Самир Фарзалибеков: Джеймс Кэмерон пообещал научиться правильно произносить мое имя

Те, кто знаком с закулисьем шоу-бизнеса, давно знают: Самир Фарзалибеков, для друзей – Мако, один из лучших специалистов в стране по визуальным эффектам и компьютерной графике. Он всегда умел создавать целые вселенные на экране, но при этом оставался человеком скромным, не любящим публичности.

Поэтому, увидев его в утреннем эфире одного из телеканалов и услышав, что он работал над третьей частью «Аватара» (а ранее – над второй и «Стражами Галактики»), я вновь порадовался за Самира. Его отец, известный театральный режиссер Марахим Фарзалибеков, автор значимых постановок на сцене Аздрамы, может по праву гордиться сыном.

Характерно, что даже для интервью собеседник Media.Az отказался присылать фото со знаменитостями – мол, у них так не принято: нужно спрашивать разрешение. Вот такой он – правильный и принципиальный.

– Самир, мы знакомы давно, я не раз писал о ваших работах. Но как всё началось?

– С детства я любил фантазировать: писать рассказы, рисовать. Папа до сих пор хранит мои детские работы. Меня всегда тянуло к аудиовизуальному искусству, хотя я тогда и не знал, как это называется. Всё началось в конце 80-х, когда у нас появилась кассета с фильмом The Last Starfighter («Последний звездный боец»). Там я впервые увидел космические сражения, созданные с помощью компьютерной графики, и захотел понять, как это делают.

В середине 90-х родители иногда давали мне деньги на аудиокассеты с любимыми артистами. Мы жили возле станции метро «Гянджлик», и однажды в переходе я увидел журналы «Компьютер Пресс» и «Страна игр». Купил их вместо кассет – и так началось мое увлечение. Компьютера у меня не было, но я листал эти журналы, срисовывал интерфейсы, читал статьи о графике. С друзьями, Мустафой и Орханом, мы даже «снимали» бумажные фильмы: они рисовали кадры, я придумывал сюжеты, озвучивал и монтировал музыку с магнитофона. Платные «сеансы» устраивали во дворе. Позже я познакомился с Фархадом, который знал 3D-Studio и показывал мне основы. У него я проводил вечера, обучаясь методом проб и ошибок. Напомню, что тогда у нас еще не было Интернета и каких-либо учебников. Потом Фархад устроился на ABA TV и позвал меня. Так началась моя профессиональная дорога.

– Ваш отец – театральный режиссер. Как он воспринял этот выбор?

– Отец всегда поддерживал меня. Когда вышел «Кинг-Конг» Питера Джексона, я пригласил его в кино. Ему очень понравился фильм, особенно сцена на льду и финал. Сейчас я работаю в компании, которую создал сам Питер Джексон.

– Что подтолкнуло вас выйти за пределы Азербайджана?

– Неутолимое стремление к развитию. Хотелось расти, узнавать новое. Самое сложное – преодолеть собственные страхи. В какой-то момент я понял, что застрял, и отправил шоурил (демонстрационный ролик – ред.) знакомому на Facebook. Он сказал: «Собирайся и приезжай в московскую студию Main Road Post – ту самую, что делала «Сталинград» и «Притяжение». Это был переломный момент. Потом были «Трехмер», украинская Postmodern, проекты Тимура Бекмамбетова.

С началом войны я уехал из Украины, оказался в Болгарии, а оттуда – по рекомендации друга – попал на собеседование в Weta для «Аватара 2». Шоурила под рукой не было, и я два дня собирал его прямо в отеле на телефоне. Не особо надеясь, отправил. На следующий день мне ответили и… приняли.

– Чем запомнилась работа в Новой Зеландии?

– Это как другая планета. Здесь нет негатива, коллеги делятся опытом, всё продуманно и масштабно. В «Аватаре: огонь и пепел» я был ведущим специалистом по освещению: собирал световую схему сцены, распределял шоты, вел проект от начала до финала. У Джеймса Кэмерона требования очень высокие, но это только развивает.

– А «Стражи Галактики»?

– Там я был lighting-артистом, работал над отдельными шотами. Разница между Marvel и Weta – в стиле и запросах студий.

– Есть кадры, которыми особенно гордитесь?

– Да, например, момент из трейлера «Аватара 3», где персонаж говорит: Your goddess has no dominion here («Ваша богиня здесь не властна»).

– Каким оказался Джеймс Кэмерон?

– Потрясающий профессионал. Мы познакомились на барбекю: я рассказал, откуда родом, как рос на его фильмах. Когда я представился, он несколько раз пытался произнести мое имя правильно и настоял, что выучит. С этого и начался наш разговор.

– Что значит быть азербайджанцем в мировой индустрии?

– Это возможность рассказывать о своей стране. Недавно мы записывали видеопоздравление известному человеку, и я сказал пару фраз на азербайджанском, потом перевел на английский. Это всегда вызывает интерес.

Сеймур Закаряев