Этот ядерный не ядерный Иран: война или сделка?

Неверно было бы считать, что ажиотаж, поднятый на почве российско-американского «потепления», украинской проблематики, раздрая внутри Евросоюза и НАТО, столкновения боссов ЕС с «трамповской Америкой» сослал на геополитические задворки вопрос иранской ядерной программы и влияния Тегерана на ближневосточный регион. Скорее, напротив: перипетии вокруг Ирана, в том числе, в контексте его отношений с Россией и взаимодействия последней с Китаем и КНДР, стали для Вашингтона еще более актуальными.

События последних дней, а также предшествующего им небольшого отрезка времени, пришедшегося на начало второго президентства Дональда Трампа, говорят в пользу того, что Иран не перестал быть едва ли не главным злом для Соединенных Штатов, и его следует «победить» — в первую очередь, уничтожив ядерную программу ИРИ, которая, заметим, не виделась бы столь угрожающей для Вашингтона и его сателлита – Израиля, если бы Дональд Трамп в свое первое президентство не вышел из ядерной сделки с Ираном, в результате чего Тегеран стал практически неконтролируемо наращивать уровень обогащения урана. При этом он категорически отвергает утверждения, что нацелен на создание атомной бомбы, в то время как «разведки разных стран» утверждают, что Иран практически готов к производству аж шести бомб.

В определенном смысле ситуация навевает параллель с Ираком — в свое время «разведки некоторых стран» утверждали, что Саддам Хусейн имеет значительные запасы химического и биологического оружия, и в его лабораториях ведется работа по созданию ядерного оружия. Правда, позже «некоторым» пришлось признать, что  соответствующие донесения были ошибочными: sorry, бывает. Подчеркнем, что это не прямая отсылка к иранской ядерной программе.

Напомним, в 2015 году Великобритания, Германия, Китай, Россия, США, Франция и Иран заключили ядерную сделку (СВПД), которая предполагала снятие санкций в обмен на ограничение ядерной программы ИРИ: в целом МАГАТЭ не имел претензий к выполнению Тегераном условий сделки. Но США при предыдущем президентстве Трампа вышли из СВПД и восстановили санкции против Тегерана. И тогда он заявил о поэтапном сокращении своих обязательств в рамках соглашения, отказавшись от ограничений в ядерных исследованиях и уровне обогащения урана.

На днях госсекретарь США Марко Рубио заявил: «Мы не можем допустить, чтобы Иран обладал ядерным оружием и сделал весь мир своим заложником». Ближневосточные группировки, сообщил он, такие как Хезболла и ХАМАС, зависят от Ирана материально, и «… именно иранский режим, а не люди Ирана стоит за ними». Какими средствами Вашингтон не допустит создания Ираном ядерного оружия, уточнено не было.

Тут стоит напомнить и о недавнем выступлении Рубио на пресс-конференции с премьером Израиля Биньямином Нетаньяху в Иерусалиме, где госсекретарь назвал Иран единственным источником нестабильности на Ближнем Востоке. «Ядерного Ирана, который может уберечься от давления и воздействия, быть не может никогда», — заверил Рубио. А Трамп распорядился «оказывать на Иран максимальное давление».

В Тегеране всполошились. Президент Ирана Масуд Пезешкиан заявил, что Иран не исключает возобновление ядерных переговоров с США, но обсуждать какие-либо вопросы под внешним давлением не станет. «Мы с самого начала заявляли о готовности к диалогу. Но мы не будем вести переговоры на таких условиях. Они вводят санкции и заявляют, что у нас не должно быть ракет или оружия, а потом снова говорят о переговорах — так не бывает», — сказал он.

Президент ИРИ также заявил, что Тегеран не боится и не будет бояться ни США, ни Израиля, «за которым стоит Америка», и сам решит все свои проблемы.

Но действительно ли Иран способен самостоятельно решить «все свои проблемы», или он уповает на помощь России, Китая и даже КНДР? И не поостынет ли Москва к Ирану ценой «потепления» отношений с США – пока еще кажущегося – или торга с ними на украинской «ниве». Не пожертвует ли Россия иранскими интересами в обмен на уступки ей США не только по Украине, но и, к примеру, по Арктике? Либо – напротив: союзы России с ИРИ, КНР и КНДР станут балансирующим фактором, своего рода – козырями в геополитических торгах России и Китая с Западом и, так сказать, его уравнителями с влиянием Глобального севера, на котором происходит нынче разлом геополитической «коры».

Словом, Иран и ситуация вокруг него снова стала серьезным внешнеполитическим вызовом для Трампа, учитывая еще и шаткость ситуации в Сирии, напряженные отношения с Ираком, и т.д.

И верна ли информация таджикской службы «Радио Свобода» — «Озоди», сообщившей, что Трамп на днях обсуждал варианты удара по ядерным установкам в Иране, основываясь, в частности, на последних данных МАГАТЭ, по которым Исламская республика продолжает наращивать запасы обогащенного урана, и что на иранском комбинате в Нетензе его объемы превышены в 12 раз, что противоречит международному соглашению, заключенному с Тегераном пять лет назад.

Чем закончились консультации Трампа с его командой – неизвестно, скорее всего возможность удара по ядерным установкам решено пока не будировать (хотя на нем настаивает Израиль), имея в виду, что он наверняка примет масштабы регионального конфликта, создав внешнеполитические вызовы для нынешних властей США, которых у них и без того предостаточно.

Иран, однако, находится в состоянии постоянного напряжения, и уповать на «авось, пронесет» — не может. Его, разумеется, сильно беспокоит возможность сближения России с США, поскольку какой будет цена такого сближения, если оно состоится, для Ирана, неведомо. Поэтому не исключено, что на всякий «пожарный» случай он может при параллельных стараниях сохранить имеющиеся союзы, искать новые – например, плотно взяться за углубление контактов с Саудовской Аравией.

Почему именно с ней? Во-первых, Эр-Рияд справедливо опасается того, что в руках Ирана действительно может оказаться, причем, в довольно скором времени, ядерное оружие – тем более, на фоне значительного ослабления позиций Тегерана в регионе. Во-вторых, Саудовская Аравия может выступить посредником между Ираном и США, имея с последним «особые» отношения, что упрочит ее региональное влияние.

В роли посредника может выступить и Катар – улучшение ирано-американских отношений актуально для стран Персидского залива, в первую очередь, с точки зрения укрепления региональной безопасности.

То есть факт, что действовать в одиночку против США, которым Иран не верит ни на грош, последний не в состоянии – в том числе, в силу смычки Вашингтона с Тель-Авивом. В инициированное Трампом верифицированное ядерное мирное соглашение с Ираном (вместо нанесения ударов по нему) Исламская республика тоже не верит. Вероятно, не особенно полагается (либо лишь выборочно) и на Москву, заявившую, что она готова оказать Тегерану содействие в решении вопросов, связанных с его ядерной программой.

В принципе, лучшим выходом из создавшегося положения было бы восстановление иранской ядерной сделки, но этому противятся определенные силы на Западе, в том числе и потому, что в ее заключении принимали активное участие Россия и Китай, хотя, помимо самих США, Великобритания, Франция и Германия – тоже.

Но нынче острое отторжение трех последних от России и США, отстранение европейцев от украинского урегулирования, а, точнее, продолжения войны «до последнего украинца»; политика Трампа по увеличению импортных пошлин для ЕС; его требование отчислять в НАТО 5% от ВВП государств альянса, и вообще «унижения Европы» Соединенными Штатами, мало способствуют надеждам по восстановлению СВПД. Ну и, конечно, израильский фактор – Тель-Авив категорически против, он, скорее, склонен к нанесению ударов по иранским ядерным объектам.

Присовокупим к этому несколько противоречивый спич генерального секретаря МАГАТЭ Рафаэля Гросси, заявившего, что Трамп «намекнул» о своем желании вернуться к СВПД, и в Европе тоже говорят, что желают «некоего соглашения». Однако, полагает Гросси, прежний формат соглашения более невозможен в силу «существенной фрагментации» по отношению к Ирану, но МАГАТЭ выражает готовность к рассмотрению «других подходов».

Вместе с тем Гросси подчеркнул, что «СВПД – это пустая оболочка», и никакой роли в настоящее время она не играет – СВПД «вытеснен», и в Иране сейчас совершенно другая ядерная программа. То есть Тегеран обогащает уран до значения, близкого к военному, обладает мощностями, обеспечивающими производство большого количества ядерного топлива.

По распространившейся информации, президенты России и США обсудили по телефону ситуацию вокруг иранской ядерной программы, но детали их беседы не обнародованы.

Известно, однако, что Трамп – и он этого не скрывает, — намерен разрушить союзы России с Ираном, Китаем и КНДР, о чем прямо было заявлено на Мюнхенской конференции по безопасности спецпосланником США по Украине Китом Келлогом.

Понятно, что США опасаются столь сильных союзов, настаивающих на проведении суверенной политики своих стран и объединений, в которых они участвуют. Но какова доля иранского ядерного фактора в «разрушении» союза Москвы и Тегерана? Ясно лишь то, что Вашингтон предпочитает иметь дело с каждой из стран в отдельности, что упрощает ему задачи и отвечает постулату «разделяй и властвуй».

Небезынтересно, если не многозначительно то, что США бойкотировали недавнюю встречу глав МИД платформы G20 в Йоханнесбурге и заморозили помощь ЮАР. Причинами такого игнора стали принятый в республике закон об экспроприации имущества (Трамп заявил, что закон нарушает права человека, подвергает дискриминации африканеров, то есть жителей Южной Африки с европейскими корнями, позволяя изымать у них земли без компенсации); поданный в суд ООН иск против Израиля, а также – подчеркнем – налаживание отношений ЮАР с Ираном. Как сказал Рубио, Претория «делает очень плохие вещи».

Что же касается Ирана, ЮАР активизировала с ним отношения в сферах торговли, обороны и ядерной энергетики, хотя официальный Йоханнесбург отрицает сотрудничество с Тегераном по ядерной энергетике и сопутствующим ей технологиям.

Заметим, что на следующий год председательство в «Большой двадцатке» переходит от ЮАР к США, поэтому высокомерие Вашингтона в отношении G20, а, тем более, с примесью наследия апартеида и иранского атома, можно считать излишним.

На данном этапе картина с перипетиями вокруг иранской ядерной программы и США видится такой: Тегеран не желает и вряд ли пойдет на значительные уступки Вашингтону, дабы не потерять лицо и репутацию на Ближнем Востоке, уже значительно подмоченную. США тоже не склонны проявлять «слабость» уступками Ирану, в том числе, имея в виду израильский фактор и претензию управлять Ближним Востоком.

Между тем дипломатическое решение проблемы не бесперспективно, поскольку от ее военного решения рванет не только Ближний Восток, но и пострадает репутация США, к которым в исламском мире уже есть множество претензий хотя бы на почве Палестины.

Кстати, накануне глава МИД Ирана Аббас Аракчи в ходе телефонного разговора с главой внешнеполитического ведомства Нидерландов Каспаром Велдкампом призвал мировое сообщество ускорить судебные разбирательства, проходящие в международных судах по действиям израильских властей по отношению к палестинскому народу.

По информации министерства иностранных дел Ирана, стороны рассмотрели последние события в регионе Ближнего Востока и в мире, и Аракчи «осудил продолжение оккупации и преступления израильского режима в оккупированной Палестине, призвал международное сообщество со всей серьезностью ускорить судебные и уголовные разбирательства в международных судах для рассмотрения дел о геноциде и военных преступлениях лидеров оккупационного режима». Но обсуждалась и ситуация вокруг ядерной программы Ирана: подробности неизвестны, понятно лишь, что «удочку» (с какой именно «наживкой?») Европа в Иран, все же, закидывает.

Вероятно, решающую роль в дипломатическом исходе становящейся остросюжетной истории с иранской ядерной программой, могут сыграть Россия и Китай при жесточайшем сопротивлении этому «Старой Европы», однако Москва и Пекин, скорее, предпочтут дождаться завершения (долгосрочного ли?) украинской эпопеи, которая во многом перетасует расклад сил в мире.

Однако откладывание мирного решения проблемы в долгий и глубокий ящик Россию не устроит: нынешний уровень развития ядерных технологий в ИРИ, обогащения ею урана до 60% (вместо 3%, значащихся в разрушенном Трампом СВПД) говорит о том, что возможность получения оружейного урана в течение нескольких недель – более чем возможна.

А тем временем глава МИД России Сергей Лавров, как подтвердила представитель внешнеполитического ведомства РФ Мария Захарова, отправится в Иран. «Такой визит запланирован в ближайшее время», — сказала она.

Вне сомнения, стороны обсудят ситуацию вокруг иранской ядерной программы – с учетом ее «видения» Тегераном и исходя из собственно российских интересов.