.

Иран, в свою очередь, также внимательно отслеживает внешнее присутствие в регионе. Но Азербайджан последовательно проводит линию, что наше сотрудничество с США и странами Центральной Азии не направлено против третьих государств. Наоборот, укрепление региональной транспортной и энергетической инфраструктуры создаёт возможности для всех соседей, включая Иран, если он пожелает их использовать. Наша позиция неизменна: мы стремимся к открытому региону, где все государства могут извлекать выгоду из экономических связей, а не к формированию блоков или линий раздела.

В нынешних условиях важно подчеркнуть: Азербайджан выстраивает сотрудничество таким образом, чтобы укреплять свою независимость, расширять стратегический выбор и не создавать ситуаций, которые могли бы привести к поляризации региона. Усиление внимания США мы воспринимаем как дополнительный ресурс для укрепления мира и развития. А с нашими северным и южным соседями мы поддерживаем диалог, объясняем свои шаги и строго придерживаемся принципа, что прочная региональная архитектура должна учитывать интересы всех.

— Какие ключевые вызовы и возможности Вы видите для Южного Кавказа в контексте меняющегося мирового порядка? Какие сценарии развития региона Вы считаете наиболее вероятными в ближайшие годы с учётом всего того, что творится вокруг нас?

— На Южном Кавказе сегодня накладываются друг на друга три процесса: трансформация глобального порядка, переосмысление роли региональных акторов и стремление малых и средних государств к большей субъектности. Для Азербайджана это одновременно и серьёзные вызовы, и уникальные возможности.

С одной стороны, усиливается конкуренция крупных игроков — США, ЕС, России, Китая, региональных держав на Ближнем Востоке. Это создаёт риск фрагментации, попыток втянуть регион в чужие противостояния, усиления информационной и гибридной борьбы, давления на энергетические и транспортные коридоры. Для Южного Кавказа это чревато тем, что вместо повестки развития вновь могут навязать повестку конфронтации.

С другой стороны, именно сейчас появляется шанс уйти от логики «чужой арены» и выстроить собственную архитектуру. Азербайджан уже показал, что способен действовать как самостоятельный центр силы: восстановление территориальной целостности, создание современных энергетических и транспортных маршрутов, углубление связей с Центральной Азией и формирование Ц6 усиливают нашу роль как связующего звена между Европой, Евразией и Ближним Востоком.

Если говорить о сценариях, то в ближайшие годы я вижу три тенденции, которые, с азербайджанской точки зрения, наиболее вероятны.

Первая — постепенная нормализация и прагматизация. После формализации мира между Баку и Ереваном открывается возможность перейти от логики «замороженных конфликтов» к логике взаимной зависимости через инфраструктуру, торговлю, энергетические и логистические проекты. Азербайджан к этому готов: мы чётко стоим на позициях уважения границ, суверенитета и международного права.

Вторая — углубление региональной связанности. Средний коридор, формат Ц6 и взаимодействие с внешними партнёрами, включая США и ЕС, будут усиливать роль региональных коридоров через Азербайджан. Это увеличит стратегический вес Южного Кавказа, но одновременно потребует от нас гораздо большей ответственности в сфере безопасности, киберустойчивости и политической предсказуемости.

Третья — рост ценности устойчивых государств. На фоне турбулентности в других регионах мира те страны, которые демонстрируют внутреннюю стабильность, взвешенную внешнюю политику и надёжность как партнёры, будут выигрывать. Азербайджан стремится быть именно таким актором — с многовекторной, но при этом последовательной и суверенной дипломатией.

Для нас принципиально, чтобы Южный Кавказ перестал восприниматься как «линия фронта» и стал пространством проектов. Мы будем продолжать работать над тем, чтобы все процессы, от мирных соглашений до новых форматов регионального сотрудничества, укрепляли не чьи-то сферы влияния, а устойчивость и самостоятельность самих государств региона.

—  Как Вы оцениваете роль Зангезурского коридора в контексте азербайджано-армянских отношений? И есть ли риск пересмотра всех достигнутых соглашений в случае ухода Пашиняна от власти в Армении, в том числе насильственным путём?

— Роль Зангезурского коридора в азербайджано-армянских отношениях всегда понималась неверно из-за терминологии. Для Азербайджана это не вопрос символики или давления — это вопрос логики региональной связности. Мы ожидаем не «коридора» в политическом смысле, а нормального транспортного маршрута через юг Армении, обеспечивающего беспрепятственное сообщение между западными районами Азербайджана и Нахчываном. Такой маршрут одинаково выгоден всем: он открывает регион, снижает напряжённость и создаёт новые модели экономической взаимозависимости.

Баку всегда подчёркивал: мы уважаем территориальную целостность Армении так же, как требуем уважения собственной. В этом и состоит принципиальное отличие нашей позиции: мы говорим о транспорте, а не о статусе.

Что касается второго вопроса, он чувствителен. Армения переживает турбулентность, и действительно есть опасения, что в случае ухода Пашиняна, особенно если это произойдёт под давлением радикальных или насильственных групп, часть достигнутых договорённостей может быть поставлена под сомнение. Не потому, что эти договорённости неправильные или неприемлемые, а потому, что часть элит в Армении по-прежнему живёт логикой прошлого, иллюзиями реванша или надеждой вернуть тему «особого статуса», которая закрыта раз и навсегда.

Азербайджан исходит из простого принципа: договор — это обязательство государства, а не конкретного политика. Мы ожидаем, что любые власти в Армении будут соблюдать международные соглашения, поддерживать устойчивость границы и строить отношения на основе взаимного признания суверенитета.

Тем не менее мы реалисты. В Армении есть силы, которые не готовы признать новые реалии, и их приход к власти может осложнить процесс нормализации. Но стоит помнить, что сегодня сама армянская общественность уже гораздо лучше понимает цену конфронтации и последствия изоляции. Это делает полный откат маловероятным.

Азербайджан, со своей стороны, будет придерживаться чёткой и предсказуемой линии: все договорённости должны выполняться, мир закрепляться, а любые попытки реванша, пресекаться через дипломатические и правовые механизмы. Мы заинтересованы в стабильности, но не позволим ставить под сомнение нашу территориальную целостность или достигнутые результаты.