Живой процесс Никола Пашиняна: церковь, границы и политика ВЗГЛЯД

В среду премьер-министр Армении Никол Пашинян провел в парламенте брифинг, на который возлагались определенные надежды  — слишком уж много накопилось вопросов. Формально это была пресс-конференция, но по сути напоминала сеанс самооправданий. Премьер то и дело отбивался: не говорил, не думал, не участвовал, не признавал — словно озвучивал новую армянскую версию классического «не виноватая я».

Темы — все те же: границы, церковь, Карабах, Россия, внутренняя оппозиция и немного Бог. Казалось бы, после стольких лет у власти можно было бы говорить увереннее, но вместо твердых ответов — философия в духе «живого процесса».

Разумеется, один из первых вопросов касался высказываний президента Азербайджана Ильхама Алиева о картах имперского периода, где не было озера Севан, зато было озеро Гёйча. Эти слова, судя по реакции, больно задели армянское общество — вопрос всплыл вновь, хотя и был не нов. Но Пашинян не стал оригинальничать и ответил в духе спикера парламента Алена Симоняна, повторив почти ту же мысль: «На тех же картах Азербайджана не было, а была Армения». Получилось как всегда — вроде сказал, но ни о чем. Мол, во как сказал, аплодируйте стоя. Правда, не уточнил, что за «Армения» и как она называлась.  

Дальше разговор перешел к вопросу о соотечественниках, находящихся в азербайджанских тюрьмах — имеется в виду Варданян и компания тех, кого в Ереване привыкли жалостливо называть пленными, а в Баку, как они того и заслуживают, военными преступниками. Пашинян отметил, что Армения ежедневно работает над этим вопросом. И тут же добавил: чем благоприятнее будет среда между Азербайджаном и Арменией, тем проще решить все подобные проблемы. Мир, по его словам, решит многое. «Это живой процесс», — произнес он, наверное, что-то имея в виду.

Премьер подчеркнул, что Армения старается проявлять «самые гибкие подходы», отвечающие интересам страны. Но как именно эта гибкость выражается — он так и не объяснил. Возможно, гибкость в том, чтобы не называть вещи своими именами.

На брифинге Пашиняну напомнили и 2018 год — времена, когда он сидел в изоляторе, а к нему, по его словам, пришел тогдашний вице-премьер Карен Карапетян от имени Сержа Саргсяна. Тот якобы предложил сделку: освободить задержанных в обмен на прекращение революции. Пашинян уверяет, что разговоров о должностях не было и что подобное он бы не допустил. «Саргсян должен уйти — сегодня, завтра, максимум послезавтра», — вспоминал премьер. И добавил, что Карапетян приходил трижды, пытаясь уговорить его хотя бы подождать саммит Франкофонии. На что получил жесткое «нет». В итоге Саргсян все-таки ушел. Эта часть звучала почти театрально — будто премьер снова переживал свой час триумфа на фоне всех последующих разочарований.

Дальше все стало еще интереснее. Пашиняну задали вопрос о его отношениях с церковью, участии в литургиях и открытых конфликтах с Католикосом. Он ответил спокойно, но с характерным нажимом: «Я посещаю литургии, а не митинги. Это путь очищения и духовного обновления». При этом отметил, что в Святой Эчмиадзин отправится только тогда, когда «достаточно очистится». И это при том, что священников, служивших литургии в его присутствии, уже собираются лишить сана. На вопрос о свободе совести он сказал, что каждый может верить, как считает нужным, и добавил, что «общество не может быть ориентировано на ценности, если его Святая святых загрязнена».

Понятно, что религиозная, а точнее, церковная тема для Пашиняна стала не столько личной, сколько политической — новой сценой для борьбы с заплесневелой системой.

Премьер также заявил, что до конца года намерен опубликовать пакет переговорных документов с Азербайджаном. Он объяснил это тем, что после роспуска Минской группы ОБСЕ исчезли моральные и политические барьеры. «Я могу с уверенностью сказать, что на переговорах не говорил ничего, что противоречило бы моим публичным позициям», — сказал он, реагируя на заявления главы МИД Азербайджана Джейхуна Байрамова, что армянская сторона резко изменила подход к Карабаху.

По словам Пашиняна, его позиции всегда были открыты, «вы знаете мои речи, вы знаете мои трансформации». Формулировка аккуратная: и про изменения сказал, и вроде бы остался при себе.

Дальше был разговор о делимитации. Премьер подчеркнул, что территориальная целостность Армении должна быть восстановлена на основе Алма-Атинской декларации, а силовые сценарии исключены. Что касается  Арцвашена (Башкенд, Гядабейский район), то, по его словам, никакие решения невозможно без учета воли народа. «Если речь пойдет об обмене территориями, без выражения позиции граждан это сделать невозможно», — отметил он, уточнив, что даже если речь не о референдуме, все равно народное согласие необходимо. Интересно, мнение какого народа он собрался учитывать?  

На первый взгляд, эти слова звучали уверенно, но внимательный слушатель уловил главное — Пашинян не сказал, как именно это будет происходить и какие именно сценарии вообще обсуждаются.

Пашинян также коснулся темы вооружения, заметив, что Армения сегодня может покупать оружие, которое раньше ей было недоступно. По его словам, теперь армянские стратегии «основаны на легитимности», и именно это открывает новые возможности: раньше, как признался премьер, партнёры прямо говорили, что не готовы продавать Еревану вооружения без гарантии, что оно не окажется за пределами международно признанных границ страны. Теперь, по его словам, такие ограничения сняты. Он добавил, что готов даже пригласить журналистов осмотреть новое вооружение — но без камер и публикаций, «чтобы убедились сами».

Самый эмоциональный момент брифинга произошел, когда речь зашла о публикации Службы внешней разведки (СВР) России. В материале под заголовком «Поцелуй Еревана» говорилось, что Армения собирается отказаться от закупок российского зерна и перейти на украинское, якобы из политических соображений и при финансовой поддержке ЕС. «Такого не может быть! — резко отреагировал Пашинян. — Это абсолютная нелепица!» При этом он признался, что комментирует то, чего не читал. Журналисты отметили: премьер впервые нарушил свое правило не реагировать на подобные публикации.

Ответ Москвы не заставил себя ждать. Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков сказал: «Сообщения СВР никогда не бывают голословными. Мы продолжаем взаимодействовать с Ереваном и будем делать это и дальше». Иными словами — не опровергли, но и не подтвердили, оставив Пашиняна один на один с очередным дипломатическим неловким моментом.

В целом брифинг выглядел как многослойный монолог, где премьер пытался одновременно ответить всем и никого не обидеть — Азербайджан, Россию, церковь, своих сторонников и оппонентов. Он говорил обо всем — от карт и тюремных дел до духовных очищений и революционных воспоминаний, но ни в одном из ответов не прозвучало ощущение направления, цели, вектора. Все было «живым процессом», который к концу разговора начал напоминать бесконечный круг.