Теневой флот и грязные деньги: как Россия пробивает нефтяной потолок АНАЛИТИКА

Россия официально влетает в полосу снижающихся нефтегазовых доходов и одновременно демонстрирует удивительную живучесть в обходе санкций. По оценкам Reuters, в ноябре нефтегазовые доходы РФ могут упасть примерно на 35% год к году и составить около 520 млрд рублей; за 11 месяцев падение ожидается на уровне 22%, до 8 трлн рублей. Это заметно ниже первоначального плана Минфина на 2025 год — 10,94 трлн, позднее скорректированного до 8,65 трлн рублей на фоне удешевления нефти. При этом российская нефть для расчета налогов подешевела с 68,3 до 57,3 доллара за баррель, а рубль укрепился с 91,7 до 81,1 за доллар, дополнительно «съев» рублевую выручку от экспорта.

Казалось бы, санкции работают. Но это только половина картины. Параллельно Кремль выстраивает целую экосистему обхода ограничений: от «теневого флота» и офшорных трейдеров до сложных крипто- и банковских схем в связке с преступными сетями. Именно эти «серые зоны» позволяют поддерживать войну, несмотря на падение официальных доходов.

Россия и «потолок цен»: как работает теневой флот

Изначальная идея ценового потолка G7 в 60 долларов за баррель была простой: ограничить доходы России, но не вызвать шок на мировом рынке нефти. Ограничения были завязаны не столько на саму добычу, сколько на сервисы — страхование, фрахт, брокерские услуги, которые предоставляют компании из стран ЕС, G7 и их союзников. Если нефть продается дороже установленного потолка, западные компании не имеют права обслуживать такие поставки.

Ответ Москвы оказался предсказуем: создание «теневого флота» танкеров, формально не связанных с российскими структурами и часто уходящих из-под международного контроля. По оценкам Европарламента и аналитиков Киевской школы экономики, объем российской нефти, перевозимой такими «теневыми» судами, к середине 2024 года достигал около 4,1 млн баррелей в день — до 70% всех морских поставок РФ. В ряде оценок фигурирует флот до 600 танкеров, причем подавляющее большинство — старые суда старше 15 лет, работающие на грани экологических и технических рисков.

Суть схем проста: танкеры переоформляются на «прокладки» в ОАЭ, на Кипре, в офшорных юрисдикциях; суда ходят с выключенными AIS-трансмиттерами, устраивают «ship-to-ship» перегрузки в нейтральных водах; документы на груз «перекрашиваются», нефть оформляется как смесь или как поставка из третьих стран; сделки страхуются и обслуживаются через не западные структуры — азиатские, ближневосточные, региональные банки.

По оценкам исследователей, только за 2024 год работа «теневого флота» принесла России порядка 9–11 млрд долларов дополнительной выручки сверх того, что было бы возможно при строгом соблюдении потолка. Это практически отдельный, параллельный бюджет, работающий на поддержание военных расходов.

Кейс латвийского «пирата Балтики»: как пробивают потолок

История латвийского гражданина Алексея Халявина — показательная иллюстрация того, как граждане стран ЕС встраиваются в российские схемы. Связанные с ним дубайские компании Black Pearl Energy Trading, OGC Shipping и Conmar Maritime закупали нефть у «Сургутнефтегаза» по ценам существенно выше санкционного потолка — около 82–84 долларов за баррель. По таможенным данным, только за 2023 год и первые месяцы 2024-го через эти фирмы прошло почти 60 млн баррелей «сверхпотолочной» нефти.

В результате лишь одна российская компания получила дополнительно около 1,4 млрд долларов сверх того, что она смогла бы заработать при соблюдении потолка. Общий же дополнительный доход российского бюджета от подобного рода обходных схем оценивается в 7–11 млрд долларов в год — суммы, которые уже прямо конвертируются в ракеты, снаряды и дроны.

Важный момент: формально подобные трейдеры «работают в рамках международного права», как сами любят заявлять. На практике же они опираются на слабость национальных правоохранительных систем и разрыв между возможностями журналистов-расследователей и пассивностью государственных структур.

Теневой флот и западная нерешительность

Для Запада проблема состоит не в отсутствии правовых инструментов, а в недостаточной политической воле и координации. Парламент ЕС уже принял резолюции с призывом агрессивно пресекать работу «теневых» танкеров, включая запрет захода в европейские порты, отказ в страховании и регистрацию таких судов в «черных списках».

Но на практике далеко не все танкеры, возящие российскую нефть, занесены в санкционные списки; страны, контролирующие узкие места мировой логистики — прежде всего Датские проливы и турецкие проливы, — не всегда используют максимум полномочий для досмотра судов; контроль за страховыми и брокерскими услугами фрагментирован — достаточно «перескочить» на альтернативного страховщика или регистратор в третьей стране.

В результате «дыры» в санкциях позволяют России компенсировать значительную часть выпадающих доходов. Да, общий объем поступлений от нефти и газа сокращается, но не настолько, чтобы сделать продолжение войны невозможным. Аналитики указывают: при более жестком снижении потолка (до 30 долларов за баррель) и реальном преследовании теневых танкеров доходы РФ могли бы упасть еще на десятки процентов.

Крипта, банк и «грязные» миллиарды

Нефть — лишь одна сторона истории. Другая — международные сети отмывания денег, которые переплетают уличную преступность в Европе с российскими спецслужбами и военной экономикой.

Британская операция NCA под кодовым названием Operation Destabilise вскрыла крупную сеть по отмыванию средств через криптовалюту, связанную с российскими интересами. Эта сеть, известная под брендами Smart и TGR Group, конвертировала наличный кэш от наркоторговли, киберпреступности и контрабанды оружия в криптоактивы, а затем — в платежи, обслуживающие российских олигархов, оборонные предприятия и даже операции спецслужб.

Ключевые элементы схемы: уличные сети сборщиков наличных в десятках британских городов; перевод наличности в криптовалюту через обменники, связанные с российскими кураторами; использование подконтрольных банков в третьих странах, в том числе покупка контрольного пакета в киргизском Keremet Bank, для проведения расчётов в интересах РФ; вывод средств на структуры, связанные с российской оборонкой и спецслужбами.

Операция привела к аресту более сотни человек и изъятию десятков миллионов в наличных и криптоактивах, но власти признают: объем операций исчисляется уже миллиардами, а значительная часть схем продолжает работать.

Отдельная история — криптобиржа и обменники, которыми пользовались российские чиновники и силовики для ухода от санкций. США уже ввели санкции против TGR Group и ряда ее бенефициаров, прямо указав, что эта сеть помогает «российским элитам обходить международные ограничения и финансировать государственную деятельность, включая разведоперации».

Как идут технологии для войны

Нефть и деньги — это кровь системы. Но для современной войны не менее важны мозги — электроника, чипы, станки с ЧПУ, оптика, сложные полимеры. Формально на Россию наложены жесткие экспортные ограничения на поставки высокотехнологичной продукции. Однако американский Сенат в специальном докладе в 2024 году признал: значительная часть полупроводников и электронных компонентов все равно через третьи страны попадает к российским военным и их подрядчикам.

Основные механизмы обхода: использование посредников в Китае, Турции, ОАЭ, Казахстане, Сербии; реэкспорт через компании-«прокладки», которые ввозят компоненты формально для гражданских нужд, а затем перепродают в Россию; использование малых и средних российских банков, не отключённых от SWIFT, для расчётов по таким контрактам — по оценкам аналитиков, подключёнными остаются около 200 относительно небольших банков, через которые уходят платежи в обход крупных санкционированных структур.

Вся эта конструкция дополняется слабым комплаенсом самих западных производителей: проверка конечного пользователя часто носит формальный характер, а компании предпочитают не задавать лишних вопросов, пока поставка не попала прямо в санкционный список.

Параллельно западные законодатели настаивают на том, чтобы корпорации и правоохранительные органы системно использовали коммерческие базы данных внешней торговли — такие, как ImportGenius и подобные платформы, — для отслеживания подозрительных цепочек поставок. Пока же журналисты-расследователи нередко работают с этими данными активнее, чем государственные структуры.

Внутренние ограничения России: оптоволокно, банки и зависимость от Китая

На этом фоне нельзя забывать: у России есть и свои структурные слабости. Одна из них — стремительно стареющая инфраструктура связи. Крупные магистральные оптоволоконные линии, проложенные ещё в начале 2000-х, близки к исчерпанию ресурса. По экспертным оценкам, в ближайшие пять лет России предстоит заменить порядка 400 тысяч километров таких линий, чтобы не получить деградацию связи «сама по себе», без всяких действий Роскомнадзора.

В стране фактически один производитель собственного оптоволокна — завод ОВС в Саранске, при этом около 75% рынка занимают китайские поставщики, пришедшие на смену ушедшим американским. Это означает, что модернизация критической инфраструктуры РФ жёстко завязана на импорт из Китая — ещё один рычаг воздействия, который Запад практически не использует.

Добавим к этому структурную слабость финансовой системы: крупнейшие банки под санкциями, а значит, нагрузка уходит в «серую зону» — на средние и малые банки, более уязвимые для вторичных санкций. Уже сейчас отдельные решения США о блокирующих мерах против конкретных российских банков приводят к лавинообразным проблемам с расчётами в отдельных секторах.

Залатывать дыры, а не рисовать резолюции

Картинка вырисовывается парадоксальная: санкции работают, но недостаточно; доходы России падают, но война продолжается; отдельные схемы вскрываются, но системного давления по всему фронту нет.

Если цель — не имитация давления, а реальное ограничение военных возможностей Москвы, необходимы несколько шагов, считают эксперты. Первое – это удар по теневому флоту, а не только по отдельным судам. Массовое включение судов-«нарушителей» в санкционные списки, отказ в страховании и обслуживание в портах, обязательный контроль в узких морских проливах с правом задержания. Второе, вторичные санкции против посредников из дружественных Западу юрисдикций.
Граждане ЕС, как в случае латвийского трейдера, не должны чувствовать себя неприкасаемыми. Национальное законодательство многих стран уже позволяет преследовать своих граждан за нарушение санкций даже за пределами страны — вопрос лишь в применении этих норм. Третье - интеграция коммерческих баз внешней торговли в работу правоохранителей. Если от частных корпораций требуют использовать базы данных типа ImportGenius для проверки контрагентов, странно, что правоохранительные органы до сих пор не сделали это обязательным инструментом расследований. Ну и в заключении жесткий экспортный контроль по линии технологий, то есть ужесточение требований к производителям электроники, персональная ответственность менеджмента за нарушение санкций, агрессивное применение вторичных санкций к компаниям, в-третьих, странах, замеченным в систематическом реэкспорте в РФ. И конечно же, работа с уязвимостями российской инфраструктуры. Зависимость от китайского оптоволокна, оборудования, отдельных типов станков и компонентов создает окно возможностей для дополнительного давления, если санкционная политика станет более продуманной и согласованной.

Сейчас Россия живет в двойной реальности. В официальной — падают нефтегазовые доходы, рубль чувствителен к колебаниям рынка, бюджет трещит по швам. В теневой — «серые» танкеры, криптосети и офшорные трейдеры помогают поддерживать военную экономику.

Итог прост: пока вторая реальность не будет разрушена — флотом санкций, уголовными делами против посредников и реальной технологической блокадой, Кремль будет продолжать войну, оплачивая ее не только за счет собственного населения, но и за счет дыр в санкционном режиме, за которые платят налогоплательщики в ЕС, США и по всему миру.

Именно закрытие этих дыр, а не бесконечные новые заявления, определит, когда у России действительно закончится ресурс для продолжения агрессии.