Турция и новая архитектура НАТО: оружейная индустрия на линии разлома АНАЛИЗ от Baku Network

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network

На сайте Baku Network опубликована статья о социальных сетях. 

Day.Az представляет полный текст статьи:

Когда США постепенно сворачивают своё военное присутствие в Европе, а Дональд Трамп открыто заявляет, что "не собирается защищать тех, кто не готов платить за собственную безопасность", в структуре НАТО происходят фундаментальные тектонические сдвиги. Европа, десятилетиями опиравшаяся на американский щит, оказывается перед дилеммой: либо резко нарастить военные расходы и мощности, либо столкнуться с утратой стратегического равновесия. В этом новом балансе Анкара видит шанс, который может стать историческим: превратить Турцию в промышленный опорный пункт альянса, способный восполнить дефицит европейских производственных мощностей.

Пока Брюссель, Варшава и Берлин обсуждают программы перевооружения и создание "общеевропейской армии", Турция действует - быстро, прагматично и технологично. За последние пять лет её оборонная промышленность выросла почти вдвое, объём экспорта в 2025 году приблизился к 8 млрд долларов, а доля продукции, произведённой без зарубежных компонентов, превысила 70 %. Это не просто успех сектора - это демонстрация новой модели: государства, которое не ждёт внешней помощи, а само предлагает её другим.

От "дивидендов мира" к "дивидендам сдерживания"

В отличие от большинства стран Европы, которые после окончания холодной войны сокращали армии и закрывали заводы, Турция не позволила себе роскошь демилитаризации. В 1990-е годы она жила в режиме перманентной борьбы - с терроризмом, сепаратизмом, региональной нестабильностью. Именно этот опыт стал катализатором модернизации. Ещё тогда, когда европейцы искали способы урезать бюджеты, Турция закладывала фундамент для будущего оборонного комплекса.

К 2025 году Турция производит более 600 наименований военной техники - от дронов и бронетехники до систем радиоэлектронной борьбы и морских платформ. Число компаний, работающих в оборонной сфере, перевалило за 3 000, а объём инвестиций государства превысил 80 млрд турецких лир. Управление оборонной промышленности (SSB) стало не просто регулятором, а стратегическим координатором, выстраивающим связи с НАТО, странами Ближнего Востока, Азии и Африки.

По сути, Турция оказалась единственной страной альянса, которая одновременно находится на передовой и не зависит критически от США. У неё есть собственная бронетехника, собственные дроны, собственная артиллерия, собственные корабли, и она уже готовит собственный истребитель пятого поколения. Для Европы, где даже Германия до сих пор не может наладить выпуск достаточного количества снарядов, турецкая гибкость выглядит спасительной.

НАТО после Вашингтона

На саммите в Гааге летом 2025 года США предложили радикальную новую рамку: к 2035 году каждая страна альянса должна довести оборонные расходы до 5 % ВВП. Это решение - прямое отражение философии Трампа: меньше американских солдат за рубежом, больше национальной ответственности союзников. Для большинства членов НАТО выполнение этой нормы станет испытанием - особенно для южноевропейских стран, чьи бюджеты едва выдерживают энергетический кризис и рост инфляции.

Турция же воспринимает новые требования не как бремя, а как окно возможностей. Для Анкары усиление военных бюджетов соседей - это расширение рынка, рост заказов, новые программы сотрудничества. Уже сейчас турецкие компании участвуют в десятках совместных проектов с европейскими структурами - от поставок дронов и бронетехники до разработки наземных систем ПВО.

Именно в этом направлении Анкара и продвигается, формируя имидж страны-производителя, а не только страны-покупателя. Её компании не просто экспортируют готовые изделия - они участвуют в разработках, предлагают технологии, создают совместные предприятия.

Проблема совместимости

Однако между турецким прагматизмом и европейской бюрократией всё ещё зияет пропасть. Одна из ключевых проблем НАТО - фрагментация вооружений. Сегодня США используют около 30 основных типов оружейных систем, а страны ЕС - почти 180. Это создаёт хаос в логистике, стандартизации и боевом применении. Турция, которая с самого начала строила собственную индустрию с учётом натовских стандартов, пытается предложить альянсу иной подход - унификацию снизу, от производителя к структуре альянса.

Проект Steel Dome, представленный турецкими инженерами как интегрированная система противовоздушной и противоракетной обороны, основан именно на этой логике. Его элементы - радары, сенсоры, ракеты, пусковые установки - изначально проектируются так, чтобы без модификаций встраиваться в европейские системы управления. Это не просто коммерческая стратегия, а политическая ставка: если Европа начнёт использовать турецкие решения как базовые модули, это навсегда изменит баланс сил внутри НАТО.

Технологические барьеры и "невидимые потолки"

Несмотря на успехи, турецкий оборонный сектор по-прежнему сталкивается с серьезными ограничениями. Первое - это зависимость от зарубежных технологий. Турция научилась проектировать собственные платформы, но в критически важных компонентах - двигателях, электронике, композитных материалах - всё ещё ощущается дефицит.

После закупки российских С-400 в 2019 году Турция оказалась под санкциями США и фактически была исключена из программы F-35. Эта мера стала болезненным, но стимулирующим ударом. Анкара запустила собственный проект национального истребителя TF-X "Kaan", который уже прошёл серию лётных испытаний и должен поступить на вооружение ВВС в 2028 году. Однако двигатель для него пока поставляется британской Rolls-Royce и американской General Electric. Турецкие инженеры работают над созданием собственного турбореактивного мотора, но до полной независимости ещё далеко.

Вторая уязвимость - микроэлектроника. Большая часть систем наведения, оптики и сенсорных блоков по-прежнему импортируется из Южной Кореи, Италии и Германии. Это делает турецкий экспорт уязвимым для санкций и политических решений стран-поставщиков.

Третья - стратегическое сырьё. Турция активно наращивает производство дронов и ракет, но остаётся зависимой от поставок лития, редкоземельных металлов и графита из Китая. Попытки создать собственную переработку наталкиваются на нехватку инвестиций и экологические ограничения.

Тем не менее, Турция движется к снижению зависимости. За последние три года доля импортных компонентов в конечной военной продукции сократилась с 45 до 28 процентов. Это результат программы локализации, в которой участвуют более 400 малых и средних предприятий. Турецкая модель опирается не на гигантов, как в США, а на сеть гибких поставщиков, способных быстро адаптировать производство.

Европейское недоверие

В политическом плане Турция - сложный партнёр. Для многих членов ЕС её роль в НАТО по-прежнему воспринимается с настороженностью. Греция и греческие киприоты последовательно блокируют участие Анкары в европейских оборонных инициативах - включая фонд PESCO и программу EDF, направленные на развитие совместных технологий и вооружений. Это не просто старое соперничество: Греция видит в Турции потенциального конкурента за контракты и ресурсы.

К тому же, европейские элиты по-прежнему с недоверием относятся к политике Анкары в Сирии и Ливии. Несмотря на то, что турецкие операции были направлены против террористических формирований, в Брюсселе их трактуют как "односторонние действия".

Однако в профессиональной среде настроения иные. В штаб-квартире НАТО в Брюсселе турецкие инженеры и специалисты уже давно являются частью координационных структур. Анкара участвует в программах стандартизации, в проектах радиоэлектронной борьбы и систем связи. Её компании Aselsan, Roketsan и Havelsan стали поставщиками не только для национальной армии, но и для союзных структур альянса.

Новая дипломатия оружия

За последние два года Турция подписала контракты на поставку дронов Bayraktar TB2 и Akıncı Польше, Румынии, Хорватии, Латвии и Албании. Польша стала первой страной НАТО, закупившей турецкие беспилотники, и теперь готовится к совместному производству. Кроме того, турецкая бронетехника Otokar используется в Эстонии и Венгрии, а кораблестроительные компании строят снабженческие суда для Португалии и модернизируют фрегаты для Италии.

Эти контракты не только приносят доход, но и формируют политическую капитализацию. Турция превращает экспорт вооружений в инструмент дипломатии, а не просто торговли. Каждая сделка укрепляет связи и создаёт зависимость - не в экономическом, а в технологическом смысле. Страна, купившая турецкие системы, затем закупает комплектующие, обучает персонал, участвует в совместных испытаниях.

Анкара выстраивает горизонтальную сеть, а не вертикальную зависимость. Это принципиально отличается от американской модели, где клиент полностью связан поставщиком. Турция предлагает партнёрам больше свободы и гибкости - и этим завоёвывает доверие.

Санкции и реализм

Санкции остаются фактором, ограничивающим экспорт. США и ЕС по-прежнему сохраняют эмбарго на поставки некоторых типов электронных компонентов и технологий двойного назначения. Однако Турция научилась обходить эти ограничения, диверсифицировав источники поставок - от Южной Кореи до Малайзии. Более того, она выстраивает собственные цепочки микроэлектроники в Анкаре и Конье.

Тем не менее, у Анкары нет иллюзий. Руководители турецких оборонных компаний признают, что невозможно в ближайшие годы достичь полной технологической автономии. Но и Европа, и США сегодня находятся в аналогичной ситуации. Даже крупнейшие концерны - от Rheinmetall до BAE Systems - зависят от азиатских поставщиков. Турция просто честнее говорит об этом.

Стратегическая двойственность: союзник и конкурент

Турция находится в уникальной позиции внутри НАТО - одновременно союзник, производитель и конкурент. С одной стороны, она остаётся опорным членом альянса, контролирующим южный фланг - от Чёрного моря до Ближнего Востока. С другой - развивает собственные оборонные инициативы, которые могут частично дублировать функции НАТО.

Это двойственное положение не результат противоречий, а осознанный стратегический выбор. Анкара строит многоуровневую модель: участие в коллективной безопасности альянса - для легитимности; развитие автономной оборонной инфраструктуры - для независимости. Турция не стремится к разрыву с НАТО, но стремится к тому, чтобы в критической ситуации быть самодостаточной.

Показательно, что уже сейчас в турецких военных программах всё чаще используются понятия "совместимость" и "альтернатива". Беспилотники Bayraktar интегрируются в натовские системы связи Link 16, но при этом имеют собственную архитектуру, позволяющую работать автономно. Ракетные комплексы Hisar и Siper создаются по натовским стандартам, но при этом не зависят от поставок западных боевых модулей.

НАТО без американского якоря

Постепенное сворачивание американского военного присутствия в Европе стало не просто символом "эпохи Трампа", а началом глубинного процесса. Вашингтон всё более явно сосредотачивается на Индо-Тихоокеанском регионе, считая именно Китай, а не Россию главным вызовом XXI века.

Для Европы это означает утрату привычной структуры безопасности. Если раньше американские базы в Германии, Италии и Великобритании были гарантией, то теперь - скорее напоминание о прошлом статус-кво. Трамп неоднократно заявлял, что США "не будут платить за оборону богатых стран, которые сами не хотят этого делать". В новой редакции натовской стратегии 2025 года зафиксировано: каждая страна альянса должна обеспечивать "национальный уровень готовности", исходя из 5 % ВВП к 2035 году.

Эта планка выглядит недостижимой для большинства участников. Даже Франция, обладающая собственной ядерной триадой, тратит лишь около 2,3 %. Германия - 2 %. Италия - 1,7 %. В этом вакууме Турция, уже давно перевалившая порог в 2 %, оказывается единственной страной, готовой к ускоренному росту оборонных расходов.

Именно поэтому внимание НАТО к Анкаре резко усилилось. Генсек Марк Рютте, вступивший в должность в начале 2025 года, неоднократно подчеркивал "ключевую роль Турции в сдерживании на южном фланге и в укреплении промышленного потенциала альянса". Его публичные заявления после Пражского саммита были предельно прямыми: "Без турецкого вклада НАТО не сможет компенсировать технологическое отставание от России".

Европа между дефицитом и зависимостью

Европейские оборонные компании не справляются с темпом, который задаёт текущая ситуация. После трёх лет поставок вооружений Украине континент столкнулся с выжженным производственным циклом. Заводы в Германии, Чехии и Франции работают на пределе, но не успевают восполнять даже собственные склады.

Проблема не только в мощностях, но и в инфраструктуре. Европа десятилетиями жила под американским зонтиком и не нуждалась в полноценной логистической цепочке вооружений. Теперь она вынуждена заново строить то, что Турция сохранила: сеть производителей, испытательных центров, ремонтных баз, университетов, исследовательских лабораторий.

Анкара использует этот момент предельно рационально. Она предлагает европейским партнёрам не просто покупать, а производить вместе. Модель, применённая в отношениях с Польшей и Румынией, строится по принципу "сделай сам, но с нами": Турция поставляет технологическую базу, а партнёр получает долю производства и доступ к экспортным рынкам.

Эта схема делает турецкую модель более устойчивой, чем традиционная американская, при которой клиент остаётся зависимым от поставок. Более того, именно она превращает Турцию в необходимое звено - не только экономическое, но и стратегическое.

Конкуренция как двигатель интеграции

Парадоксально, но именно конкуренция делает Турцию незаменимой. Европейские страны, опасаясь потерять собственные заказы, вынуждены договариваться с Анкарой, чтобы сохранить контроль над цепочками поставок. Турецкие компании приобретают активы за рубежом: Baykar купила итальянскую Piaggio Aerospace, производящую авиационные двигатели, а Canik Arms - британскую AEI Systems, специализирующуюся на стволах и турелях.

Эти сделки - не просто расширение портфеля. Это стратегическое закрепление в европейском пространстве. Турция превращает оборонную промышленность в геоэкономический инструмент - точно так же, как раньше использовала энергетические коридоры.

К 2025 году уже можно говорить о "турецком промышленном поясе" в Европе. Производственные узлы Baykar, Aselsan и Roketsan работают в Польше, Хорватии и Италии. В Венгрии создаются совместные сборочные линии бронетехники, а в Германии обсуждается проект локализации компонентов для систем ПВО. Всё это - без формального участия Брюсселя. Турция действует не через политику, а через экономику, что делает её влияние менее уязвимым для политических барьеров.

Геополитический капитал Анкары

Роль Турции в НАТО нельзя измерить только контрактами и технологиями. Её реальный капитал - геополитический. Страна контролирует Босфор и Дарданеллы, удерживает сухопутный коридор между Европой и Ближним Востоком, имеет уникальный опыт участия в региональных конфликтах и стабилизации кризисных зон.

Этот опыт становится особенно ценным для альянса, который всё чаще оказывается втянут в гибридные сценарии - от миграционных кризисов до кибератак. Турция предлагает не теоретические доктрины, а практические решения. Она - единственная страна НАТО, ведущая активные боевые операции и одновременно сохраняющая промышленную самодостаточность.

Промышленное лидерство как новая форма влияния

Турция всегда умела превращать экономику в продолжение геополитики. В энергетике она стала транзитным центром, в транспорте - логистическим узлом между Европой и Азией. Теперь Анкара делает то же самое в оборонной сфере.

Турецкая модель не основана на гигантских корпорациях, как американская или французская. Её сила - в гибкости. В стране нет громоздких бюрократических структур, которые мешали бы быстрому принятию решений. Государство создаёт стратегические рамки, но не душит инициативу. Благодаря этому в Турции за последние десять лет выросло целое поколение инженеров и предпринимателей, способных конкурировать с западными концернами.

Символом этой эволюции стал Baykar - компания, начавшая с небольших беспилотников и за десять лет превратившаяся в международного игрока, чьи дроны поставляются десяткам стран. Вокруг неё выросла экосистема производителей электроники, двигателей, систем связи, что стало локомотивом для всей отрасли. Aselsan, Roketsan, TAI, Havelsan - каждая из них взяла на себя часть технологического ландшафта, создавая структуру, способную производить практически всё - от сенсоров до космических спутников.

Именно эта диверсификация позволяет Турции играть роль промышленного донора для НАТО, компенсируя разрыв между военными амбициями Европы и её технологической отсталостью.

Политическая воля как главный ресурс

Оборонная промышленность - не просто экономика, а зеркало политической воли. Здесь Турция демонстрирует то, чего хронически не хватает Европе: готовность рисковать и брать ответственность.

Когда в 2023-2024 годах на повестке стоял вопрос о поставках Украине боеприпасов, Европа оказалась парализована бюрократическими согласованиями. Турция же уже тогда увеличила выпуск снарядов в два раза и начала экспортировать их союзникам. Когда Брюссель обсуждал стандарты, Анкара строила заводы.

Этот контраст формирует новый образ страны - не просто союзника, а игрока, способного действовать самостоятельно и при этом в интересах альянса. Для НАТО, ослабленного внутренними противоречиями и растущим скепсисом внутри самих США, это приобретает стратегическое значение.

От периферии к ядру

Ещё десять лет назад Турция воспринималась как периферийный член НАТО - важный географически, но второстепенный промышленно. Сегодня всё наоборот. Европа вынуждена искать в Анкаре партнёра, которого раньше старалась ограничивать.

Если раньше ключевыми промышленными центрами альянса считались Германия, Франция и Великобритания, то теперь Турция превращается в четвёртую опору - ту, которая не только производит, но и координирует. Её участие в проектах НАТО выходит за рамки локальных поставок: Турция становится частью стратегического планирования. Управление оборонной промышленности (SSB) теперь входит в постоянные консультационные форматы с командованием НАТО, участвует в разработке стандартов и сертификации.

Это не просто символический жест - это признание того, что без Турции альянс не способен поддерживать собственную обороноспособность.

Долгосрочный прогноз: НАТО 2035

Если тенденции сохранятся, к середине следующего десятилетия НАТО окажется в принципиально иной конфигурации. США сосредоточатся на Тихом океане, Европа будет вынуждена создавать собственные производственные цепочки, а Турция станет их центром.

Планка в 5 % ВВП на оборону, установленная на саммите в Гааге, не просто стимулирует рост расходов - она переформатирует альянс. В новом цикле ключевым критерием силы станет не численность армий, а способность производить и модернизировать вооружения. Турция уже сегодня опережает большинство европейских стран по этому показателю.

В 2025 году доля оборонных расходов в турецком ВВП составляет около 2,3 %, но их эффективность значительно выше, чем у многих соседей. Более 70 % вооружений, поставляемых армии, производятся внутри страны. К 2030 году Анкара ставит цель достичь 85 %. Это значит, что она сможет не только обеспечивать собственные нужды, но и экспортировать технологии в рамках НАТО.

Баланс между Западом и независимостью

Главный вопрос - сохранит ли Турция этот баланс. Её сила - в автономии, но и в умении интегрироваться. Она не противопоставляет себя альянсу, но и не растворяется в нём. Это редкий случай, когда страна одновременно усиливает НАТО и уменьшает от него зависимость.

Европа, уставшая от американской непредсказуемости, нуждается в таком партнёре. Турция становится не просто поставщиком вооружений, а посредником между стратегическим инстинктом США и осторожным прагматизмом Европы.

Для самой Анкары это не столько экономическая стратегия, сколько политическая философия: опора на собственные силы, но без изоляции. Эта формула позволяет ей быть не просто участником системы безопасности, а её архитектором.

Новая индустриальная карта НАТО

К осени 2025 года стало очевидно: промышленный центр тяжести НАТО смещается на юго-восток. На фоне размывания американского лидерства и технологической фрагментации Европы именно Турция становится связующим звеном - и стратегическим, и производственным.

Её компании строят корабли, разрабатывают ПВО, создают авиационные платформы, экспортируют беспилотники и бронетехнику. Но за этим стоит не только экономика, а новая философия альянса - децентрализованная, прагматичная и самодостаточная.

И если в начале XXI века оборонная мощь НАТО определялась Вашингтоном, то к середине столетия её контуры всё больше очерчивает Анкара. Не громкими заявлениями, а станками, чертежами и контрактами. В этом и заключается главный парадокс эпохи Трампа: когда Америка отступает, Турция не просто заполняет вакуум - она создаёт новую систему координат, в которой слово "союзник" впервые снова начинает значить "равный".