Тень Воланда в русской литературе: кем был его прототип

У каждого мифического персонажа есть реальные корни.

Как передает Vesti.az со ссылкой на МК, в случае с Воландом — тем самым харизматичным «иностранцем» из «Мастера и Маргариты» — один из них мог вести к Владимиру Нарбуту. Поэту, который жил так, будто сам сочинял свою биографию.

Потомственный дворянин, востоковед, поэт с неоднозначной репутацией, Нарбут легко мог бы сойти за героя Булгакова. Он хромал (после ампутации пятки), носил трость, устраивал поэтические вечера, больше похожие на спиритические сеансы, и словно нарочно культивировал вокруг себя мистику.

Когда в 1912 году вышел его сборник «Аллилуиа», он вызвал такой резонанс, что книги изъяли — за вольности и вызывающее оформление. Нарбут не смутился. Он продолжал идти по жизни, как по сцене. В 1918-м его едва не убили, он потерял кисть, но уцелел. Работал в издательствах, конфликтовал, участвовал в литературной жизни — пока в 1930-х не оказался в лагерях, откуда уже не вернулся.

Булгаков, конечно, лепил образ Воланда из многих источников: и из Гёте, и из собственной фантазии. Но сложно не заметить — у Нарбута он мог позаимствовать особую, тревожную харизму. И тот внутренний конфликт — между светом и тенью, искушением и истиной.