Жертвы ложных ожиданий Ни за что гибнут азербайджанцы в Украине

Начиная с прошлого года, используя заманчивые предложения в том числе, через социальные сети, российские власти отправляют не только своих граждан из числа инородцев, но и представителей сопредельных государств на войну с Украиной, и азербайджанцы не по своей воле массово вовлекаются в мясорубку, теряя не только здоровье, но и жизни. 

Фидан Салманлы 

История сорокалетнего Илдырыма, рассказанная агентством «Регнум», мгновенно облетела постсоветское русскоязычное пространство, и не только. Мы знаем отношение этого ресурса к нашей стране, и желание приврать про азербайджанцев вообще, тем не менее, базовая часть рассказа принимается к сведению: мужчина переехал отсюда в Казань пять лет назад вместе с женой и двумя детьми. Далее пошли россказни про то, что «сразу после начала спецоперации он хотел пойти на фронт, но боялся уголовного преследования на родине, где остались родственники, а в 2024 году решился окончательно: подписал контракт с Министерством обороны и…». А дальше следует далекая от романтики реальность - отправился на донецкое направление с позывным «Молния», и 16 ноября прошлого года при взятии штурмом Новодмитровки в так называемой «ДНР» бойцу поневоле оторвало обе руки и обе ноги (в годы двух мировых войн таких называли «самоварами» и назначали опеку, но это не касается нынешней российской власти). Его эвакуировали в госпиталь Святого Луки в Санкт-Петербурге, не выдавая документы, так как для биометрического паспорта нужны отпечатки пальцев, а потому безрукий инвалид стал не нужен никому. Моральная сторона вопроса в том, что без документов «отработанный» боец не мог получить выплаты за ранение, семья в Казани тоже осталась без кормильца. По той же причине не было возможности начать протезирование по программе реабилитации ветеранов – словом, он не мог ничего, так как в отличие от Алексея Маресьева, ставшего героем, он стал человеком без имени в стране, за которую отдал руки и ноги. Три месяца «самовар поневоле» не мог доказать, что он - это он, и это при том, что у него имелся действующий контракт с Минобороны РФ, документы о ранении, подписанные командиром штурмовой роты, даже видеоинтервью военкорам. Агентство «Регнум» (за это ему отдельная благодарность) сообщает, что вышло на правозащитников, благодаря которым тот самый Ильдырым, поехавший «за длинным рублем» за границу, но ставший в итоге никем, 15 марта получил российский паспорт, но не в результате последовательной правовой процедуры, а под давлением общественного мнения. Этот эпизод наглядно продемонстрировал, как в действительности работает российская система: пока человек нужен - он «герой», как только он становится обузой - о нем предпочитают забыть. И это не единственный случай того, насколько цинично через социальные сети российские агитаторы завлекают граждан Южного Кавказа и Центральной Азии – в частности, наблюдается рост числа сообщений о гибели азербайджанцев, воюющих на стороне России. К сожалению, контрактники, соглашающиеся идти на войну за рубежом, независимо от места дислокации, не думают ни о физических, ни о правовых последствиях риска. Во-первых, как показал случай с Ильдырымом, не всегда настигает смерть, что было бы относительно легким исходом, а во-вторых, согласно УК АР, участие граждан Азербайджана в военных конфликтах за рубежом считается тяжким преступлением, и если подтвердится подозрение, эти люди будут отвечать по всей строгости закона. Кстати, на организаторов и посредников преступной мобилизации также распространяется уголовная ответственность. Карабахская война показала бессмысленность несправедливой агрессии и территориальных претензий против любого государства, а потому желание каждого нормального азербайджанца - окончание российско-украинской войны, восстановление мира, спокойствия и улучшение отношений между двумя некогда ближайшими народами. Кстати, двухсотлетняя история совместного проживания, включая советские реалии, привела к тому, что часть наших соотечественников, участвующих в боевых действиях на стороне России, действительно являются гражданами РФ. Многие из них - выходцы из семей мигрантов нескольких поколений, включая тех, кто родился или вырос там после развала СССР. Формально все они подпадают под российское законодательство, но фактически оказываются в роли пушечного мяса в войне, ставящей под угрозу их безопасность. Наиболее уязвимой категорией являются  трудовые мигранты, которые находятся в прямой зависимости от работодателей, полиции и миграционных служб – именно они сталкиваются с навязанным «выбором», в котором нет альтернатив: депортация, уголовное преследование или фронт. Подписанные в таких условиях «контракты» не имеют ничего общего с добровольным решением и по своей сути являются формой принуждения, прикрытого юридическими формулировками. 
Особую тревогу вызывает участие в СВО ветеранов 44-дневной войны. Людей, которые уже прошли через боевой опыт, защищали территориальную целостность Азербайджана и получили статус гази, втягивают в чужую войну, подменяя понятия и эксплуатируя психологические травмы, социальную неустроенность и финансовые трудности. Это пересечение моральной границы, за которой начинается откровенная эксплуатация человеческого ресурса. Участие гази и ветеранов в этой войне является категорически недопустимым. Это не только политический или правовой вопрос - это вопрос национального достоинства. Люди, воевавшие за свою страну, не должны становиться инструментом в руках другого государства, ведущего агрессивную войну. Здесь необходима четкая и однозначная позиция общества. Молчание или попытки «понять мотивы» лишь легитимизируют практику, при которой человеческая жизнь обесценивается. 
Формально Россия отрицает использование наемников. Однако реальная практика говорит об обратном. Когда иностранцев и мигрантов вовлекают в войну через давление, обещания гражданства, социальных льгот или освобождения от уголовной ответственности, речь идет о скрытом наемничестве, замаскированном под «контрактную службу». История Ильдырыма окончательно разрушает миф о «социальных гарантиях»: потеряв все, человек оказался не нужен системе, а паспорт превратился в обычный предмет торга – если бы не тяжелая форма увечья и общественный резонанс, его судьба давно была бы забыта теми, кто даже жизни своих соплеменников не ставит ни во грош.