Александр Коваленко: Наша основная задача в 2026 году истощение людских ресурсов России ИНТЕРВЬЮ

На фоне затянувшейся войны и все более нервного переговорного процесса вокруг Украины в международном поле звучат противоречивые сигналы. С одной стороны — заявления о возможных компромиссах, гарантиях безопасности и дипломатических форматах, с другой — продолжающиеся боевые действия, давление на Киев и отсутствие признаков реальной готовности Москвы к миру. В этих условиях все чаще возникает вопрос не только о перспективах переговоров, но и о том, каким будет развитие войны в ближайший год.

На вопросы Vesti.az о ситуации на фронте, логике переговорного процесса, роли Запада и стратегических задачах Украины в 2026 году ответил украинский военный эксперт Александр Коваленко.

- В информационном поле звучат противоречивые заявления о ситуации на фронте. Бои идут на направлениях Купянска, Северска, Мирнограда и Покровска, при этом российская сторона заявляет о взятии одних населенных пунктов и признает неудачи на других участках. Как сегодня выглядит реальная обстановка на этих направлениях: где сосредоточены основные боевые действия, кто удерживает инициативу и как фактически проходит линия соприкосновения? И второй момент — насколько сейчас решающим остается преимущество России в людских ресурсах и как это  отражается на ходе боев?

- Если говорить о людских ресурсах, то здесь все очевидно: у России изначально есть количественное преимущество. У нее больше людей, больше техники, больше артиллерии, авиации и ракет. Это ее системное преимущество на региональном уровне.

Именно поэтому Россия может концентрировать крупные группировки сразу на нескольких направлениях. Так, на Покровско-Мирноградском направлении сосредоточено около 170 тысяч военнослужащих — несколько общевойсковых армий и армейских корпусов. Для сравнения: это сопоставимо с численностью всей армии многих европейских государств, но здесь речь идет лишь об одном участке фронта.

Этим преимуществом Россия активно пользуется. Ее продвижение обеспечивается за счет постоянных пехотных штурмов, при которых потери личного состава фактически не учитываются. Цена — человеческие жизни, результат — продвижение на десятки метров или захват отдельных квадратных километров.
За первую половину декабря российские войска захватили около 212 квадратных километров. Это не рекорд и не выдающийся показатель, но он подтверждает сохранение наступательной динамики.

На Покровско-Мирноградском направлении бои продолжаются. Ни Покровск, ни Мирноград полностью не контролируются Россией.
В Покровске силы обороны Украины удерживают северные районы за железной дорогой. В центральной части идут встречные бои, контроль меняется. Южные районы города находятся под контролем российских войск. Город фактически поделен на три зоны, а центр остается зоной постоянных боестолкновений.
Россия также пытается обойти Покровск с запада, через район села Гришино, но на данный момент эти попытки нейтрализуются.

В Мирнограде южная часть города находится под контролем российских войск, центральная и северная — под контролем сил обороны Украины. Говорить о полном захвате города невозможно: большая его часть остается под украинским контролем.

Ситуация в Купянске стабильнее. Российские подразделения выбиты из города, идет зачистка разрозненных групп численностью до роты. Также зачищена зона накопления севернее города, на правом берегу реки Оскол, откуда противник ранее инфильтровался в Купянск. Сейчас эта территория полностью контролируется украинскими войсками, что существенно осложняет дальнейшие попытки проникновения.

Наиболее сложная ситуация — в Северске. Там российские войска смогли инфильтрировать значительные диверсионные группы, заняв южную, восточную и центральную части города и выйдя к реке Бахмутке. Правобережная, северо-западная часть Северска остается под контролем сил обороны Украины, но она меньше по площади. Бои идут вдоль линии реки, и из-за постоянного притока личного состава у противника ситуация там тяжелее, чем даже в Покровске или Мирнограде. При этом говорить о полном контроле России над Северском нельзя.

Отдельно стоит отметить начало боев в Гуляй-Поле. Здесь действует 5-я общевойсковая армия при поддержке 29-й и 36-й. На этой неделе началась инфильтрация российских ДРГ в центральную часть города, бои идут по обоим берегам реки Гайчуг.
Вероятно, в ближайшее время Гуляй-Поле станет одним из ключевых сюжетов в информационном поле, и российская сторона вновь начнет заявлять о «полном контроле» над городом — как это часто бывает, авансом, еще до реального захвата.

- Александр, сейчас Владимир Зеленский ведет активные переговоры с европейскими партнерами — он побывал в Берлине, выступал в парламенте Нидерландов, делал заявления в Великобритании. В частности, он говорил о готовности Украины мобилизовать и поставить под ружье до 400 тысяч человек. Насколько реалистичны такие цифры на практике? Есть ли у Украины внутренние ресурсы для хотя бы частичного пополнения армии и продолжения боевых действий в случае, если переговоры не приведут к результату?

- Ресурсы для мобилизации у Украины есть, и набрать такие цифры возможно. Но, на мой взгляд, исход переговоров все равно будет негативным: Россия не заинтересована в компромиссе.
При этом ключевой вопрос не в том, сколько людей можно мобилизовать. Ошибка — пытаться отвечать на российское «количеством на количество». Против России эффективнее работает технология и тактика.

Россия сейчас воюет в основном пехотой, по сути — штурмами в стиле Первой мировой. Значит, противодействие должно строиться на комплексе решений против пехоты: инженерные заграждения, противопехотная оборона, средства поражения, заточенные под уничтожение пехотной компоненты, включая кассетные боеприпасы и противопехотные мины.

Пример — Купянск. Несмотря на численное превосходство, противник потерял контроль над той частью города, где провел инфильтрацию, потому что украинская сторона применила новые тактические решения именно против инфильтрационных пехотных групп. Это один из первых наглядных случаев адаптации к такой модели действий противника.

Итог простой: мобилизовать людей можно, но ставка должна быть на качество, на технологии и тактику, а не на «гонку чисел».

- Вы уже говорили о том, что переговоры, по вашему мнению, обречены. Правильно ли я понимаю, что в случае их окончательного срыва боевые действия будут продолжаться?

- Да, переговоры провалятся в любом случае. Формально они еще продолжаются, но их исход уже очевиден.

- При этом создается ощущение, что Киев уже идет на определенные компромиссы. В частности, звучат сигналы об отказе от вступления в НАТО в обмен на гарантии безопасности, обсуждаются возможные послабления по линии интеграции в Евросоюз. Параллельно звучат угрозы со стороны США о сокращении или прекращении помощи, что усиливает давление на Украину с целью остановки боевых действий. Как, на ваш взгляд, в этих условиях будет развиваться переговорный процесс дальше?

- Я вижу провал этих переговоров в перспективе, но важно понимать: к самому провалу мы сейчас не идем напрямую. Нынешние дискуссии и обсуждения — это не столько поиск компромисса, сколько ответ на ключевой вопрос: примет ли эти условия Россия. А Россия в них не заинтересована.
Ее цель — безоговорочная капитуляция Украины. И на этом, по сути, все заканчивается.

Те дискуссии и дипломатическая работа, которые ведутся сейчас, изначально строились вокруг документа из 28 пунктов, предложенного Уиткоффом и Ушаковым. Этот формат фактически был нивелирован. Сегодня речь идет уже не о договоре, который устраивал бы Украину, а о варианте, который не устраивает Россию. А на такой договор Россия никогда не пойдет.

При этом Украина демонстрирует нормальную, современную, цивилизованную дипломатию. Нам предложили 28 пунктов — мы начали их обсуждать дипломатическим путем. В процессе они сократились, стали менее категоричными для нас, но при этом остались максимально неприемлемыми для России. Причина простая: Россия не получает капитуляции Украины.

Если посмотреть на действия России и на процессы, которые идут внутри страны, становится очевидно, что она готовится продолжать войну. Когда государство не демонстрирует ни малейших признаков готовности к миру, говорить о реальном результате переговоров не приходится — они обречены.

При этом Украина не будет выглядеть стороной, сорвавшей переговоры. Ответственность за их провал ляжет прежде всего на Россию. Для нас принципиально важно показывать готовность к диалогу — здравому, цивилизованному, последовательному. И не менее важно, чтобы весь мир видел, насколько Россия в этом вопросе демонстрирует негибкость и готовность к продолжению кровопролития.

Наша задача — добиться того, чтобы в Москве в очередной раз разочаровался Дональд Трамп. В этом случае его политика в отношении России начнет меняться.

Но при этом нужно учитывать и внутреннюю ситуацию вокруг самого Трампа. Она сейчас непростая: история с делом Эпштейна, подготовка к выборам, рекордное падение рейтингов.

На этом фоне звучат мнения, что Украина якобы затягивает переговоры, чтобы они провалились и чтобы США вышли из процесса. Отсюда возникает вопрос: что будет, если американская военная помощь прекратится, и сможет ли Украина воевать без нее.

Здесь ответ нужно разделить на три части.

Во-первых, мы не затягиваем переговоры — мы ведем нормальную дипломатию. Мирные переговоры никогда не возникают из ниоткуда и не заканчиваются подписанием договора за неделю. Это всегда долгий процесс, который может длиться месяцами и годами. Некоторые страны вообще десятилетиями живут без мирного договора — достаточно вспомнить отношения Японии и России. Поэтому мирные соглашения — это не фокус, а сложный, многоуровневый процесс с массой нюансов.

Во-вторых, по поводу помощи США. В начале этого года Владимир Зеленский предложил Дональду Трампу формат прямых закупок американского оружия. Тогда Трамп отказал — это было весной. Но уже в июле, после контактов и переговоров с российской стороной, он разочаровался в позиции Москвы и лично в Путине. После этого был предложен другой механизм: Европа покупает американское оружие и передает его Украине. Объем первичных контрактов составил около 10 миллиардов долларов. Часть из них уже оплачена, и часть вооружений уже поступила.

Фактически Трамп продает оружие и зарабатывает на этом. Если он остановит эти поставки, американские компании ВПК столкнутся со штрафными санкциями за срыв контрактов, а сам Трамп начнет терять деньги. А для него, прежде всего как для бизнесмена, важен именно заработок. Давление на Украину и заигрывание с Россией пока не принесли ему ничего. Продажа оружия через Европу — единственный формат, в котором он может получить выгоду, и в какой-то момент ему придется сделать выбор.

И, в-третьих, это его рейтинг. Причем не только личный — он напрямую тянет за собой всю Республиканскую партию. В следующем году существует реальный риск, что демократы получат доминирующее большинство в обеих палатах Конгресса, а республиканцы — одно из худших представлений в своей истории.
Рейтинг партии напрямую зависит от поведения Трампа, а его шаги сейчас этот рейтинг только снижают. В итоге ястребиное крыло начнет оказывать на него давление, потому что провал на выборах нельзя будет оправдать рассказами о «примирении» условных Таиланда и Камбоджи или путаницей с Арменией, Албанией и Азербайджаном.

Потеря влияния в Сенате и Конгрессе для него неприемлема. Поэтому это давление будет работать и в обратную сторону: он пытается давить на Украину, но в итоге это давление начинает бить уже по нему самому.

- Александр, если подводить итоги уходящего года, как бы вы охарактеризовали 2025-й для Украины? И чего, на ваш взгляд, стоит ожидать от 2026 года — с точки зрения фронта, стратегии и общего хода войны?

- Уходящий 2025 год был очень тяжелым. При этом я не могу сказать, что он принципиально отличался от 2024-го. Но важно другое: за этот год не произошло обвала фронта, не было колоссальной потери территорий, Украина не потеряла ни одной области или областного центра в их административных границах.

Противник продолжает нести огромные потери, при этом его тактические достижения остаются минимальными. Я думаю, что по итогам года площадь захваченных территорий составит около 4000 квадратных километров — это примерно на уровне прошлого года. То есть Россия так и не смогла выйти за рамки своих ограниченных наступательных возможностей. Формируется определенная «арифметика войны», которая позволяет понимать, чего ожидать дальше.

Параллельно Украина существенно масштабировала удары по территории Российской Федерации. Налеты происходят практически каждую ночь. Поражаются критически важные объекты, прежде всего нефтеперерабатывающая отрасль, которая несет серьезный ущерб. Мы начали активно применять собственное ракетное вооружение и системно усиливать давление на российский тыл.

Кроме того, в течение года было проведено несколько уникальных операций, которые можно назвать операциями исторического масштаба. Самый яркий пример — операция «Паутина» 1 июня, в ходе которой была фактически обезглавлена российская авиационная ядерная группа. Были уничтожены десятки самолетов, повреждены элементы ядерной триады. Аналогов такой операции в мировой практике нет. Для России это стало не просто военным ударом, а серьезнейшим унижением: ядерная держава едва не лишилась ключевого компонента своего авиационного ядерного потенциала.

На сегодняшний день у России осталось ограниченное число боеспособных самолетов, которые уже не просто ценны — они критически важны. Их потеря означала бы утрату всей авиационной составляющей ядерной триады.

Таким образом, 2025 год был крайне сложным, но динамичным. Украина сохранила оборонную стратегию, оставаясь в обороне и одновременно последовательно истощая противника.

В 2026 году общая картина, вероятнее всего, сохранится. Украина останется в состоянии стратегической обороны, Россия будет пытаться наступать и захватывать территории — от войны она не откажется.

Наша ключевая задача в 2026 году — максимальное истощение России непосредственно на поле боя, прежде всего в вопросе людских ресурсов и пехоты. Происходит переориентация: если в 2023–2024 годах основной акцент делался на уничтожение механизированной компоненты, и в этом мы добились серьезных результатов, что видно по текущему состоянию российской армии, то в 2026 году приоритетом станет полное истощение ее живой силы.

Если эти ресурсы будут исчерпаны, противник не сможет ни наступать, ни эффективно обороняться. От выполнения этой задачи напрямую будет зависеть дальнейший ход боевых действий.

Я также уверен, что в 2026 году удары по тылу Российской Федерации будут масштабированы до максимума. Ракетное вооружение и комбинированные удары станут более частым и системным явлением.

Не исключаю и расширения украинского доминирования в акваториях — не только в Черном, но и в Каспийском море. Удары по российским объектам в районе Каспия могут стать столь же регулярными и системными, как и в Черном море.