Россия Иран: баш на баш, но воевать друг за друга не будем

Москва и Тегеран закрепили стратегическое партнерство на долгосрочную перспективу – президент РФ Владимир Путин подписал закон о ратификации соответствующего договора. Он несколько туманен по части обороны и безопасности, однако вполне конкретен по остальным статьям, реализация которых сильно поддержит Иран в условиях рестрикций в отношении него и еще не достигнутой договоренности по новой ядерной сделке с США.

Договор был подписан 17 января 2025 года во время визита президента ИРИ Масуда Пезешкиана в Москву. В марте он был утвержден законодателями. Оставался «заключительный аккорд» — подпись под законом о ратификации президента России. Теперь она поставлена. Договор заключен сроком на 20 лет с автоматическим продлением на последующие пятилетние периоды.

В документе 47 статей, значительная часть которых посвящена военно-техническому сотрудничеству и международной безопасности. В частности, в нем указано, что в случае нападения на одну из сторон другая «не должна оказывать никакой военной или иной помощи агрессору», и будет содействовать урегулированию. То есть, документ запрещает сторонам поддерживать третьи государства или организации при нападении на участников соглашения, а также предоставлять свою территорию для этих целей.

Российская и иранская стороны не подтверждают, что договор означает формирование военного союза Москвы и Тегерана – этим он отличается, к примеру, от договора, который Россия ранее подписала с КНДР.

Взаимные поставки вооружений в российско-иранском документе не прописаны, однако, по мнению ряда западных политиков и экспертов, они подразумеваются – исходя из того, утверждают они, что Тегеран и без того поставляет Москве беспилотники «Шахед-136», а США, Франция и Великобритания немногим более года назад «накрыли» Иран на поставках баллистических ракет России для использования в войне против Украины. В Тегеране обвинения отрицают.

В российско-иранском договоре также есть статьи о сотрудничестве в сферах торговли, экономики, мирном использовании атомной энергии; здравоохранении, образовании, освоении космоса и т.д. — охвачены практически все области. Отдельная статья касается развития международных транспортных коридоров, пролегающих по территориям России и Ирана, один из них — стратегически важный «Север – Юг».

По информации официального Тегерана, документ основан на уважении суверенитета и территориальной целостности стран и не направлен против какой-либо третьей стороны.

Надо думать, российско-иранский договор имеет и международную подоплеку, исходя, среди прочего, из того факта, что обе страны – подсанкционные, подвергаются постоянной критике Запада и не его одного, а противостоять вызовам совместно – сподручнее. Кроме того, Иран и Россия крайне чувствительны к влиянию США в Каспийском регионе, и ослаблять его тандемом, опять же — проще.

В целом же сотрудничество в сфере обороны особенно актуально для Ирана на фоне усиления действий против него Израиля и постоянного военного шантажа со стороны США. Иран нуждается в современном российском вооружении, в том числе, системах ПВО, истребителях Су-35, и т.д. Россия, в свою очередь, заинтересована в расширении рынков сбыта своего вооружения.

Так что договор подоспел, так сказать, вовремя (если не припозднился для сторон) – утвержденное всеобъемлющее стратегическое партнерство открывает многие «горизонты» для Москвы и Тегерана, и не только в оборонном аспекте, но и транспортно-логистическом (речь, в частности, о ненавистном Западу коридоре «Север – Юг»); экономическом и энергетическом.

Говоря о «Север – Юг», имеющем международное звучание. Коридор важен для Ирана с точки зрения его транзитного статуса (равно, как и замаячивший на горизонте иранский газовый хаб за счет поставок из России), если рассматривать соответствующий транспортный проект с точки зрения транспортировки грузов между государствами Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и странами Южной Азии (берем по минимуму).

Но, строго говоря, в договоре зафиксировано множество сфер сотрудничества между РФ и ИРИ, уже запущенных в практику. И особо интригующим видится взаимодействие в сферах обороны и безопасности. Военный союз, по всей вероятности, действительно не предполагается, и «между строчками» не читается. И вряд ли Россия вообще заинтересована в военном усилении Ирана, в том числе, имея в виду отношение к такому усилению Саудовской Аравии и ОАЭ.

Кроме того, Кремль наверняка дистанцируется от (а вдруг!) в случает ударов Израили и/или США по Ирану. В остальном – отчего бы не помочь ему на взаимовыгодной основе без обязательств, подобных статье 5 Устава НАТО (ставшей, кстати, сомнительной с точки зрения ее реализации).

К примеру, развивать сотрудничество в рамках соглашения о зоне свободной торговли между Ираном и ЕАЭС (в соответствующем ареале торговые пошлины снижаются на 90% товаров). Хорошо, если б дело реально дошло до строительства газопровода из России в Иран по территории Азербайджана (соответствующий пункт прописан в договоре), но вряд ли это случится быстро.

И, надо полагать, что «ведущим» в реализации документа будем Россия, поскольку экономические и технологические возможности Ирана – невелики. И один крайне важный момент – в договоре закреплена заинтересованность сторон в совместных проектах в области мирного атома, включая строительство объектов ядерной энергетики.

Вообще же слово «ядерное» — особенно в контексте Ирана – звучит угрожающе, если даже на то нет достаточных оснований. И в настоящее время (впрочем, история эта уже с бородой) по ядерной сделке с ИРИ идет усиленное «толкание» в разные стороны, поэтому «центр тяжести» ее – неустойчив. Устойчиво только упорство Ирана в вопросе сохранения им обогащения урана на не слишком  драконовых условиях, а также отторжение США и ряда других стран от любого «ядерного статуса» ИРИ.

Официальный Тегеран не скрывает, что надеется или даже уверен в важной роли Москвы в решении иранского ядерного вопроса – сейчас переговоры по нему ведут Тегеран и Вашингтон, и находятся они, как видно, в весьма острой фазе. Заметим, что в заключении ядерной сделки с Ираном в 2015 году (СВПД, участники – ИРИ, РФ, США, Китай, Великобритания, Германия, Франция) Москва сыграла значительную роль.

Сделка предполагала снятие санкций в обмен на ограничение ядерной программы Ирана. И он ее условия выполнял – по свидетельству, в том числе, МАГАТЭ. Однако во время своего первого президентского срока Дональд Трамп сделку разрушил, выведя из нее США. И санкции против Ирана и его руководства были восстановлены. В ответ Иран заявил о поэтапном сокращении своих обязательств в рамках СВДП, в частности, отказался от ограничений в ядерных исследованиях и уровне обогащения урана. Теперь Запад утверждает, что Иран довел обогащение до 96%, то есть «находится в двух неделях от производства атомной бомбы». Тегеран эту информацию не подтверждает.

И если прежде Трамп был категоричен – «Никакой сделки с Ираном!», в начале своего второго президентского срока он «эволюционировал»: в марте направил письмо верховному лидеру ИРИ Али Хаменеи с предложением заключить новое соглашение по ядерной программе. В случае отказа или неудачи дипломатического пути решения вопроса, он пригрозил Тегерану «военным ответом» (на нем, кстати, последовательно настаивает Израиль).

Руководство ИРИ согласилось на переговоры, но при условии посредничества третьих стран. И тут началась гонка переговоров: состоялись два их раунда при посредничестве главы МИД Омана, а третий назначен на 26 апреля.

Но какова роль России в ядерной сделке Ирана на сей раз? Москва свои услуги в достижении консенсуса по ядерной программе предлагает, но не конкретизирует – по крайней мере, на видимом уровне. «Ларчик открывают» самые разные западные СМИ – от американских и британских до немецких, а также ближневосточные. Их версии схожи.

В частности, Firstpost (Великобритания) считает, что прогресса в переговорах между ИРИ и США не будет до тех пор (кстати, Вашингтон рассчитывает их завершить за два месяца, что вряд ли удастся), пока Тегеран не получит твердых гарантий в плане последствий, для него, в случае очередного выхода США из сделки или нарушения ими ядерного соглашения. И таким гарантом рассматривается Россия, которая вернет Ирану переданный ей высокообогащенный уран.

Известно, однако, и то, что Тегеран предпочитает хранить уран у себя же. США против. А Россия их может устроить. В таком случае, роль России в потенциальной сделке станет одной из ключевых.

А The Guardian, разделяющая такую возможность, пишет, что Россия может стать не только местом хранения иранского ядерного топлива, но и арбитром в случае нарушения условий соглашения, а это уже «ключевая роль»: «Привлечение России к возможному урегулированию кризиса вокруг Ирана серьезно меняет статус Москвы. Она не только стремительно выходит из изоляции, но и становится ключевым игроком одной из главных глобальных сделок».

Словом, если Москва сейчас не слишком «засвечивается» в ирано-американских переговорах при посредничестве Омана, Тегеран ее к ним «пристегивает», а Первопрестольная – «не сопротивляется».

По итогам недавних переговоров глав МИД РФ и ИРИ – Сергея Лаврова и Аббаса Арагчи, российский министр заявил: «Мы готовы помогать, посредничать, играть любую роль, которая с точки зрения Ирана будет полезна и которая будет приемлема для США» (Трамп должен оценить такой «оммаж» в сторону США и его лично).

Как подчеркнул Лавров, Москва исходит из того, что единственным вариантом «является договоренность исключительно по ядерным делам». И «особо отметил», что Иран готов искать консенсус в рамках договора о нераспространении ядерного оружия: «Это принципиальный момент, который обязаны учитывать те, кто пытаются нагрузить переговоры не имеющими (отношения) к ядерным делам вопросами, тем самым создают очень рискованную ситуацию».

Арагчи, в свою очередь, заявил, что информирует российских и китайских партнеров о ходе переговоров с США, и надеется, что «РФ поспособствует достижению справедливого соглашения по иранской ядерной программе».

А тут еще президент Путин подписал закон о ратификации договора с Ираном — стратегическом партнерстве на долгосрочную перспективу. А это означает (впрочем, и без договора, однако он играет официальную усиливающую роль), что Россия всячески (нет, воевать за Иран она не станет, равно как Иран – за нее) будет поддерживать Исламскую Республику на фоне рестрикций в отношении последней (впрочем, РФ сама живет в таком же режиме), которые в случае провала переговоров по ядерной сделке вполне могут усилиться. Но Россия, как видно, способна «подставить плечо»: естественно, баш на баш.