Александр Коваленко: Никакого перемирия война будет продолжаться до полного истощения России ИНТЕРВЬЮ

С возвращением Дональда Трампа к власти в США переговоры по Украине вышли на первый план. Однако акценты сместились: Вашингтон делает ставку не на расширение военной и финансовой помощи Киеву, а на оказание давления с целью принуждения к уступкам.

Предвыборное обещание Трампа «остановить войну за 24 часа» обернулось серьезным вызовом: быстро урегулировать конфликт оказалось невозможно. Провал первых попыток переговоров уже отражается на уровне поддержки Трампа, в том числе среди однопартийцев.

Украина, в свою очередь, осознает зависимость от западной помощи, но на капитуляцию и отказ от своих территорий не готова.

О ситуации вокруг мирных инициатив, политическом фоне и реальных последствиях давления США в интервью Vesti.az рассказал украинский военный обозреватель Александр Коваленко.

- Что именно предлагается украинской стороне сегодня в качестве мирного плана? И каковы перспективы переговоров, учитывая, что лондонская встреча, по сути, провалилась — особенно после отказа Марко Рубио принять в ней участие?

- Те условия, которые сегодня предлагает партнер в лице Соединенных Штатов, я бы не стал обобщать. Речь идет не обо всей стране — в США по-прежнему сохраняется значительная поддержка Украины, как среди конгрессменов, так и среди сенаторов. Однако сейчас мы говорим конкретно об администрации Дональда Трампа. И в этом случае у нас нет уверенности, что она в полной мере отстаивает украинские интересы.

Именно поэтому в политических и экспертных кругах все чаще звучит мнение, что администрация Трампа ненадежна, проявляет украинофобские настроения и игнорирует ключевые интересы Украины. А один из основополагающих интересов любого государства — это территориальная целостность.

Когда под сомнение ставится территориальная целостность, это уже не предмет для переговоров. Если в администрации Дональда Трампа действительно допускается идея признания какой-либо украинской территории российской — с целью «умиротворения» Москвы, — то это абсолютно неприемлемо. Причем по многим причинам.

В Украине любой президент, политик или правительство, вставшие на путь признания хотя бы одной из временно оккупированных территорий российской, автоматически теряют политическое будущее. Это, без преувеличения, превращает их в политический труп — и в переносном, и в прямом смысле слова.

Украина никогда не пойдет на сделку с территориальной целостностью. Это принцип. И, к сожалению, этого не понимают в администрации Дональда Трампа. А если не понимают — значит, нам с ними не по пути.

- Если пути с нынешней администрацией США расходятся, то на какую поддержку Украина рассчитывает дальше и как собирается продолжать борьбу без помощи Соединенных Штатов?

- Мы уже прошли через это. В 2023 году, начиная с октября, поставки вооружений из США были фактически остановлены: республиканское крыло, ориентированное на Трампа, заблокировало выделение новой военной помощи. Эта пауза продлилась полгода — до 2024-го.

У нас уже есть такой опыт. И именно он тогда, в 2023 году, подтолкнул нас к диверсификации источников американской помощи. Уже тогда мы понимали: если Дональд Трамп победит на выборах, у нас возникнут серьезные проблемы с поставками.

И эти проблемы уже проявляются. Все вооружение, техника, которую мы сейчас получаем из США — это остатки тех пакетов помощи, которые были одобрены администрацией Джо Байдена. Дональд Трамп, будучи на сегодняшний день во главе республиканцев, не подписал ни одного нового пакета, не предоставил Украине ровным счетом ничего.

Все, что мы сейчас имеем — это обязательства, доставшиеся нам от предыдущей администрации. И мы к этому готовы.

- Александр, насколько общеевропейская поддержка — в том числе со стороны коалиции Великобритании, Франции, Германии и других стран НАТО, особенно в Западной Европе — способна полноценно заменить американскую помощь и закрыть те стратегические пробелы, которые возникают в случае ее сворачивания?

- На данном этапе — нет, не смогут. Европейский военно-промышленный комплекс, безусловно, один из самых развитых в мире, если говорить в целом. Но просто взять и полноценно заменить собой американскую помощь — он не в состоянии. У Европы крайне медленный темп наращивания производства, инертный процесс запуска новых производственных линий и расширения мощностей.

Да, по сравнению с 2021 годом европейский ВПК сегодня находится в гораздо лучшей форме, но этого все равно недостаточно. Этого объективно мало. Именно поэтому Украина будет частично компенсировать американские поставки за счет других стран — и далеко не только европейских.

Сейчас у нас достаточно неплохие отношения со многими государствами: это и страны Средней Азии, и Ближний Восток, мы выстраиваем связи в Африке, работаем с Дальним Востоком. Процесс диверсификации идет буквально по крупицам, но он дает результат — мы получаем то, что нам нужно. Конечно, не все государства готовы сейчас вступать с нами в прямой контакт, но с 2022 года мы наблюдаем кардинальные изменения в этом направлении.

— Хорошо, но ведь значительная часть этой диверсификации осуществляется благодаря финансированию со стороны США — через кредитные линии, МВФ, Всемирный банк, гранты и другие формы помощи. Если все эти источники поддержки будут прекращены, за счет чего Украина сможет продолжать закупать вооружение, если не будет американских средств?

- Самое интересное - это то, что совсем недавно Владимир Зеленский предложил администрации США, лично Дональду Трампу, рассмотреть возможность продажи Украине вооружений на платной основе. Речь шла не о просьбе, а о готовности покупать. И если проанализировать озвученную сумму — 50 миллиардов долларов — становится ясно: этой суммы вполне достаточно, чтобы покрыть почти двухлетний объем военной помощи, который Украина получала с 2022 года.

Для сравнения: в 2024 году общая сумма помощи составила чуть более 60 миллиардов, но только 21 миллиард из них пошел непосредственно на военные нужды. Остальное — это гуманитарные и социальные программы, часть из которых уже была приостановлена администрацией Дональда Трампа. Однако здесь важно понимать ключевую вещь.

Есть решения, которые президент США может принимать единолично. Но есть и те, которые требуют обязательного одобрения Конгресса или Сената. И есть вопросы, на которые он вообще не имеет права влиять без достаточных юридических оснований — в противном случае это грозит судебными последствиями. Поэтому попытки Дональда Трампа в одностороннем порядке ограничить помощь Украине — это не только политическая, но и правовая ошибка.

Отказ от контракта на 50 миллиардов долларов — это серьезный просчет. Причем не только с точки зрения внешней политики, но и с экономической. Речь идет не о благотворительности. Украина предлагает заплатить живыми деньгами — деньгами, которые могли бы поступить в американский ВПК, расширить производство, создать рабочие места. Это серьезный контракт. И, по сути, Трамп отказывается от выгоднейшего предложения для экономики собственной страны.

Этим он уже вызывает недовольство со стороны самих представителей военно-промышленного комплекса США, особенно в южных штатах, где сосредоточены основные производственные мощности. И это может вылиться не только во внутреннюю конфронтацию, но и в реальные судебные иски против него как против президента, сознательно тормозящего экономические интересы страны.

Сегодня Дональд Трамп — один из немногих президентов США, которого начали открыто критиковать уже в первые 100 дней пребывания у власти. А ведь в американской политической традиции существует негласное правило: первые 100 дней президента не критиковать. И это уже говорит о многом. На сегодняшний день у него нет ни одного заметного достижения — ни на внешнеполитическом, ни на внутреннем фронте. Разве что, как шутят, Мексиканский залив переименовать в Американский — вот, пожалуй, главное «достижение» первого квартала его президентства.

- Александр, вопрос по замороженным российским активам. Как известно, в европейских банках находится конфискованное имущество и средства России — речь идет примерно о 240–250 миллиардах долларов, преимущественно деньгах Центробанка. Еще при администрации Джо Байдена под проценты и дивиденды с этих средств уже были оформлены кредиты в поддержку Украины. Но если будет подписано соглашение — даже просто о перемирии — Западу, скорее всего, придется эти деньги вернуть. Как, на ваш взгляд, может быть урегулирован этот вопрос в правовом и финансовом плане?

- Очень просто - никак. Потому что на данном этапе перемирие заключено быть не может — от слова совсем. Я этого не вижу. И, честно говоря, с начала 2025 года меня постоянно об этом спрашивают.

Причем это идет волнами, все нарастает: все «болеют» перемирием, все говорят о перемирии. Но чьи это слова? Это риторика политиков.

Если смотреть на ситуацию с позиции военной науки, то сейчас даже близко не ведутся какие-либо переговоры по линии согласования условий перемирия. То, что обсуждают политики — это одно. А то, что происходит на поле боя — совершенно другое.

Мы наблюдаем процесс накопления резервов, формирование ударных группировок для проведения штурмовых операций. Ни на одном участке фронта нет признаков снижения интенсивности боевых действий. Не сокращаются ни обстрелы, ни применение FPV-дронов, ни активность штурмовых групп. Даже если бы поступил приказ о прекращении огня — представьте себе масштаб экономической нагрузки на Россию при содержании 680 тысяч военнослужащих на временно оккупированных территориях, просто чтобы они сидели там и ничего не делали.

Это — колоссальные траты в никуда, без результата. Я уже даже не говорю о том, что на конец 2024 года Россия не выполнила ни одной из ключевых оперативно-тактических задач, которые ставились перед ее группировками в Украине. Сейчас, в первом квартале 2025 года, они продолжают выполнять те же задачи, которые должны были завершить еще в прошлом году.

Поэтому идея, что эта фаза войны может завершиться неким «перемирием» — будь то условным, формальным, иллюзорным — абсолютно несостоятельна. Это принесет России еще большие экономические потери. Но и на снятие санкций это не повлияет. Поэтому лично я в этом сценарии не вижу никакой реальной перспективы.

- Несмотря на продолжающиеся боевые действия, продвижение российских войск на отдельных участках фронта заметно замедлилось или вовсе прекратилось. Критическая ситуация, в которой находилась украинская армия в конце прошлого — начале текущего года, судя по всему, стабилизировалась. С чем это связано? Каким образом Украине удалось выровнять обстановку, несмотря на очевидные проблемы с вооружением, боеприпасами и личным составом?

- Это логично и прогнозируемо, потому что весь 2024 год мы занимались тем, что истощали потенциал российской армии. Именно в 2024 году она, пожалуй, достигла одного из своих пиков по использованию техники, особенно механизированной компоненты. Наша задача как раз и заключалась в том, чтобы ее измотать.

На сегодняшний день российская армия — это в первую очередь людской ресурс. Основной упор делается на пехоту. Стабилизация фронта стала возможной именно благодаря действиям, которые мы предпринимали в течение 2024 года.

Мы приняли оборонительную стратегию — и не отходили от нее. Исключением была спецоперация в Курской области, которая отвлекла значительный мобилизационный ресурс России, не позволив ему быть перераспределенным по другим участкам боевых действий на территории Украины.

Главной задачей было максимально замедлить продвижение российских войск и одновременно их изматывать. Если посмотреть, чем именно сегодня противник идет в наступление и на чем пытается штурмовать наши позиции — тут даже не надо быть юмористом, чтобы это комментировать.

«Вазики», «Нивы», «Жигули», ослы, лошади, электросамокаты — это не шутки, это то, что мы регулярно фиксируем в зоне боевых действий. Мотоциклисты, которых уничтожают десятками при попытках штурма, стали обычной картиной.

Все это говорит о том, что Россия исчерпала свои возможности по обеспечению армии техникой и штатной комплектацией. Сейчас они переходят к практике так называемых маршевых батальонов — когда формируются подразделения, не имеющие никакой связи с нормами по технике и вооружению.

Российская армия превращается в массу штурмовых батальонов. И мы просто ждем того момента, когда ей не хватит уже не только техники, но и «мяса» — живой силы, чтобы продолжать наступление.

- Александр, каким вы видите реальный вариант мира или перемирия, исходя из текущей ситуации? Если учитывать, что Россия не отступит от тех позиций, которые занимает сейчас, и, по всей видимости, не оставит Крым на данном этапе, то какой формат мира или перемирия — пусть даже временного — мог бы устроить Украину?

Мы понимаем, что возвращение территорий, как это произошло, например, с Карабахом через 30 лет, возможно в перспективе. Но если говорить о сегодняшнем дне, с учетом текущего экономического и военного положения Украины — какой компромисс или сценарий прекращения огня был бы для нее приемлемым?

- Знаете, Ниджат, вы очень точно провели параллель между ситуацией Украины и конфликтом Азербайджана с Арменией. Но здесь есть одно принципиальное отличие. Украина не может позволить себе длительное перемирие с Россией по одной простой причине — у России есть военно-промышленный комплекс, способный компенсировать потери и наращивать ресурсы.

У Армении не было предприятий, выпускающих танки, артиллерию, реактивные системы залпового огня или системы ПВО. Армия Армении была практически полностью зависима от российских поставок — зачастую предоставляемых в кредит, который затем просто списывался. Вся ее техника формировалась на этой основе.

Россия же способна ежемесячно восстанавливать и модернизировать технику, в том числе за счет глубокой переработки запасов с советских складов. Если мы возьмем паузу, пусть даже на один, два или шесть месяцев — она использует это время, чтобы пополнить запасы. И это критично.

Любое перемирие — это возможность для России накопить ресурс. Даже за месяц — это условные 200 танков. Не новых, но восстановленных: Т-62, Т-54, Т-55, а также снятые с консервации Т-72 и Т-80. Их можно вернуть в строй даже в формате так называемой «каннибализации», то есть разборки одних машин на запчасти для других. Этот потенциал у России пока остается, потому что склады, доставшиеся от Советского Союза, еще не полностью исчерпаны. И производственные мощности все еще функционируют.

Да, мы уже наблюдаем на фронте артиллерию 1938 года выпуска. Но она по-прежнему стреляет. И если дать России время, этих примитивных, но работающих орудий станет не десятки, а тысячи. Мы не можем позволить такого накопления.

Поэтому наша стратегия — оборона и истощение. В обороне мы несем меньшие потери и при этом наносим значительный урон противнику. За 2024 год это дало результат, пусть даже ценой временных территориальных потерь.

Сегодня в украинском обществе действительно присутствует психологический барьер. После стремительного освобождения северных областей, Харькова, правобережной части Херсонщины в 2022 году, нынешняя пауза многим кажется шагом назад. Но это не так. Сейчас мы последовательно изматываем Россию — доводим ее армию до состояния, при котором она не сможет вести современные сухопутные операции, в отличие от украинской армии. А уже затем будем оценивать перспективы.

Вот почему для Украины перемирие сейчас более невыгодно, чем для России.