Дорога Трампа под присмотром Москвы: что стоит за разговорами об уходе России ТОФИГ ЗУЛЬФУГАРОВ

После десятилетий напряженности, взаимных обвинений и вооруженных столкновений Баку и Ереван сделали шаг, который еще недавно казался немыслимым.

В Вашингтоне, 8 августа, при посредничестве Президента США Дональда Трампа, Президент Азербайджана Ильхам Алиев и премьер-министр Армении Никол Пашинян достигли прорыва — парафировали мирное соглашение, призванное поставить точку в одном из самых затяжных и болезненных конфликтов на постсоветском пространстве.

Под объективами камер Белого дома Трамп заявил, что лидерам удалось «положить конец конфликту, который терзал регион более трех с половиной десятилетий». Но за дипломатическим триумфом скрывается куда более сложная задача — превратить достигнутые на бумаге договоренности в устойчивую политическую реальность.

Всего через три дня после этой исторической встречи, 11 августа, МИД Азербайджана и Армении синхронно обнародовали полный текст парафированного соглашения. Документ из 17 статей фиксирует ключевые принципы урегулирования, определяет механизмы взаимных обязательств и задает рамки, в которых должны строиться будущие отношения между двумя странами.

Чтобы понять, каким может быть дальнейший путь мирного процесса, каковы реальные риски его срыва и что кроется за формулировками нового соглашения, Vesti.az побеседовали с бывшим министром иностранных дел Азербайджана Тофигом Зульфугаровым.

- Статья XII предусматривает, что ни одна из сторон не вправе ссылаться на свое внутреннее законодательство как оправдание невыполнения соглашения, а до его вступления в силу обязана воздерживаться от действий, способных сорвать его цели. Можно ли считать, что таким образом стороны фактически сняли с повестки вопрос армянской Конституции, в которой закреплены территориальные претензии к Азербайджану?

- На этот вопрос нужно смотреть шире. События, произошедшие в Вашингтоне в контексте армяно-азербайджанского конфликта, — это политический призыв, прозвучавший на самом высоком уровне. Вашингтон — первая столица мира, первый офис этой страны — Овальный кабинет, и все происходило в присутствии президента Соединенных Штатов.

Документ парафирован, но юридической силы он пока не имеет. Она появится только после выполнения условия Азербайджана об изменении Конституции Армении, и это нужно ясно понимать. Изменение основного закона страны — процесс сложный: требуется проведение референдума, что предполагает широкую общественную дискуссию. Азербайджан хочет быть уверен, что реваншистские настроения, все еще присутствующие у нашего пока еще противника, будут полностью устранены.

Когда Конституция Армении будет изменена, тогда можно будет говорить о ее реальном стремлении к мирному соглашению. До этого момента, даже после парафирования договора, нужно помнить: сегодня Пашинян говорит о мире, а завтра его может не быть, и Армения может заговорить совсем иначе.

Поэтому смена общественной парадигмы в Армении, на мой взгляд, является ключевым условием. И наш народ тоже должен быть уверен, что такая смена действительно произошла в армянском обществе — тогда и мы будем более готовы к мирным отношениям.

— Говоря об изменении настроений в Армении: в соглашении нет ни одного международного гаранта, а США формально не участвуют в нем как посредник. По сути, есть только самообязательства сторон. Насколько это надежная основа для мирного процесса?

- Если говорить в целом о международных отношениях, то понятие «гарант» во многом дискредитировало себя, особенно в контексте российско-украинской войны. Азербайджан придерживается позиции, что договоренности должны достигаться без обязательного участия внешних партнеров или гарантов. Политические заявления лидеров Азербайджана и Армении в Вашингтоне были сделаны на высоком уровне, но это не означает, что президент США стал гарантом — для этого просто не существует механизма.

Даже после подписания декларации, открывающей новые возможности, и парафирования договора остается целый ряд нерешенных вопросов. Например, в тексте упоминается территориальная целостность, но она окончательно фиксируется только после завершения делимитации и демаркации границ — сложного и длительного процесса.

Есть и тема коммуникаций. Допустим, условно говоря, «Дорога Трампа» найдет свое решение. Но остаются и другие транспортные маршруты, условия их использования и множество сопутствующих деталей. К этому добавляются гуманитарные вопросы.

В целом, проблемных тем достаточно. Поэтому даже после, условно, 2026 года, когда предполагается подписание окончательного мирного соглашения, между Азербайджаном и Арменией сохранится множество переговорных треков, требующих кропотливой работы.

— Учитывая все, о чем мы говорили, как вы считаете, смогут ли исторические враги хотя бы выйти на стабильные и нормальные отношения?

- В том-то и дело, что мы пережили действительно радостное и обнадеживающее политическое событие. Встреча в Вашингтоне — это лишь первый шаг на долгом пути.

Сам конфликт длился очень много лет, и устранить его последствия за один день невозможно. Даже если учесть встречу в Вашингтоне и предполагаемое подписание мирного соглашения в 2026 году, это не означает окончательного урегулирования. Впереди много этапов, и каждый из них будет сложным.

Нельзя исключать, что в будущем в Армении может появиться политик, который выберет иной курс и попытается начать «реванш». Поэтому процесс должен быть выстроен так, чтобы подобные сценарии не могли сорвать достигнутые договоренности.

— Как вы оцениваете нынешнюю роль России и Ирана в регионе с учетом заметного ослабления их влияния?

- К сожалению, вокруг этих событий накопилось много стереотипов, что во многом связано с поверхностной аналитикой. Возьмем, к примеру, тезис об «уходе России из региона». Во-первых, откуда она может уйти? Де-факто Россия может покинуть только Армению, потому что на территории Азербайджана нет ни российских военных, ни баз.

Россия теоретически может уйти из части Грузии, но главным образом речь идет об Армении. И тут возникает вопрос: слышал ли кто-то хоть одно официальное заявление армянского руководства о намерении вывести российские военные базы с территории страны?

Или, например, о том, что Армения возьмет под собственный контроль свое воздушное пространство? Ведь сегодня его охраняет совместная с Россией система ПВО, которая управляется из-под Москвы.

Говорят: «Россия уходит»… Но факты показывают обратное. Вот еще пример — так называемая «Дорога Трампа». Кто-то заявил, что оттуда будут выведены российские пограничники? Нет. С 1992 года вдоль границы Армении стоят пограничные войска ФСБ России, и никаких сигналов об их уходе нет.

Поэтому у меня всегда возникает вопрос: о чем говорят все эти аналитики? Неужели никто не видит и не знает очевидного? Армения молчит, а это значит, что Россия никуда не собирается уходить, а Ереван и не планирует ее выталкивать.

В итоге мы имеем множество стереотипов, которые не имеют никакой связи с реальностью.